По ту сторону тьмы
Шрифт:
Голос Анхелы стихает, тогда как Бронсон сверлит меня злым взглядом.
— Думаешь, это долбанная шуточка? — срывается он, и я понимаю, что это потому, что его мучает боль, и тот ничего не понимает.
— Я не… — возражение не сходит с моих губ, поскольку тело Abuela резко вздрагивает. Смотрю на нее сверху вниз: ее глаза быстро моргают.
Дыхание у нее хриплое, глаза мечутся, словно пытаясь сфокусироваться. Как только взгляд падает на Бронсона, она заявляет:
— Она в опасности.
Но прежде чем он успевает что-то
— Я должна была спасти тебя. Они хотели убить тебя.
— Кто? — спешно спрашиваю, но она лишь хрипло зовёт: — Бронсон?
Он опускается на колени рядом с нами и берет ее ладонь в свои.
— Я здесь.
— Будь осторожен. — Она кашляет и из ранения в горле вытекает еще больше крови. Затем глаза Abuela становятся пустыми, а тело снова обмякает.
Остаюсь с мужчиной, которого люблю, и который смотрит на меня как на чудовище.
***
Он терпит меня до тех пор, пока парамедики не забирают тело Abuela, и Анхела едет с ними. С тех пор он не смотрит на меня.
Как будто ему это невыносимо. Как будто я ему противна. Ужасаю его.
Мы стоим на парковке возле его машины, и он практически швыряет в меня телефон и сумочку, не удостоив даже взглядом.
— Мне нужно встретить их там.
Он имеет в виду Анхелу и Abuela.
— Можешь отправляться в свой дом. Он готов. — Его голос безжизненный, безэмоциональный.
Как и наши отношения.
Ведь знала же, что так и будет. Я просто жила, витая в облаках. Теперь же я словно тону в потоке горя, предательства, душевной боли и гнева. Эта бурная смесь разрушает, а неописуемая боль пронзает донельзя глубоко.
— Вот почему я люблю свою работу. — Слова звучат сдавленно, как и мое сердце. — Ведь мертвецы не в состоянии причинить боли. Они не подводят, не нарушают обещаний, не подрывают доверия.
Он практически излучает ярость, его голос подобен острым кинжалам, разрезающим плоть на куски.
— Да? Ну, уродам нечего пытаться притворяться теми, кем они не являются. Так что не пытайся впаривать какую-нибудь душещипательную историю.
Его слова обрушиваются подобно неожиданному удару; складываю руки на руки, чувствуя, как боль проникает в каждый дюйм тела.
Он распахивает дверь машины с такой силой, что кажется, будто она сорвется с петель.
— Без понятия, что за дерьмовое представление ты пытаешься разыграть, но я не намерен терпеть этого.
Он захлопывает дверь. Затем выезжает с парковки и мчится по улице, задние фары исчезают в ночи.
А я остаюсь стоять в одиночестве, вся в крови, с разбитым сердцем, которое словно тоже истекло кровью.
Но
В конце концов, я в курсе, кто я такая.
Уродка.
Демоница.
Ведьма.
Чудовище.
ГЛАВА ВОСЕМИДЕСЯТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Похороны проводят спустя пару дней, и на кладбище приходят толпы людей.
Хоть я и незваная гостья, притормаживаю машину у главной дороги, которая граничит с кладбищем, где они стоят. Съезжаю на обочину и останавливаюсь на мгновение, говоря себе, что я здесь только ради Abuela.
Но это ложь. Потому что мои глаза впиваются в его стоический вид в костюме-тройке. Анхела цепляется за его руку, и я знаю, что бронсоново сердце разрывается еще сильнее, когда гроб с Abuela опускают в землю.
Смахиваю слезы, текущие по щекам, желая утешить его. Хотелось бы вернуться в прошлое, понять, что она затевала, и сделать так, чтобы вместо нее оказалась я.
Все же ощущаю, что умираю изнутри. Почему бы не сделать так, чтобы все совпало?
Чувствую, что за мной кто-то наблюдает, и испуганно поворачиваюсь, когда кто-то стучит в пассажирское окно.
Опускаю окно, и мужчина наклоняется, чтобы поприветствовать меня мрачным:
— Здравствуйте, милая.
— Здрасьте, Стив.
От его взгляда не ускользают дорожки слез, которые отказываются перестать течь по моим щекам.
— Хотел бы спросить, все ли с Вами в порядке, однако, — он морщится, — готов поспорить, что чувствуете Вы себя не лучше, чем босс.
Вздрагиваю и еще раз смахиваю слезы со щек.
— Я должна ехать. Только… — Медлю. — Умоляю, позаботьтесь о его безопасности. — Ведь из-за меня умерла его Abuela. Им нужна была я.
Слова Бронсона были ужасно жестокими — с этим не поспоришь, — однако мне не чужды гнусные оскорбления. Хотя он глубоко ранил меня, от боли, которая виднеется на его лице, щемит сердце. За то короткое время, что я провела рядом с ним и его Abuela, я почувствовала, какую огромную любовь они разделяют.
Бронсон — хороший человек. И хотя он не был доброжелателен ко мне в ту ночь, когда умерла Abuela — я этого не прощаю, — сердце еще больше разорвется, если с ним что-то случится.
Стив опускает подбородок.
— Сделаю все, что в моих силах, милая. Будьте осторожны, слышите? — Затем он выпрямляется и постукивает по крыше, прежде чем отступить.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
БРОНСОН
Несколько дней спустя