По законам Преисподней
Шрифт:
И он лукаво подмигнул Франсуаз.
– Я знаю, – продолжал Фергюсон, вновь обращаясь к леди Артанис, – что вы одна из тех редких жемчужин, кто ценит и чтит древние традиции. Я понимал, первым вы должны навестить Эсмонда, как единственно возможного претендента. Я даже подумал, – и не пытайтесь меня переубедить…
Он вскинул руки, словно защищаясь от возражений.
– …Что милая Френни засмущалась, и поэтому, только поэтому сразу не ответила «да». И я не удивлюсь, если она, потупив глазки, прямо сейчас скажет «да» моему сыну.
На
Франсуаз заерзала на сиденье экипажа, и леди Артанис поспешила сгладить ситуацию.
– Уважаемый Фергюсон, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы вы показали нам квартал; я редко здесь бываю, а ченселлор вообще впервые.
И правда, здесь было, на что посмотреть.
Некроманты ревностно придерживались традиций, и застряли в них где-то на середине прошлого тысячелетия.
Они жили в склепах; их дома отличались лишь цветом мрамора, убранством, надписями, – прежде всего, магическими рунами, – и драгоценными камнями, которые или были, или отсутствовали, в зависимости от достатка хозяев.
– Вот истинная красота, – молвил Фергюсон-старший, показывая рукой на склепы. – Но, как вы знаете, партия радикалов вынудила Совет нашего квартала пойти на уступки… Сами поглядите.
Экипаж остановился возле больших чугунных ворот; створки были увиты цветущим гоблинским тамариском. Густые заросли не позволяли увидеть, что там, с другой стороны.
Это был своего рода квартал в квартале; лорд Фергюсон позвонил в колокольчик, висевший над воротами, и створки открылись.
Здесь стояло несколько роскошных домов, – особенно выделялись два, из стекла и бетона, почти прозрачные.
– Как сказал Сенека, – пояснил лорд Фергюсон, – добродетельный муж да живет словно в доме из стекла, где нечего скрывать.
Стало ясно, что он сам думает об этих нововведениях.
Остальные дома тоже были выстроены не в стиле некромантов, и больше напоминали архитектуру эльдар и асгардов.
– …Но мы, Фергюсоны, сторонники древних традиций.
Их фамильный склеп был сложен из черного мрамора, – самый большой особняк в квартале. Впрочем, внутри оказалось вполне уютно. Просторные комнаты залиты неярким солнечным светом, толстый ковер заглушал шаги. Все говорило о хорошем вкусе того, кто обставлял дом.
– Молодые, – промолвил Фергюсон-старший, – будут жить на втором этаже. Хотите взглянуть? Балкон выходит прямо на море лавы.
Стало ясно, что его невестка попадет в мир роскоши, безделья и скуки.
– А где же сам Эсмонд? – спросила леди Артанис.
– О, мой сын вернется с минуты на минуту. Сами знаете, баронесса, скоро его возведут в младшие личи. Поэтому он так усердно работает и, может быть, немного опоздает.
Мы вышли в парк.
Я ожидал увидеть мертвые кипарисы, отмеченные знаками личей, древние дубы-зомби и серый болотный мох,
Но вместо этого, мы оказались в пышном саду.
Светились яркими, шарлахово-красными цветами кусты хеномелеса, рядом поднималась галезия, – снежно-белые колокольчики покачивались на тонких стеблях. Поодаль раскинулся «волшебный орех» гамамелис, с широкой ажурной кроной, поднимались к солнцу душистые цветки каликанта.
У дальней стены скособочился каменный флигель.
– А это что? – спросила леди Артанис.
– Раньше здесь жил садовник, – пояснил Фергюсон. – Давно собирался снести эту лачугу, да Эсмонд не разрешает. Вот смотрите, скоро разрастутся штокрозы, и ее совсем не будет видно.
– Неужели всем этим занимается ваш сын? – спросила баронесса. – Как он находит время?
Фергюсон улыбнулся.
– Выдам вам небольшую тайну. Старый садовник был маленько волшебником. Знал много древних заклятий, которые уже давно позабыты, и честно говоря, я сам в них не разбираюсь. Эти секреты он передал моему сыну, а сад ведь какое дело? Главное, все наладить, а потом надо лишь ходить и проверять, как оно все растет, тем более, если вооружиться магией. А еще семена, у него были потрясающие семена!
– Вижу, ты уже все показал нашим гостям.
Из дома вышел Эсмонд; приятно улыбнулся, и поздоровался со всеми.
– Да, старый садовник знал толк в свое деле. Я ему многим обязан. Мне жаль ломать дом, где он жил; там все еще чувствуется его присутствие.
– Пусть будет по твоему, – согласился Фергюсон-старший.
– Слышали, что неслучившийся-то ваш куманек, Альдо Ло’Дзефирелли, отчебучил недавно? – спросил старый некромант.
– Нет, – покачала головой леди Артанис. – А что случилось?
Фергюсон-старший ухмыльнулся, на краткий миг сверкнув оскалом голого черепа, затем с заговорщицким видом продолжил:
– Третьего дня, Альдо похвалялся в клубе для гольфа, что не сегодня-завтра выдвинет себя на пост магистратора или одного из Тринадцати.
Леди Артанис захлопала фиалковыми глазами.
– Быть такого не может! За всю историю Преисподней не случалось такого, чтобы магистратором становился Кладбищенский.
– Самого-то меня там не было, – тут же сыграл отбой некромант. – Но верный мой человечек, да и смысла нет ему врать, слышал все собственными ушами.
Баронесса недоверчиво покачала головой.
– Не думаю, чтобы Альдо вдруг решил заняться политикой.
– И верно, – важно заявил некромант. – Уж явно не его ума это дело!
Тихий хрустальный смех раскатился по парку.
Казалось, это смеется сумасшедшая кукла.
– Но что я знаю доподлинно, – продолжала леди Артанис. – Так это то, что в город приехал новый отряд свирффнеблинов. Не знаю, что у них там происходит в усадьбе, – но Альдо с сыном в два или три раза увеличили свою гвардию.