По следам невыученных уроков
Шрифт:
Легко сказать.
Через полчаса, когда я опять перестала чувствовать кончики своих пальцев, чужие руки неожиданно обхватили мою талию и Пашка уткнулся лицом мне в затылок.
– Поехали домой.
Когда мы пересекли городскую черту, мне даже захотелось ущипнуть себя посильнее, дабы убедиться, что я не сплю и мы таки вернулись обратно.
Корчагины распрощались с нами на удивление тепло, вернее то, что они расцеловали Савицкого, было, на мой взгляд, естественно, а вот когда меня заключили в сильные объятия, я заметно растерялась, так как не была до конца уверена, что мою кандидатуру
Даже долговязый Женька, убойно пахнущий мазью, немного потоптался передо мной и напомнил:
– Вы мне обещали.
Пока мы ехали, Пашка сжалился надо мной и вкратце обрисовал, чем закончилась их поездка к родителям парня.
– Отчима на несколько суток посадили в изолятор для профилактики, предварительно сделав ему серьёзное внушение, мать тоже основательно напугали. А Женя несколько дней поживёт у Корчагиных.
– И это всё?
– разочарованно уточнила я.
– А ты что предлагаешь?
Предлагала я многое, но Паша отмёл абсолютно всё. Оказывается, чтобы изъять ребёнка из семьи, нужно… нужно что-то посерьёзней его систематического избиения, к тому же, Женька сам был против, он, видите ли, мать любит.
– Да что это за мать?!
– Какая есть, - с какой-то обречённой печалью в голосе заключил Паша.
– Он от неё добровольно не уйдёт, сейчас раны залижет, и опять от Петровича сбежит. Было уже. Да и отчим на какое-то время успокоится.
– Вот именно, на какое-то!
– Ксюш, - вздохнул капитан.
– Я понимаю твоё возмущение, но тут правда сложно что-то сделать. Слишком система… неповоротливая. Они давно на учёте состоят, мать иногда на комиссию вызывают. В городе ещё что-то можно, опекой припугнуть, а тут, за городом… даже не областной центр, а так, маленький посёлок, где участкового порой неделю ждут.
– И что теперь? Сидеть и ждать, когда они его прибьют или заморят голодом?
– отказываясь верить в услышанное, взорвалась я, сдерживая непрошеные слёзы. Давненько я не ревела.
Паша тяжко вздохнул и на мгновение оторвал взгляд от дороги, переведя его на меня. В синеве его глаз не было той злости, что ещё буквально утром полыхала там, одна лишь усталость.
– У него есть семья, и какой бы хреновой она ни была, это семья. И поверь, они не всегда такие.
– Это потому, что ты сам по себе рос, - продолжала я искать доводы.
– Тебе не понять, - бесцветным голосом сказал Паша и замолчал, полностью уйдя в дорогу.
Я зажмурилась. Боже, что я только что сказала?! Со стороны могло прозвучать как упрёк, но я лишь хотела доказать, что это неправильно.
А потом мой взгляд скользнул по Пашкиным рукам, сжимающим руль. Только сейчас заметила сбитые в кровь костяшки.
Да, товарищ капитан, умеете вы делать внушения.
Вишнёвый KIA остановился у моего подъезда, но никто не торопился выходить, ещё долго сидели и смотрели в пустоту перед собой. Я сорвалась первая, повиснув на Пашкиной шее.
– Прости меня, прости… Я совсем не это хотела сказать. Просто… просто так не должно быть!
– тупое бессилие душило меня изнутри, и я откровенно начинала паниковать, пока Пашины руки с силой не сомкнулись на моей спине, а его нос не скользнул по моей шее.
– Ты-то тут причём?
– Савицкий попытался изобразить
– Правда такова, что на сегодня я сделал всё что смог, и меня это вымораживает. Месяц ломаю голову над этой проблемой, а воз и ныне там. Даже с представителями опеки в последний раз в говно разругался.
– Тебя поэтому в отпуск отправили?
– вдруг догадалась я.
– Ты что-то кому-то высказал?
– Ерунда, - отмахнулся он, - не думай об этом. Да и вообще не переживай, наш усатый таракан будет заезжать к Женькиной семье через день, контролировать происходящее. А ещё я ему телефон купил новый, так что если что, должен позвонить. Да я и сам буду звонить-приезжать, тут ведь главное что? Контроль.
– Можно с тобой?
– Что?
– оторвавшись от моей шеи, удивился Савицкий.
– С тобой к нему приезжать. Я обещала. Английский учить с Женей.
Пашино лицо вдруг просветлело, не сильно, но заметно.
– И как ты себе это представляешь? Где ты там будешь с ним заниматься?
– А вот это как мужчина ты должен будешь придумать.
– Как мужчина я должен тебе мамонта в дом тащить.
– Ну так вот, значит, мы меняем условия задачи, вместо мамонта я хочу пару занятий в неделю.
Он ничего не ответил, лишь долгим и тягучим взглядом уставился на меня.
– Ксения Игоревна, знаешь что?
– Нет, не знаю, - почти надулась я, предчувствуя, что опять меня в чём-нибудь обвинят, в глупости ли, в занудстве…
– Ты необыкновенная, - в итоге выдал Паша, пронзительно поцеловав меня в губы.
Глава 21
Назвать то, что происходило между нами, банальным словом “отношения” у меня никак не получалось. И дело тут заключалось даже не в отсутствии каких-либо объяснений или статусов, хотя какой-никакой ясности, безусловно, хотелось. Мне упорно казалось, что однажды Савицкий случайно ввалился в мою жизнь и под настроение решил в ней остаться. Должно быть, понравилось.
У нас не было никаких разговоров о жизни, будущем, планах. Не было никакой системности наших встреч, общего быта или же чего-то ещё, что обычно из двух людей образует пару. Просто по вечерам он заявлялся ко мне домой, усталый, колючий, но до ужаса свой и родной.
И это меня пугало. Нет, не отсутствие гарантий и определённости, а моё отношение к Савицкому. Я влюбилась. Сильно, страстно и бесповоротно. Как последняя дура, готовая растаять от одного только взгляда голубых глаз.
Я даже не могла сказать, что чувствовала себя использованной. Если бы всё сводилось к банальному сексу или же удовлетворению каких-то иных потребностей, типа постирать носки, погладить рубашку и т.д. Господи, да если бы он приезжал ко мне просто пожрать, мне было бы в разы легче, ведь тогда бы я хоть что-то понимала. Но нет, происходящее не вписывалось и сюда. Мы могли часами просто сидеть на диване в обнимку и болтать - обо всём на свете, разве что за исключением “нас”, в существовании которых я до сих пор сомневалась. Мы могли не вылезать из постели, растворяясь в жарких объятиях друг друга, или же под настроение целую ночь напролёт бродить по ночным улицам города, элементарно держась за руки и наслаждаясь тишиной. Или же вовсе не видеться несколько дней подряд без всякой гарантии на то, что это не конец.