По ту сторону тьмы

Болдт Р. С.

— Тут что-то не так, — молвлю, насупив брови. — Для подобных огнестрельных ранений стоит ожидать больше крови на месте преступления. — Моргаю, мой рот приоткрывается, когда меня осеняет мысль.

Тиски беспокойства охватывают меня, и голос становится тише.

— Если только тебя не убили в другом месте, затем перенесли тело в этот переулок.

Прищуриваюсь, глядя на него.

— Вряд ли тело приняло бы ту же температуру, что и в том месте, где его обнаружили, если бы он действительно умер в том переулке всего за двадцать минут до этого. Ведь процесс algor mortis²⁶

обычно занимает от двух до шести часов после смерти. — Медленно выдыхаю. — Разложение тела указывает на то, что он, возможно, умер… — Затихаю от замешательства. — Неделю назад.

Дыхание замедляется, пока я осторожно вынимаю кусочки стекла с его плоти.

— Несколько осколков темного тонированного стекла впились в правую часть его лица и чуть ниже линии челюсти… — подношу последний осколок к свету и осматриваю его.

Толщина этого осколка стекла вызывает любопытство, и я перехожу к микроскопу в дальнем углу морга. Помещаю его под микроскоп и настраиваю масштаб и фокусировку.

— Необычно. Не похоже, что это что-то вроде пивной бутылки. Он даже толще, плотнее. — Поднимаю голову от микроскопа и смотрю на тело Пола, мысли вихрятся в голове. — Погоди-ка… — снова смотрю на стекло через микроскоп. — Этот темный оттенок может быть на автомобиле. Окно…

Напряжение пронизывает, когда я возвращаюсь к месту, где лежит Пол. Вынимаю маленькую указку из переднего кармана, где она пристегнута. Я редко пользуюсь ею, но чутье подсказывает, что она может пригодиться в этом случае.

Включаю лазер, и красный свет озаряется глубокой красной дорожкой; настраиваю конец света так, чтобы он оказался у раны на челюсти. Требуется несколько раз подправить положение, прежде чем получаю правильный угол.

— Ты был повернут вот таким образом… — в голове крутятся мысли. — Высматривал кого-то?

Перемещаю кончик красного лазера, чтобы пронзить следующие отверстия — три, расположенные близко друг к другу и напоминающие неровную диагональную линию. Подойдя ближе, другой рукой в перчатке убираю его волосы, чтобы лучше видеть.

— Угол этих пуль… любопытный. — Внимательно изучаю каждую из них, в то время как предчувствие не дает покоя. — Похоже, стрелок целился неточно. Словно ты или стрелок двигались. — Наклоняю голову, обдумывая такую возможность. — Или оба двигались?

Зловещий ужас проникает в каждую клеточку моего тела, тогда как я выключаю лазерную указку и убираю обратно в карман. Затем перекладываю его тело в лежачее положение, чтобы начать вскрытие.

Невидимые кончики пальцев скользят по моей спине, заставляя вздрогнуть за секунду до того, как его тело содрогается. Сердце гулко бьется в груди, когда я смотрю на Пола. Я должна была бы привыкнуть к этому, но, по правде говоря, это все еще вызывает тревожный страх.

Его глаза моргают, но он не поворачивает ко мне голову. Он кашляет, прежде чем выдавить:

— Бронсон убил меня. — Голос Пола хриплый, как будто голосовые связки натянуты до предела и вот-вот разорвутся. Но не это заставляет меня упереться на другой пустой стол

для вскрытия, стоящий за спиной.

Дело в остальной части ответа.

— Через окно. Бронсон убил меня.

Его тело обмякает; тишину в морге нарушает звук моего сердца, громко стучащего в груди.

Боже мой. Это Пол стрелял из машины? Это он убил Abuela? Это было бы логично, ведь Бронсон гнался за машиной и стрелял в нее. Но тогда это означало бы…

Дыхание вырывается из моих легких, когда я хриплю:

— Пол целился в меня.

Внутри разгорается паника. Срань господня! Что же делать? Детектив Даллерайд подписал дело. Он опытный детектив. Ему ведь виднее, что не стоит упускать улику. Если только…

Срываю перчатки, бросаю их в специально отведенное для них место и делаю то, что никогда не делаю: нарушаю протокол.

Выбежав из помещения, все еще в защитном костюме, направляюсь в свой кабинет, чтобы просмотреть другие досье.

Мои пальцы бегают по клавиатуре, пока я ищу электронные досье Лео и Наоми. Как только нажимаю на кнопку, чтобы открыть его, судорожно ищу имя ведущего детектива, который числится в их деле. Когда мой взгляд останавливается на этом имени, у меня сводит живот.

Детектив Даллерайд.

У меня перехватывает дыхание.

— Вот черт.

Дрожащими руками перебираю следующие несколько имен. Конкретно тех, кто просил предупредить Бронсона. С каждым делом, которое я проверяю, все сильнее сдавливает легкие… все их дела отмечены одним и тем же детективом.

Принимаюсь судорожно вышагивать. Неужели за всем этим стоит детектив Даллерайд? Если да, то он, похоже, играет по обе стороны. Он вел дела, связанные со смертью жертв, которые просили предупредить Бронсона, и он же сыграл роль в сокрытии смерти Пола.

Блядь. Нет ничего хуже, чем продажный коп. Но что я могу с этим поделать?

Моя жизнь уже не раз подвергалась опасности, и все усугубилось после пожара в доме, а затем, когда Abuela приняла на себя пули, предназначавшиеся мне. Теперь меня никто не защищает, но более того, без понятия, кому можно доверять в участке.

Протяжно выдыхаю, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, которое грозит вырваться из груди.

— Я просто должна быть бдительной. Конечно, теперь, когда я исчезла из жизни Бронсона, я больше не буду мишенью.

Но один изводящий вопрос все еще остается. Если Пол стрелял в меня, то кто, черт возьми, был за рулем машины?

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

БРОНСОН

— По-прежнему ничего.

Господи. Провожу рукой по волосам, до чертиков расстроенный.

— Никаких зацепок. Никаких ебанных зацепок. Как такое вообще возможно?

Дэниел упирается руками в крышу своей машины.

— Мы всюду проверили.

— Мы явно что-то упускаем.