По ту сторону границы
Шрифт:
Я, кстати, упустил из виду религиозные представления сайхетов и хотел бы повнимательней почитать тот сборник мифов, что обнаружил в своей комнате. Думаю, однако, что толку от него будет столько же, сколько от древнегреческих мифов как инструмента понимания христианства, но всё-таки... Ладно, надо будет проработать этот вопрос, но позже. Сейчас меня донимали допросами и проверками.
Что касается местных жителей, то, может, они и раньше нередко сталкивались с дайхеддами и терпели нападения от других разбойников, но люди (сайхеты же люди, но я почему-то до сих пор испытывал некоторые сомнения в этом) склонны увязывать
Ты, Вадик, по мнению той же старухи являешься тем , кто навлёк на них кары господни в виде вздыбившегося красного песка, и в виде нападения обезумевших дайхеддов.
В "Тихом Доне" вроде же было про то, как казак привёл турчанку-жену из похода, а селяне её чуть не убили, когда у них не то скотина дохнуть стала, не то урожай не уродился. Кто ещё может быть виноват? Конечно же, молодая басурманка, которая ведьма, ни дать ни взять! А то, что у свиней чума, а засуха каждые лет десять лет происходит, так это уже для селян и не важно. Так и со мной.
В один из вечеров я представил, как забираю Айюнар в свой родной мир и знакомлю её со своими друзьями и родственниками. Это сколько же будет пересуд и сплетен?! Притащил иностранку! Вышла замуж ради гражданства! Среди своих что ли не нашёл! И ещё много всего. В глаза, конечно, никто ничего такого не скажет, но за спиной, думаю, без этого не обойдётся.
Да и саму Айюнар не стоит сбрасывать со счетов. И то, что у нас случилась любовь, так бывает, ни н что в итоге не влияет, наверное. У неё свой шлейф грехов и комплексов по жизни, который тянется из самого детства, у меня свой. Но стоит признать, что она обладала проницательным умом и не питала каких-то там иллюзий. Ну, поддалась она слабости, как женщина, но это не значит, что она до конца мне поверила.
Собственно, наш последний разговор как раз и показал, что она не знает, что обо мне думать, как ко мне относиться, и подозрение, что я появился здесь не случайно, а по чьему-то коварному замыслу, её по-настоящему никогда не покидало. Просто все свои сомнения она в какой-то момент отодвинула на дальний план, чтобы они ей не мешали наслаждаться жизнью, в том числе, знакомством со мной.
И да, после того, как она меня предупредила о прибытии вместе с военными здешних спецслужбистов, мы почти не виделись. Несколько раз я сталкивался с ней, когда меня выпускали на прогулки (прямо как реального заключённого, а не гостя с большой буквы), и то всё, чего я удостоился, это легкой, и как мне показалось, натянутой улыбки, мол, привет-привет, но мне сейчас некогда. Это так происходит, когда тебя бросает женщина?
Чёрт! Я в какой-то момент, даже ощутил себя не гостем и даже не пленником, а своего рода забавной вещицей, которую можно с гордостью представить своим друзьям и знакомым – мол, смотрите, какой у меня редкая зверушка, – чтобы вызвать взрыв внимания с их стороны. Так сказать, игрушкой на одну ночь.
Хотя нет, нет, Айюнар, конечно, может быть циничной, но чтобы поступить вот так? Нет, вряд ли. Переспать с иноземной безделицей ради забавы - не её стиль. Это было бы слишком даже для неё, она не стала бы так унижаться сама перед собой.
Похоже, что я уговариваю сам себя. Никогда такого не было. Неужели я наконец-то по-настоящему влюбился?
Подземная часть крепости действительно оказалась
Комната пять на пять, по сути, каменный мешок, разве что стены его отделаны гранитными плитами, а не обычными валунами, как мы обычно представляем себе средневековые казематы. Низкий давящий потолок. Тусклый источник света под потолком в виде всё того же матового шара, который, видимо либо был разряжен, либо изначально не был способен светить сильнее. Стол, стулья, привинченные к полу.
Да, Айюнар оказалась права, меня трясли по максимуму. Нет, бить меня не били, я и так был побит достаточно в ходе сражения, так что лишний тычок под рёбра мог меня элементарно убить, пробив осколком кости лёгкое.
Нет, они действовали по-другому, но от этого не менее изматывающе. Допросы проходили сначала в строго обозначенное время, а потом вдруг меня стали таскать совершенно без всякой регулярности.
Братья Сет и Дейс при этом продолжали нести свой пост у моих покоев, в то время как меня уводили люди из прибывшего пополнения, при этом иногда их лица были закрыты масками, и, признаюсь, этот факт меня заставлял порядком нервничать.
Пару раз они зачем-то меняли место допроса, и выматывали меня, выматывали и выматывали, заставляя по сотне раз отвечать на одни и те же вопросы, а когда я вдруг (ещё бы!) где-то выражал неуверенность или ошибался, начинали давить с новой силой, указывая на нестыковки в показаниях и требуя признаться в том, в чём я признаться элементарно не мог.
Минимум каждый вечер ко мне приходил врач, теперь уже другой, а не тот, что был приписан к гарнизону и колол мне якобы общеукрепляющие витамины и противовоспалительные препараты. Доктор, конечно, для проформы меня осматривал, хоть и довольно профессионально, делал перевязки, если требовалось, но что касается уколов... я вообще ни разу не уверен, что эти инъекции не имели ещё какого-нибудь дополнительного эффекта.
Иногда мне казалось, что я не могу вспомнить, что делал в течение нескольких часов, или мне так казалось, я был уже ни в чём не уверен. Дни слились в одну сплошную линию без различимых границ: поспал, поел, на допрос, поспал, поел, на допрос… Так что ни разу не удивлюсь, что меня пичкали чем-то покрепче обычных витаминов, и скидывать со счетов фармацевтические познания сайхетов было бы опрометчивым шагом.
Думаете, я страдаю паранойей? Кто его знает, может быть и страдаю. Не в том я положении, чтобы пылать доверием к людям, которые видят во мне шпиона, диверсанта, и вообще наше прошлое, моего и их народа, щедро спрыснуто кровью. Айюнар сказал – была война. Причины вроде бы лежали на поверхности, но с учётом других обстоятельств, которые стали мне известны, возможно, всё гораздо сложнее, чем кажется.
Когда меня привели на последний из допросов, я впервые увидел сайхета в мундире. Не в той полевой форме, что носила охрана каравана или гарнизон крепости, а в самом натуральном мундире. Да, он отличался от того, что я привык видеть на наших военных, или тех, что носили натовцы, но это однозначно был мундир.
Не было на нём странных больших обшлагов, лацканов или вычурных аксельбантов. Нет, всё было довольно скромно, и в то же время, чётко указывало, что перед тобой не какой-то там гражданский.