По следам Адама

Хейердал Тур

— Нет, я не ученый. Я врач, личный врач Эль Команданте. Я сопровождаю его во всех поездках, а он хранит здесь сувениры, которые привозит из-за границы.

Пройдя через несколько темных комнат, мы оказались в небольшой, но уютной гостиной. Дама, оказавшаяся женой Чоми, предложила мне присесть в просторное, уютное кресло.

— Я промочу ваши кресла. Я мокрый с головы до ног, — ответил я.

— Хотите, я дам вам пару сухих брюк?

Меня проводили в тесную туалетную комнату и вручили фонарик и брюки хозяина. Я с наслаждением вылез из своей промокшей одежды и натянул штаны Чоми. Однако он был настолько крупнее меня, что его брюки не держались у меня на поясе. К тому

же у меня не было ремня. Придерживая штаны рукой и чувствуя себя довольно нелепо, я вернулся в гостиную. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел сам Фидель Кастро, в форме, кепке и бороде, в точности как на фотографиях. Мы стояли лицом к лицу и смотрели друг на друга. Затем Фидель открыл мне объятия. Одной рукой придерживая сползающие брюки, второй я обнял лидера кубинской революции.

Так состоялась моя первая встреча с Фиделем.

Кастро спросил у Чоми, не пострадал ли ботанический сад. Поскольку телефоны не работали, Чоми не знал. Кастро приказал ему поехать и лично все выяснить и добавил, что я, если хочу, могу его сопровождать. Затем Эль Команданте резко повернулся и ушел.

Порывы ветра несколько стихли. Мы с Чоми долго ехали в темноте. Гавана осталась далеко позади. Наконец мы оказались в огромном то ли парке, то ли саду. Ни одно из здешних деревьев не пострадало — ураган прошел стороной.

— Он будет доволен, — заметил Чоми. — После научно-исследовательского корабля ботанический сад — его самое любимое увлечение.

Убедившись, что все в порядке, личный врач Фиделя отвез меня домой, а наутро он снова появился у наших дверей. Прошедшей ночью острову был нанесен значительный ущерб, поэтому утренняя аудиенция отменялась. Эль Команданте собирался лично оценить последствия урагана и интересовался, не захочу ли я составить ему компанию. «Берите зубную щетку и смену белья, и поехали».

Я пообещал Лилиане, что скоро вернусь.

Чоми сел за руль, и мы помчались. Всюду в глаза бросались страшные разрушения. В составе колонны из четырех машин мы отправились в печальную экскурсию. В первой машине сидела охрана, во второй — Фидель, третьими ехали мы, и замыкала колонну еще одна машина охраны. В последующие три дня я практически не разлучался с Фиделем Кастро. Ураган пронесся вдоль всего южного берега Кубы и не оставил неповрежденным ни одного поселка, ни одного завода.

Первую ночь мы провели в каких-то металлических военных ангарах. Наутро Фидель ждал нас у накрытого на улице длинного стола. Когда мы расселись, я обратил внимание, что перед каждым из нас стоит по одному стакану, а перед Фиделем целых пять. На мой недоуменный вопрос Кастро ответил, что сейчас нам подадут козье молоко с близлежащей фермы, и он должен определить, какая порода коз дает более вкусное молоко. Я не мог не припомнить, что в детстве тоже пил исключительно козье молоко.

— Тогда вы мне поможете, — тут же решил он, и мне тоже выдали пять стаканов.

Мы с Фиделем, словно винные дегустаторы, с торжественным выражением отпили из каждого. Разница была трудноуловима, но я все же сделал свой выбор. Как ни странно, наши вкусы совпали. После этого нам оставалось только побыстрее закончить завтрак и ехать дальше.

Никогда не забуду маленькую рыбацкую деревушку, в которой не осталось ни одного дома. Отовсюду к нам бежали люди с криками: «Эль Команданте, Эль Команданте!» Их энтузиазму и восторгу не было границ. Мы вышли из машин и отправились осматривать разрушения. В стороне ото всех стояла старая женщина и прижимала к груди сломанный радиоприемник. Фидель подошел к ней и крепко обнял ее. Лицо старухи озарилось радостью, и она воскликнула:

— Пусть

я потеряла все. Зато увидела Эль Команданте!

Спустя некоторое время Фидель собрал в мансарде кирпичного дома все местное руководство. Первый этаж дома был завален обломками, как после взрыва. Мне казалось, что я снова оказался на фронте в Финляндии — здесь царил тот же дух товарищества. Всю ночь при свете свечи Фидель раздавал приказы и решал всевозможные проблемы.

— Сколько грузовиков вы можете доставить сюда? Где находится ближайший склад цемента? Сколько там мешков?

И далее в том же духе. Он обладал несомненным организаторским даром и умением отдавать приказы таким образом, что люди бросались их выполнять с радостью и энтузиазмом.

К концу третьего дня мы прибыли в такое место, где мог приземлиться его маленький личный самолет, и Фидель, Чоми и я вылетели в Гавану.

Во время моего первого приезда на остров я выяснил, что ученые всего мира не поддерживают контактов со своими кубинскими коллегами и поэтому почти ничего не знают о местных археологических открытиях. Я же проводил много времени среди кубинских археологов, а результатом этого общения были многочисленные встречи с Кастро.

Фидель оказался весьма необычным диктатором. Он жил очень просто — никто не знал, где именно, но я подозреваю, что в том же районе, где располагался наш особняк. Несчетное количество раз я обедал с ним и его ближайшими друзьями, но никогда за столом не было ни одного политика или военного. Круг друзей Кастро состоял исключительно из художников, писателей и ученых. Каждый раз мы собирались у Чоми, в той самой комнате, где я впервые встретил Фиделя, путаясь в чужих штанах.

Нам часто приходилось его ждать и до десяти, и до одиннадцати часов вечера, потому что он работал буквально круглые сутки. Порой около полуночи посыльный доставлял записку, чтобы мы начинали без него. Тогда мы с тем же посыльным отправляли еду со стола к нему в кабинет.

Даже самые яростные противника Кастро признают его вклад в развитие образования и медицинского обслуживания на Кубе. Во время одного из моих приездов на остров, задолго до визита Папы Римского, я с удивлением узнал, что этот коммунист позволил католическим монашенкам ухаживать за больными. На мой недоуменный вопрос он спокойно ответил:

— В больницах много стариков, и им легче, когда за ними ухаживают монашки.

Хотя мне и не удалось уговорить Кастро встретиться с его бывшим коллегой Горбачевым, он охотно согласился повидаться с норвежским капиталистом Кнутом Клостером. Незадолго до этой встречи Клостер приобрел огромный корабль «Франция» и теперь собирался построить самое большое на планете судно под названием «Мир». Судно должно было курсировать между Майами и Гаваной и служить мостом между Кубой и США.

Мы знали, что любимое блюдо Кастро — спагетти с томатным соусом и сыром пармезан, и всякий раз, когда мы летели на Кубу из Италии, Лилиана покупала огромное количество этого лакомства. Таким образом, встреча Фиделя и норвежского судовладельца произошла за блюдом спагетти. После еды Клостер достал чертежи будущего корабля. Кастро, как и мы сами, был явно поражен грандиозностью замысла. Когда они пустились в рассуждения, как лучше распределить доходы — направить их на модернизацию гаванских отелей или оставить на счету местного порта — я никак не мог понять, кто же из них коммунист, а кто акула капитализма. Но потом их разговор переключился на тайны религии, и дело дошло до происхождения жизни и теории Большого взрыва, я с улыбкой предложил им вернуться на грешную землю.