По ту сторону тьмы

Болдт Р. С.

Её тёмно-карие глаза излучают доброжелательность, но в её улыбке сквозит здравая доля настороженности. И я понимаю её — действительно понимаю. Я тут чужачка. Один взгляд на всё вокруг говорит о многом.

Все непринуждённо разговаривают — некоторые на испанском — с двумя другими официантками. Двое мужчин за дальним столиком кричат что-то повару, отчего он ухмыляется и качает головой, прежде чем скрыться из виду за большим окном, разделяющим столовую и кухню.

— Она замечательно сыграла в спектакле! Такая милашка! —

Это говорит одна из официанток двум мужчинам за столиком, одетых в униформы с названием какой-то автомастерской, вышитой на переднем кармашке.

— Мы почти закончили с уборкой благодаря ребятам. — Это произносит семейная парочка. — Без них мы бы не справились.

— Увижусь с тобой после поминок в субботу, — мрачно заявляет другая женщина.

Казалось, что все друг друга знают — и довольно хорошо.

Значит, я выделяюсь как бельмо на глазу. Но я всегда была посторонней. Странной, никогда не вписывающейся в общество. Для меня это стало обычным делом.

Но это не значит, что я не завидую и не мечтаю стать такой как эти люди — хоть разочек.

Вглядываюсь в меню на большой меловой доске, украшающее главную стену закусочной.

— Можно мне кофе и… — осекаюсь, поскольку здесь уйма вариантов, и многие мне незнакомы. Что, скажите на милость, такое торрихас?

Официантка медлит, прежде чем сжалиться надо мной.

— Что насчёт фирменного завтрака? Тостада Кубана (прим.: кусочек кубинского хлеба, смазанный сливочным маслом, который затем разогревают в прессе для сэндвичей) с яичницей, беконом и картофелем по-деревенски?

Понятия не имею, что такое тостада кубана, но остальное звучит великолепно.

— Можно попросить, чтобы бекон был очень хрустящим?

Выражение её лица смягчается, улыбка становится искреннее.

— Поняла, сладенькая. — Она оборачивается, берёт чистую кружку из подставки позади себя и ставит передо мной. После того как она наливает мне кофе, снова разглядывает меня с любопытством.

— Спасибо. — От аромата кофе я была практически на грани обморока, и когда отпиваю глоток, тотчас подвергаю всё под сомнение. Почему, во имя всего святого, люди не благодарят за этот кофе? Ибо это, признаться честно, лучшее, что я когда-либо пробовала.

Женщина смотрит на меня с довольным выражением лица.

— Вкусно, так ведь?

Затаив дыхание, отвечаю:

— Да.

Она улыбается.

— Каждое утро я сама перемалываю свежие зёрна. Одна из составляющих тайн вкуса.

— Какой бы ни была другая часть тайны, она однозначно действует. — Я глубоко вдыхаю аромат, прежде чем сделать ещё один глоток горячего напитка. — Совершенство в чашке.

Она усмехается, затем становится задумчивой, наклонив голову набок, разглядывая меня. Создаётся ощущение будто она пытается вычислить меня.

Звон колокольчика оповещает о готовом заказе, и она поспешно идёт

к окну. С отточенной лёгкостью женщина берёт тарелки с дымящейся едой и подаёт их к столику пожилых мужчин.

Потягиваю кофе, пытаясь украдкой взглянуть на L-образную кабинку в дальнем углу. Пятеро мужчин восседают там, один из них — никто иной, как Бронсон Кортес, главарь группировки Скорпионов.

Всё верно. Я здесь с целью подступиться к пресловутому главарю банды.

Видите? Говорила же, официально лишилась рассудка.

Ворча в кружку с кофе, который я быстро осушаю, снова задаюсь вопросом, какого дьявола меня дёрнуло прийти сюда. На территорию Скорпионов.

— Ещё кофе? — в руках официантки графин.

— Пожалуйста, — отвечаю с улыбкой. К счастью, её ответная улыбка не такая настороженная, как тогда, когда я впервые переступила порог закусочной.

Она наполняет мою кружку, и когда колокольчик снова звякает, она берёт тарелку с кухонного окна и ставит её передо мной.

— Ух ты. Выглядит изумительно, — бормочу, не раздумывая.

Она хихикает, прежде чем вынуть из фартука маленький квадратный листок и положить счёт около моей тарелки.

— Дай мне знать, если тебе что-то понадобится.

Снова внимательно изучает меня, будто пытается выяснить мои намерения, но затем удаляется, проверить других своих клиентов.

Принимаюсь за еду, которая просто великолепна, и наблюдаю за группой мужчин, находящихся в поле моего зрения. Когда откусываю первый кусочек бекона, я почти стону. Ибо, позвольте сказать, тот факт, что повар постиг мою просьбу об «очень хрустящем беконе», очень радует.

Однако я вряд ли сюда вернусь. Что очень расстраивает. В основном потому, что я лишусь вкусного кофе, хорошо приготовленного бекона и тостада кубана — толстые, поджаренные кусочки домашнего хлеба, которые вос-хи-ти-тель-ны.

Отвлеклась.

Продолжаю наслаждаться своим завтраком, следя за мужчиной, о котором шла речь, и задумываюсь, как, чёрт подери, мне набраться смелости и подойти к нему.

Может, я смогу подсунуть ему записку.

Здрасьте,

я встревожена фактом, что два человека, погибшие при пожаре в доме на территории твоей группировки, могли умереть не естественной смертью. Думаю, что они могли быть убиты, и я хотела предупредить тебя, чтобы ты был осторожен.

Искренне,

обеспокоенная жительница.

Стону в кружку с кофе и, наверное, в триллионный раз задаюсь вопросом, какого чёрта меня дёрнуло приехать сюда.

После моего поиска в интернете — тот, в котором пришлось прибегнуть к нефильтрованным результатам поиска, не меньше, — который выдал больше информации об этой группировке; это побудило меня к дальнейшему расследованию.