По высочайшему велению
Шрифт:
– Не совсем. Они дружили, я же говорил. Мы не были коротко знакомы, но часто виделись в университете, пересекались на учебных судах. И между тем я пару раз становился свидетелем их ссор. Мне кажется, что ссорились они из-за женщины.
– Любовный треугольник?
– Не то что вы думаете. У Мазурова есть сестра. Я видел их несколько раз вместе, он нас представил друг другу, но я не уверен, что правильно запомнил имя. По-моему, Надежда… Несколько дней назад я стал невольным свидетелем ссоры Мазурова и Зимина. Они ругались в коридоре. Мазуров требовал, чтобы Зимин отстал от его сестры, что она слишком молода и не осознает всей серьезности… чего-то, какого-то
Филиппов качнулся на носках, в задумчивости подошел к соседнему столу и, откинув простыню со второго тела – доставленной ночью убитой, подозвал сперва Свиридова. Тот взглянул в лицо, и брови его в удивлении поползли вверх.
– Володя… Эта не та самая девушка?
Все произошедшее после этого вопроса можно описать одним словом: медленно. Медленно повернулась голова Владимира, медленно кивнула, и сам юноша медленно опустился на пол. Сознания он не потерял, но взгляд его стал абсолютно пустым.
Глава 2
ПЕТЕРБУРГ. По отчету главного управления по казенной продаже питей, общее потребление в минувшем году составило 89 542 447 ведер стоимостью в 759 675 278 рублей, превысив потребление в 1909 году на 6,19 процента. Среднее душевое потребление составило в отчетном году 12 бутылок, понизившись на 0,02 ведра против предшествующего года; максимальным душевым потреблением отмечены столичные губернии, Петербургская и Московская, где оно превысило 30 бутылок.
– Занятная история просматривается, Владимир Гаврилович. Надо бы поговорить с этим Мазуровым. Ну неужто он убил сестру, чтоб спасти ее от нигилистов? – Свиридов раздраженно размял в пепельнице папиросу.
Филиппов задумчиво посмотрел на раздавленный окурок.
– Да уж… Спасением это трудно назвать… Но ведь и предположить, что – простите за мрачный каламбур – самоубийца был убийцей, да еще и той, чью карточку бережно хранил в своем бумажнике, также сложно. Хотя… Это объясняло бы его дальнейшее поведение. Давайте-ка прежде протокол почитаем и допросные листы тоже. Скучное бытовое убийство перестает таковым казаться.
Дежурный принес бумаги, и Филиппов начал читать вслух:
– Протокол осмотра места преступления, составил околоточный надзиратель Пикин 1911 года, августа 10-го дня – ну, формальности опустим, вот: «Прибыв по вызову дворника Коновалова по адресу С.-Петербург, Литейный пр., 24, доходный дом генерала Рейна, обнаружили труп молодой женщины, предположительно 20–22 лет, русоголовой, прилично одетой, с огнестрельным ранением практически по центру грудной клетки. В комнате опрокинута пара стульев, сорвана со стола скатерть, разбросаны осколки стекла. На полу найден спящий мужчина лет 25–27, разбудить которого не представилось возможным ввиду его сильнейшего опьянения. Доставлен в участок. При осмотре места убийства оружия не обнаружено. Также не было оно найдено и при обыске задержанного. Протокол опроса дворника прилагаю. Пикин И. С.». Так… Ну дворник понятно, услышал среди ночи выстрел, свистнул городового. Читаем дальше. Что за черт?!
– Может, с ним еще беседуют? Дежурный!
В дверь просунулась голова в фуражке.
– Где сейчас задержанный Мазуров?
– У пристава Корнеева.
– Идемте, Александр Павлович, – поднялся Филиппов.
В кабинете им предстала весьма колоритная картина. Пожилой пристав, раскрыв от изумления рот, молча смотрел на бьющегося в истерике арестанта, а тот, разодрав ворот рубахи, рвал на себе волосы и истошным хриплым шепотом повторял: «Надя!.. Надя!..» Филиппов быстро подошел к молодому человеку и отвесил тому звонкую оплеуху, а Свиридов протянул ему стакан воды, только что налитой из стоящего на казенном столе графина. Мазуров, держась за ушибленную щеку, молча взял стакан, осушил его большими глотками и изумленно уставился на вошедших.
– Господин Мазуров. Мы глубоко и искренне разделяем ваше горе. Но давайте вы сделаете над собой усилие и поможете нам прояснить это загадочное дело, – медленно, монотонно и почти по слогам произнес Владимир Гаврилович, глядя прямо в глаза молодому человеку и усаживая его за плечи на стул. – Я начальник столичной сыскной полиции, Филиппов Владимир Гаврилович. Это мой помощник, Александр Павлович Свиридов. А вы у нас?..
– М-мазуров… Алексей Дмитриевич… Студент… Как? Как это случилось?! Мне сейчас сказали, что Надю убили! И что это сделал я!.. Убили… Н-Надю… – опять начал всхлипывать Мазуров.
Свиридов подал ему еще воды, тот снова выпил, стуча зубами по стеклу.
– Я так понимаю, пристав Корнеев только начал обрисовывать вам суть произошедшего. Позвольте продолжу я. – Филиппов посмотрел в сторону стола, пристав согласно кивнул в ответ. – Итак. Вчера в доме 24 на Литейном около четырех часов ночи – ну или утра, если будет угодно, – прозвучал выстрел. Дворник, обеспокоившись, вызвал полицию. В 17-й квартире была найдена девушка, увы, мертвая, и вы, вполне себе живой, но в состоянии, абсолютно не пригодном для ведения беседы. Вас доставили в участок, где мы с вами сейчас и разговариваем. У нас есть свидетель, который опознал и вас, и вашу сестру. И нам очень интересно услышать, как развивались события, приведшие в конце концов к столь печальному итогу.
– На Литейном? Это же… Господи, я ничего не помню!.. Надя! Она правда мертва? Я хочу ее видеть!
– Обязательно. Но чуть позже. Скажите, у вас есть оружие?
– Оружие? Какое оружие?
– Огнестрельное. Револьвер, допустим. Или пистолет? Браунинг, к примеру…
– Браунинг? Почему именно браунинг?
– Ну… Популярные пистолеты, у многих есть…
– Нет, нету у меня ничего. Ружье тульское у отца есть, но я не охотник. Господи, родители не перенесут…
– Простите, Алексей Дмитриевич, сколько вам лет?
– Двадцать четыре.
– И вы все еще учитесь?
– Я на выпускном курсе. Мы небогаты, потому мне пришлось дважды брать отпуск.
– Вы спросили про Литейный так, будто вам знаком этот адрес. Кто живет в этой квартире? – спросил Свиридов.
– Понятия не имею. Дайте еще воды.
Александр Павлович не стал дожидаться, пока опрашиваемый допьет до конца, и выпалил скороговоркой:
– Там ведь живет ваш приятель Сергей Зимин?
Брызги разлетелись во все стороны.
– Откуда?.. Где он? Это он ее, да? Да нет, Сергей не мог! Он хоть и негодяй, но не подлец. Он же любил ее. Но у него есть пистолет! Вы его схватили? Что он говорит?