По ту сторону тьмы

A. Jane

– Ни в коем разе, Мессир, ни в коем разе. Разве мы можем…

– Конечно, не можем! – вклинился Бегемот, но только взглянув на Воланда, сразу умолк.

– Оуэн, я хочу поговорить с тобой, поднимись ко мне в кабинет через час.

– Хорошо, Наставник, – тихо ответил мальчик, внутри похолодев от мысли о предстоящем разговоре. Да, давно Мессир его серьёзно не отчитывал.

– Думаю, что вам и года на кухне мало будет, – усмехнулся Азазелло. – Уж больно Мессир добр к вам.

– Ты бы помолчал, – возмутился Бегемот, – на кухне работать тоже не сахар, знаешь ли. А ведь я ничего не сделал, чтоб меня так жестоко наказали!

–

Каков наглец, вы только посмотрите на него! Милейший, именно, именно за то, что ты ничего не делал, тебя и наказали, – усмехнулся Фагот, и поднявшись с дивана, покинул гостиную.

– А сам-то, – пробурчал кот и тоже ушел.

В то время, как в гостиной разворачивалась эта любопытнейшая сцена, Малфой и младший Уизли, удостоверившись, что все живы, вернулись к своей партии в шахматы.

– Дома у вас тоже так? – спросил Драко Рона.

– С этими двумя постоянно. Они просто ходячая катастрофа. Но для полноты картины не хватает маминых криков, – меланхолично ответил Рон.

– А ты, я погляжу, не переживаешь за них, – заметил слизеринец.

– Они как садовые гномы – живучие. Так что волноваться о них – пустая трата времени и сил.

– Я думал, что Уизли больше беспокоятся о своих «братьях», – Драко усмехнулся. – Ты эгоистичен, я удивлён.

– Ты тоже.

– Я слизеринец!

– Ты глупец, если считаешь, что факультет оправдывает твой характер. И будешь ещё большим глупцом, если не прекратишь отвлекаться – Гарде*! – Рон хитро улыбнулся и забрал белого ферзя.

– Ты когда это таких слов умных нахвататься успел? – съязвил Малфой, пропуская колкость мимо ушей, – не иначе когда с Азазелло занимался. И я не отвлекаюсь! – Драко сделал следующий ход, уводя из под удара ладью.

– Может и от него. – Не отрывая взгляда от доски, ответил младший Уизли. – Он вообще много чего умного говорит, а главное, делает. Так что удивляться тут нечему.

– Поверь мне, это только тебе так кажется, – усмехнулся Драко.

А в это время в гостиной изрядно потрепанные близнецы объясняли, что произошло, пока их не забрала Гелла.

К ужину все собрались уже здоровыми и в довольно хорошем настроении. Оуэн извинился перед близнецами за своё глупое поведение. На что они похлопали его по спине и сказали, что в следующий раз обязательно его не простят. Рон и Драко успели-таки поругаться пару раз, но их, с некоторых пор интеллектуальные, пикировки доставляли обоим огромное наслаждение. Так что ссорой в прямом смысле слова их перепалки назвать было сложно. Однако, это иногда нервировало других. Но разве на такие мелочи стоит обращать внимание?

Воланд долго беседовал с Гарри до ужина, указывая тому на ошибки и его некомпетентность как мага и хозяина дома. Блэквуд давно не ощущал на себе такого явного разочарования Мессира, и от этого ему становилось ещё хуже, каждое слово било, будто хлыст, каждое замечание, словно раскаленный металл, опаляло кожу. Щеки мальчика украсил стыдливый румянец, глаза наполнились раскаяньем. Он, опустив голову, смиренно слушал Наставника, не скрывая своих чувств, ведь Воланд был единственным, перед кем Гарри не боялся обнажить душу. И Темный первосвященник, зная это, был горд и очень доволен. Ведь эта душа каким-то непонятным образом стала дорога ему.

Праздничный ужин прошел, на удивление, тихо и спокойно, без происшествий. На следующие утро

ребята должны были покинуть Блэквуд-Холл, но этого им явно не хотелось.

Первые лучи восходящего солнца, словно кисть старого мастера, окрасили Ормонд-Холл в нежные розово-золотистые тона. Переливаясь и искрясь, на пушистых шапках снега, окутавших подоконники и крышу поместья, робкие лучики пробивались сквозь зашторенные окна, пробуждая домочадцев и гостей замка к новому дню.

На одном из заснеженных балконов, закутавшись в пушистый плед, стоял Рон, он сегодня проснулся очень рано и, лежа в постели, думал о том, что случилось за последние дни. Громадный замок, богатое убранство и изысканность комнат, необычные, но интересные люди, и такая удивительная атмосфера... Да. Атмосфера. Весь замок словно дышит ей, атмосферой покоя и уверенности, счастья и умиротворенности. Такого Рон, наверное, не испытывал никогда. В эти несколько дней рыжий мальчик забыл обо всем: о бедности своей семьи, о различии в социальных статусах, о том, что он, как младший сын, не унаследует ничего и по сути все, что у него есть, это волшебная палочка, которая, кстати, и не его. Он забыл. Вспоминать не хотелось, и в этой милой неге забытья он был счастлив. Фехтование с Азазелло, который не раз говорил, что сражаться нужно так, чтоб суметь защитить самое ценное – жизнь своего хозяина, друга, возлюбленного, он не раз это повторял, и мысль защищать кого-то по собственному желанию очень понравилась Рону. Шутки Близнецов и Фагота с Бегемотом, шахматные партии с Оуэном и Драко, забавные перепалки с блондином, которые так полюбились ему. Это была его жизнь. Такая счастливая и такая короткая.

– Что вас так опечалило, молодой человек? – раздался низкий голос Воланда.

– Опечалило? Это скорее не печаль, а легкая грусть, – Рон обернулся, мужчина стоял с ним рядом и так же, как он смотрел на заснеженный сад. – Знаете, мне почему-то вспомнились строки из «Фауста», отец любит магловских писателей и часто читал мне их произведения, когда я был ребенком.

– И что же за строки вспомнились? – с любопытством спросил Воланд.

– «Тогда сказал бы я: мгновенье!

Прекрасно ты, продлись, постой!

И не смело б веков теченье

Следа, оставленного мной!

В предчувствии минуты дивной той

Я высший миг вкушаю свой»**. – Знаю, эти строки звучат очень странно из уст ребенка. Но сейчас я именно так ощущаю это мгновенье. Драко говорит, что я стал занудным.

– Вы, юноша, сильно изменились, пусть и остались по виду лишь ребенком, душа ваша уже повзрослела, пусть и не на много. Теперь только вам решать, каким путем идти и где ваше место. Здесь, рядом с Оуэном или там, в мире. – Мессир видел, душа этого мальчика готова пойти за Гарри и быть с ним до конца. Раз она нашла покой в столь непростых стенах, то и счастье познать сможет лишь в их чертах.

– Рядом? Возможно, – задумался мальчик, но, взглянув в голубое небо, тихо добавил, – нет, стоять с ним рядом я не смогу, это скорее для Драко, лучше я буду стоять за его плечом, в тени. Тогда любой пожелавший навредить Оуэну узнает вкус закаленной стали.

– Хм… Похвальное желание, – заметил Воланд. – Но тогда вам, юноша, предстоит много и упорно тренироваться, что бы стать его сателлитом***.

– Вы правы, мне ещё многое предстоит узнать, – улыбнулся мальчик. – Холодно, с вашего позволения, я зайду в комнату.