По ту сторону тьмы
Шрифт:
Ветви дуба качнулись, сбрасывая тяжелые дождевые капли. Воздух наполнился ароматом свежескошенной травы и чем-то сладким. На тонких губах Мессира заиграла такая несвойственная ему улыбка, он знал, что его драгоценный воспитанник уже совсем рядом. Буквально через несколько секунд двери, ведущие на террасу, распахнулись, пропуская Гарри и его закадычных друзей, парочку Фагот-Бегемот и, как ни странно, Азазелло. Юноша шел чуть впереди, по правую руку был Фагот, по левую – Азазелло, Бегемот плёлся где-то в хвосте. По походке в этом юноше можно было узнать потомственного аристократа, гордого,
– Мессир, – чуть склонившись, произнёс Гарри, – вы желали меня видеть.
– Да. И удачно, что ты привел остальных. Присаживайся, – Мессир указал на стул, стоящий напротив.
– Благодарю, Мессир, – мальчик сел, облокотившись на спинку стула и сложив руки на коленях.
– Вы тоже располагайтесь, – кивнул на появившиеся из воздуха стулья остальным, – в ногах правды нет.
– Но нет её, и когда ты сидишь, – тут же возразил Фагот, – так что положение никак не располагает к правде, Мессир.
– Не согласен! – заявил Бегемот, предпочтя стулу перила террасы. И вскарабкавшись на них, продолжил. – Если человека подвесить за ноги или посадить на…
– Бегемот! – возмутился Клетчатый, который так и не расстался со своим красным клетчатым костюмом, – причем тут пытки!? Это явно влияние Ваала!
– А причем тут… – но договорить он не успел.
– Хватит! – резко произнёс Воланд.
– Просим прощения Мессир, – Фагот и Бегемот, вмиг умолкнув, склонили головы.
– Что за глупости?
– Ах, это, Мессир, – начал Гарри, – Они давеча в гости к Ваалу ходили, он им там про пытки сказывал. Вот наш дорогой Бегемот и воодушевился его рассказами.
– Ясно. Но оставим ваши сказки на потом. Я позвал тебя, Гарри, по известной тебе причине. Скоро тебе предстоит вернуться на землю, но возвратиться сюда ты больше не сможешь.
– Мессир? – сердце Гарри пропустило удар. Этот дом он уже привык считать своим.
– Как это ни печально, но это так. Человек лишь единожды может посетить этот мир и вернуться живым. Второй раз он возвращается сюда уже как часть этого мира. И потому остаток своей земной жизни ты должен будешь прожить в том мире. И потому я прошу всех подумать, как лучше поступить в подобной ситуации.
Гарри сидел, будто поверженный копьём Бельфегора. Перед глазами проносились все шесть лет счастливой жизни, которые прошли в поместье Мессира. Его первый день, когда маленький и робкий мальчишка только ступил на каменную дорогу, ведущую не просто к поместью, а к настоящему замку. Уроки. Фагот с серьёзными глазами и безумной улыбкой на лице, Бегемот с его проделками. Строгий Азазелло, который научил его столь многому. Тихие вечера в обществе Мессира, который методично обучал его магии, той, что была у истоков мира. Геллу, что порой рассказывала ему предания волшебных народов: вампиров, русалок, вейл, эльфов. Весёлые пиры ада, игры с Вельзевулом и полеты с павшими. В груди предательски закололо, к глазам подступили слёзы. «Неужели это всё закончится, здесь и сейчас? Школа. А она нужна ему? Что она даст? Для чего нужно возвращаться? Кто меня там ждет?»
– ..ри, Гарри! – словно через слой воды до мальчика доносились звуки собственного имени.
– А? Что? – юноша, прогнав
– По-моему, он все прослушал, Мессир, – заметил Азазелло.
– Верно, – произнёс Воланд.
– Прошу прощения, что я пропустил?
– Ты так испугался того, что не сможешь вернуться? – внимательно посмотрев на своего воспитанника, спросил Воланд.
– Мессир, последние шесть лет я считал это место своим домом, и для меня невыносимо тягостна мысль покинуть его навсегда, – юноша грустным взглядом окинул зелёный сад.
– Мы так и подумали, и потому решили, что для тебя можно сделать исключение.
– Я смогу вернуться? – перебил Гарри.
– Не совсем, – ответил Фагот. – Как ни крути, но ты человек, и причем безгрешный. Пусть и маг. А безгрешным в аду делать нечего.
– Я? Безгрешен? Прожив столько лет в этом мире!? – удивился Гарри.
– Да. Ты попал сюда безгрешным. И только этот момент имеет значение, – отозвался Воланд.
– А так как нам очень не хочется расставаться с тобой, то Мессир согласился, чтобы ты мог навещать нас. Но не по лунной дороге, как если бы ты решил вернуться, а с помощью черных врат.
– На земле всего одни черные врата. И они спрятаны в землях Мертвых и охраняются силами света. Как я смогу пройти через них?
– А вот тут и будет заключаться то исключение, что я сделаю для тебя, – отозвался Воланд, – Я поставлю копию этих врат в твоём поместье на земле. И пройти чрез них сможешь только ты.
– Моём поместье? Не думаю, что оно у меня есть. Из тех бумаг, что принёс мне Азазелло, я понял, что мой покойный отец из всей недвижимости оставил лишь летний домик где-то на побережье Атлантики и тот, в котором они жили до прихода нынешнего Тёмного лорда. Радует, конечно, что род Поттеров был не беден и в банке хранится достаточное количество денег и артефактов. Но не факт, что на них уже не предъявили права дальние родственники. Особенно если учесть, что я теперь не Поттер, а Блэквуд. Так что о поместье говорить, на мой взгляд, рано.
– Гарри, неужто ты думаешь, что я бессильный ребёнок? – с ухмылкой на лице медленно произнёс Воланд. – Деньги для меня не проблема. В этом мире много тех, кто желал денег, и тех кто не жалел их… для получения славы и удовольствий. Потому поместье будет моим подарком тебе на поступление в школу. Что касается претензий родственников на твоё наследство, то с этим можно разобраться в банке, у гоблинов, если я не ошибаюсь.
– Да, Мессир, вы совершенно правы, – склонив голову, ответил юноша.
– Вот и славно. Тогда в завтрашнее полнолуние мы возвращаемся на землю.
– Но куда, Мессир? – спросил Фагот.
– Как куда? В новое поместье Блеквуд-холл, – невозмутимо ответил Воланд. – А теперь можете быть свободны.
Остальные вопросы мы обсудим на месте, благо до начала учебного года ещё шесть месяцев.
Мрачные жеребцы уносили прочь по лунной дороге своих именитых всадников. Но теперь их было не четверо, а пятеро. Пятый – мальчик на вид лет десяти – одиннадцати в серебряных латах и темно-зелёном плаще, лицо его было печально, а в изумрудных глазах сверкала огромная луна.