По следам невыученных уроков
Шрифт:
– Любишь?
– как идиот переспросил он, явно офигевая от происходящего.
– Мммм, - промычала я что-то нечленораздельное и, воспользовавшись его замешательством, поспешно замотала головой.
– Тебе показалось.
– Не показалось.
– Показалось!
– Нет, я точно слышал, - настаивал Паша, даже чуть отодвинулся назад, чтобы лучше видеть мою физиономию.
– Ну мало ли… И вообще. Ты что, не видишь?! Я - пьяная, - решила, что нападение в данной ситуации - самая лучшая защита.
– Пьяная, уставшая
Остапа несло так, что даже мой неадекватный мозг понимал, что эту историю нам с ним теперь не замять никогда, и просто так показаться на глаза Паше я теперь не смогу. Придётся брать кота и иммигрировать как минимум в Канаду, хорошо что хоть язык знаю.
– Ты понял?
– зачем-то переспросила я, расстроенная мыслью о том, что в отличие от меня Филе в Канаде вряд ли понравится.
– Да, - расплылся Пашка в противной улыбке, явно развеселившись из-за моих невнятных речей.
– Что именно? Повтори!
– потребовала у него, надеясь на то, что он сделает акцент на моей неадекватности.
– Ты меня любишь!
– засияв на всю комнату, сообщил мне эта скотина.
– Неееееет, - простонала я.
– Ты должен был сказать, что не слушаешь меня.
– Я тебя всегда слушаю.
– А сейчас не надо!
– Надо, - легко рассмеялся он и подхватил меня на руки.
После чего повалился на кресло, чуть не задавив кота, который постарался занять место в партере: разворачивающийся театр абсурда заметно его захватил.
На Пашкиных коленках было уютно и знакомо. И я опять шмыгнула носом, понимая, что так бы и просидела всю свою жизнь, прижимаясь к его крепкой груди.
– Ксения Игоревна… - опять вздохнул капитан, реагируя на всхлип.
– Что?
– Вот ты спрашиваешь, кто ты мне.
– Спрашиваю, - кивнула, подтверждая собственные слова.
– А всё просто. Моя ты. Вся ты. Моя. И точка. И если ты этого до сих пор не поняла, то… видимо остаётся только посочувствовать… мне.
И от его дурацкого юмора до меня с запозданием дошло, что всё, что происходило между нами, для него было не менее важно. Потому что Пашка… он же вечно прячется за этими своими шуточками там, где не может совладать с чувствами.
Уснули мы прямо так, в кресле. И уже под утро, еле продрав глаза, капитан разобрал диван и уложил нас обоих досыпать оставшееся время до звонка будильника, который так никто из нас и не удосужился поставить.
Спасибо коту, разбудил.
И вот, Савицкий метался по моему дому, разрываясь между желанием принять душ и позавтракать. А я лежала на диване, подложив руку под голову, и пыталась осмыслить сказанное этой ночью. И несказанное тоже…
Глава 23
Оставалась неделя до первого сентября и именно в этот день мне приспичило пройти через двор мимо хоккейной
– Ксения Игоревна, - радостно на весь двор заорал Изергин и полез ко мне обниматься.
Их было всего человек семь, этакая мешанина из уже выпустившихся ребят, нынешних старшеклассников и одной дворовой кошки, расположившейся на лавочке между Кирюшей Липиным и дылдой Реутовым.
– Мяу, - присоединилось животное ко всеобщим приветствиям.
– Это чья?
– заинтересовалась я.
– Местная, - пояснил кто-то из мальчишек.
– Она уже неделю с нами гуляет.
– Вы хоть её покормили?
– подбоченилась я. И пусть живность не выглядела совсем уж оголодавшей, мне стало её жалко. Мне вообще всех их вечно жалко было - кошечек, собачек… детей, некоторых взрослых.
– Так нечем же!
– пробасил Липин.
– Вам денег, что ли, дать?
– решила я подколоть пацанов, но те неожиданно оживились и дружно закивали головами. Ну да, кто бы сомневался.
И, окинув всех оценивающим взглядом, выбрала самого надёжного, по своему мнению, - Вадика Самарина.
– Слушаем и запоминаем, - наставляла я его, извлекая из кошелька сто рублей.
– Покупаем кошке корм, а не Липину сигареты. Запомнил?
Самарин поднял руку в клятвенном жесте, зато Липин решил запоздало возмутиться.
– Ксения Игоревна, я не курю же…
– Угу, а сигаретами от тебя пахнет просто так.
– Именно!
Скривилась я крайне выразительно.
– Ксения Игоревна, да не переживайте вы, всё будет чин-чинарём!
– заверил меня Вадик.
– Ага, - гоготнул Реутов.
– И на сигареты хватит, и кошку накормить.
Пришлось дать ему хорошую затрещину и тихо молиться, чтобы никто в этот момент не наблюдал за нами. Страшно подумать, как сия сцена выглядела со стороны. Реутов предсказуемо не обиделся, а лишь заржал аки молодой конь, коим в душе и являлся.
Распрощавшись с компанией, я двинулась дальше по направлению к дому, но буквально метров через десять меня нагнал Изергин.
– Ксения Игоревна, а что там насчёт нашего спора?!
– улыбаясь едва ли не во все свои тридцать два зуба, поинтересовался Серёжка.
Я замялась, хаотично вспоминая, а чем, собственно, занималась в последнее время.
– А сто рублей для кошки считается?
– Ага, как и сигареты для Липина, - поддел меня парень.
– Сразу два плюсика в карму. Главное, чтобы они одно с другим не перепутали.
И мы оба прыснули, развеселившись, представив Кирюшу с пачкой кошачьего корма.
– Ну, так как?
– уже мысленно потирая руки, напомнил Изергин о теме нашего спора.
– Бабушки на пути не попадались, тонуть тоже никто не тонул, - скрепя сердце призналась я.