По ту сторону границы
Шрифт:
Казалось, он хочет о чём-то сказать, но его всё время что-то останавливает. Будто он испытывает сомнения, но какое-то острое любопытство внутри него постоянно борется с этими сомнениями.
– Интересно, интересно… - в полной задумчивости произнёс седой, и тут же слегка изменившимся тоном с еле уловимыми нотками металла в голосе продолжает. – Сначала вы пришли в наш мир, принесли болезни. Умерло много людей. Почему пришли, вы не говорили. Потом вы стали убивать нас.
Ну вот, сейчас на меня повесят ещё и грехи моего отца, о которых, кстати, я ничего не знаю, и грехи всех, кто когда-либо побывал в этом проклятом городке. Я ведь реально
– Мы, правда, тоже убили ваших порядочно, - внезапно сообщает седой с грустным удовлетворением. – Но всё-таки нам тогда худо-бедно удалось договориться и прекратить ту бессмысленную бойню. Мы даже стали пробовать получать взаимную выгоду из наших отношений. К тому же Красные пески стали распространяться по пустыне – та ещё напасть, которой, кстати, до вашего появления здесь не было.
– Не могу знать. Всё, что мне известно, я уже сообщил, - отвечал я на языке сайхетов, уже не пытаясь скрыть свои познания в нём. – Виноват лишь в том, что имею шило в одном месте, которое заставило меня пуститься в это путешествие, будь оно неладно.
Седой лишь улыбнулся, небрежно кивнув, и снова углубился в историю.
– А потом вы внезапно ушли, забрав всё, что можно и запечатав проход, - говорит он. Только сейчас я подумал, что он вообще-то мне никак не представился, и я понятия не имею, как к нему обращаться.
Видимо в моём лице, что-то изменилось. Он сделал неопределённый жест рукой.
– Что, ты думал, мы не проверим? Несколько тысяч человек, с которыми у нас был подписан Договор, внезапно снимаются с места – мы должны были убедиться в том, что вы ушли. И естественно, нам было интересно узнать, откуда вы появились. Мы прошли до заваренных ворот и до того самого прохода, посредством которого ты сюда попал. И под «запечатали» я вовсе не имею в виду то же самое, что навестить замок, или заварить ворота. Нет. Мы попытались пройти тем самым коридором, послали двух добровольцев… И догадываешься, что с ними произошло?
– Их разорвало на части, когда они вышли к вам обратно, - вполголоса отвечаю я на его вопрос, а у самого перед глазами та самая картинка с видео, которую мне показал Даут. Тогда возможного убийцу разнесло в клочья, после того, как его тело несколько секунд словно бы не могло попасть в фокус и расползалось в воздухе, как на старом заезженном видео.
– Именно! Их буквально разорвало, будто они не смогли вписаться в саму ткань пространства-времени. С тех пор мы больше не совались в тот тоннель, да и в город тоже. Всё что можно было вывезти, вы вывезли, что не смогли – уничтожили.
Он глубоко вздохнул.
– И вот появляешься ты. И по Сайхет-Дейтем понеслись слухи, что белые иноземцы вновь вернулись. А ты как думал? Что всё, что происходит в караване, остаётся в караване? Нет, мой дорогой друг. Как это у вас говорится, - дальше с лёгким акцентом по-русски он сказал. – «Слухами земля полнится», так?
– Есть такое выражение, - киваю я.
– А ещё тот незнакомец, которого ты видел в вашем городе, – произнёс он, как бы, не обращаясь напрямую ко мне, и снова с задумчивым выражением
Эту историю ему могли рассказать только Айюнар или Даут. Его люди тогда не только пытались поймать подозреваемого в покушении на меня, но и пытались обыскать город на предмет наличия кого-нибудь ещё.
Седой оставил в покое монету, сложил пальцы в замок и пристально посмотрел на меня. Он буквально сверлил меня своим умными и серьёзными глазами.
– А ещё есть чужаки, которых ты, Вадим, видишь, и которых видели некоторые из твоего народа. Но которых мы увидеть не в состоянии. Особенно без подручных средств.
Айюнар мне недавно рассказывала об этом, про какие-то стеклянные светофильтры, которые позволяли увидеть замотанных в полоски ткани чужаков. Только что мне с этого? Да, они знают всё, что знаю я
– Если вы знаете и об этом… Слушайте, не знаю вашего имени, я рассказал всё, что знаю. И то, что помню. Думаю, истории моих похождений по ночным клубам моего мира вас не сильно заинтересуют, но если хотите, то могу поведать и о них. Хоте прикончить меня – делайте уже! Как там в вашем проклятом Договоре прописано! Я уже порядком устал оправдываться. Всё равно больше я ничего не знаю! – выпалил я сгоряча и тут же спохватился, не перегнул ли я палку.
Да, чёрт возьми, меня порядком утомили эти допросы и эта типа дружеская беседа. И если предположить, что меня пичкали психотропными препаратами, то всё, что можно, они обо мне уже узнали. Возможно, даже то, что мне самому о себе не известно.
– Зачем же нам вас убивать, Вадим? – собеседник даже поднял от удивления бровь, но своего ровного тона не изменил. – Ведь, получается, что вы невероятно ценный объект. Как с точки зрения науки, так и с точки зрения обороны. Первый представитель иной цивилизации, который появился в наших землях спустя несколько десятилетий. К тому же, как вы сами признаёте, вы обладаете крайне ценным свойством. А то, что вы помните только то, что вам позволили помнить… ну, так то не ваша вина. Может быть, не ваша, - поправил он себя сам. – И если вы позволите, то мы поможем вам всё вспомнить. Боюсь, что без вашей доброй воли здесь не обойтись. Не знаю, насколько всё получится, но в нынешней сложной ситуации, я бы очень хотел, чтобы вы сотрудничали с нами.
Предложение помощи в том, чтобы я что-то вспомнил, звучало, как издёвка, учитывая, что на память я никогда не жаловался. Если я хотел, что-то запомнить, то я это запоминал, чем изрядно бесил отдельных преподавателей в институте, особенно тех, с которыми у меня были натянутые отношения, но которые никак не могли меня завалить на экзаменах. Представляете эту боль?
Я поймал себя на мысли, что способен шутить, пускай и в уме. Неужели размеренная беседа с седовласым незнакомцем так на меня подействовала?
– Выбора, правда, у меня особого нет, - едко заметил я.
– Это так, - согласился седой. – Но зато ваше пребывание у нас станет максимально комфортным, насколько это вообще возможно, и вы получите шанс, возможно призрачный, так как всё будет зависеть от того, что мы сможем узнать, вернуться в ваш родной мир. Если вы, конечно до сих пор этого хотите?
На последнем вопросе, он как-то хитро посмотрел на меня. Намекал на Айюнар? Скорее всего, да. И тут же его взгляд заволокла какая-то еле уловимая грусть, замешанная на ностальгии.