По законам Преисподней
Шрифт:
Дариус запустил в бокал пару вишенок.
– Но им эта глупость нужна только для того, чтобы смачнее облизать задницу недомерку регенту; а мы, как всегда, собезъянничали, не подумав толком…
Я бросил взгляд на леди Артанис.
Она говорила с каким-то генералом, из секты элементалей.
– Мне показалось, баронесса к вам благоволит, – заметил я.
– Вы правы, – тонко улыбнулся проконсул.
Раздвоенный язык пробежал по его губам.
– Леди Артанис мудрая женщина. Она знает, что я самый лучший жених для ее
– И почему же?
– Я саламандр.
Больше он ничего не добавил. Я заглянул в свой бокал, прикидывая, – даст ли проконсул мне по лицу хвостом, когда услышит новый вопрос, – и останется ли после этого шрам.
– Сколько детей планируете? – спросил я.
По рылу не получил, и продолжил:
– Насколько я знаю, юные саламандры вылупляются из яиц. Как-то сомневаюсь, что Франсуаза сможет помочь вам с этим.
Дариус не подносил бокала ко рту; саламандр погрузил в вино шершавый язык, и медленно тянул каберне, словно из трубочки.
– Не будьте наивным, мой милый эльф, – сказал он. – Конечно же, между мной и Франческой ничего быть не может. Вот вы бы, например, стали целоваться с ящеркой?
– Я могу многое вам ответить, – скромно ответил я. – Но как джентльмен, не стану этого делать.
Пару секунд Дариус разглядывал меня, потом расхохотался.
– А вы мне нравитесь, – сказал он, хлопая по плечу когтистой лапой.
Я понял, что жизнь его делилась на две главы. Яркая и гламурная, городская, – здесь Дариус ходил на балы, и пил сильфидское каберне. Но была и другая, – грубая, солдатская, когда в руке твоей пика, а на острие ее – грешник, горящий заживо, которого надо запихнуть обратно в котел.
И в этом, военном мире, Дариус Саламандр чувствовал себя гораздо комфортнее.
– Нет, – продолжал он. – Это будет лишь брак по договору. Простые условности, которых так много в нашей стране…
Лорд-протектор задумался.
– К тому же, саламандры признают многобрачие; Франсуаз сможет выйти замуж еще раз, в верхнем мире, – если захочет, конечно, – а ее новый муж и знать ни о чем не будет.
Я подумал, что можно задать последний вопрос.
– Лорд Николас не очень вас жалует, – произнес я. – Почему?
Глаза у Саламандра стали холодными, как лед в озере Нефритовых Слез.
– Он не любит нелюдей, – кратко сказал проконсул.
Большие часы над камином пробили; гвардеец широко улыбнулся, и звякнул по бокалу тонким когтем, призывая всех к тишине.
– Я очень польщен тем, что принимаю сегодня леди Артанис, одну из самых прекраснейших дам города Преисподней, и ее племянницу, Франсуазу Дюпон, мужем которой надеюсь стать очень скоро. Но неотложные дела службы призывают меня; сегодня я должен принимать строй, на полигоне Огня.
Гости заговорили; по их лицам я понял, что речь идет о каком-то важном параде.
– Поэтому я приглашаю вас, баронесса Артанис де Алаверда, и вас, прекрасная Франсуаз, стать моими гостями на этой небольшой
– Каков? – заметил лорд Николас, провожая взглядом проконсула. – Надо ли говорить, что Дариус сам выбирает день и час для парада? Он устроил этот спектакль только для того, чтобы произвести впечатление на мою сестру и племянницу…
Баронет отпил из высокого бокала, где плескались Мысли.
Потом усмехнулся.
– А что ему еще остается, бедному?
Квартал некромантов раскинулся на окраине.
Раньше это был маленький городок, но столица росла и постепенно поглотила его. Впрочем, даже сейчас он по-прежнему держался особняком.
Улицу пересекал ров с бурлящей водой.
Как пояснила леди Артанис, на ночь мост поднимался, и караульный расспрашивал у приезжих, к кому они, и зачем тревожат некромантов в столь поздний час.
Поэтому все, у кого были здесь дела, стремились закончить их до одиннадцати часов, – да и сами маги не любили покидать квартал по ночам.
На первый взгляд, могло показаться, что моста нет; он был выкован из тончайшего хрусталя. Рядом стоял небольшой домишко, где жила семья караульного.
Услышав цокот копыт, стражник выскочил, вытянулся в струнку и отсалютовал баронессе.
– Какое счастливое совпадение, – гаркнул он. – Лорд Фергюсон только что вернулись домой; вы, конечно, с ним встретитесь. Все в квартале сильно переживают за молодого Эсмонда и надеются, что ваша племянница сделает правильный выбор.
Мы пересекли мост; Джоуи редко бывал здесь, поэтому таращился во все глаза. Садясь в карету, еще в начале пути, он заявил, что будет тщательно записывать все, – после каникул, ему нужно сдать в колледже сочинение, и получить зачет у училки.
Джоуи вынул из кармана блокнот, большой и тяжелый, затем карандаш, и начал искать, куда бы пристроиться. Не найдя ничего лучше, водрузил на спину кузины.
– Так всегда делают, – пояснил Джоуи. – Друг помогает другу; на весу держать неудобно, руки будут дрожать, а на спине у тебя как раз в самый раз. С тобой ничего не сделается, блокнот легкий.
Франсуаз тихо огрызнулась, и я понял, – Джоуи зачет не получит.
Сразу за мостом начиналась площадь, выложенная белыми и черными плитами, как шахматная доска.
Вокруг не росло ни деревца, солнце палило немилосердно, – но здесь царила прохлада, словно ветер смерти поднимался из глубин тысячи склепов, и даже пламя Преисподней было бессильно побороть его.
У главной улицы ждал нас Фергюсон-старший; позади, придерживая породистого рысака, переминался с ноги на ногу маленький гоблин.
Некромант поспешил к нашему экипажу, и приложился к ручке леди Артанис.
– Как вы узнали, что мы собрались к вам в гости? – спросила баронесса.
– Дорогая моя! – отвечал некромант. – Позвольте мне вас так называть, ведь мы уже почти родственники, не так ли.