Победа при Остагаре, том I, Девчонка-Страж
Шрифт:
Они последовали за знаками: через толпы порождений, через ловушки и засады, через древние могильники с резными саркофагами. Название «Город мёртвых» не было преувеличением. Бонаммар был гигантским захоронением. Это тоже тревожило Бронвин, нашедшую, что оставлять тела в каменных гробах на медленное гниение и поживу порождениям тьмы — отвратительно.
Тара и Броска шли позади. Они осматривали сломанные саркофаги на предмет денег и небольших ценных предметов. Зевран это увидел и подмигнул им.
— А босс точно не будет возражать? — спросила Броска. — Какую долю она получит?
—
Бронвин покачала головой, вглядываясь в длинные полосы красного жирного вещества, тянувшегося по каменному полу.
— Есть вещи похуже рутины, — пробормотала она.
Тара пнула красное вещество и отпрянула.
— Оно мягкое, — сказала она, морща нос от отвращения. — Я думаю… оно… живое.
Каллен разрубил одну полосу и из неё начала сочиться белёсая жидкость. Маги склонились рассмотреть, и Андерс отвёл руку Тары в сторону.
— Не трогай это. Как эксперт могу сказать — это Очень Плохая Штука. Не знаю точно, что это такое, но это точно опасно.
Этого вещества было много, и оно было повсюду, мясистое и липкое, оно покрывало пол, стены, капало с потолка, образуя мерзкие мешочки и наросты телесного цвета.
Они стали лучше понимать, какой вред несёт эта штука, когда встретили спятившую гномку. Скверна сочилась из её тела, сделав плоть серой и затянув глаза серебристой плёнкой, что предвещало о скором превращении в вурдалака. Она хотела рассказать им о чем-то важном, хотя и очень путано.
Огрен знал её. Это была его кузина Геспит. От стишков, которые она бормотала, у Бронвин кровь в жилах стыла.
— В первый день они пришли, всех с собою унесли.
В день второй они напали и кого-то пожевали…
— Её схватили порождения? — задумалась Морриган. — Почему они пощадили её?
— В пятый день к нам заглянули и девчонку умыкнули…
— Геспит! — рявкнул Огрен. — Прекрати!
Андерс положил руку на плечо гнома и тихо сказал:
— Мы должны это услышать.
— В день седьмой ей через рот рвотой вспучили живот;
В день восьмой тварьё игралось, над девчонкой издевалось…
Женщины переглянулись, осознавая, какого рода ужасная, угрожающая конкретно им опасность нависла над ними.
— В день девятый девка злобно стала жрать себе подобных;
Вот она пирует сладко и готовится стать Маткой… Маткой…
Она не имела права уйти. Бронвин не имела право отпускать гномку, пока та не даст ответы и эти ответы не удовлетворят всех.
Никто не хочет знать о таком, знать, как порождения тьмы размножаются. Никому из них такое и в голову не приходило и теперь, зная, насколько это мерзко во всех отношениях, они избегали смотреть друг на друга и не хотели говорить об этом.
Кроме Огрена, который только пробурчал:
— Так вот как это делается.
Ему было тяжело услышать, что его оставили в Орзаммаре потому что его жена имела связь — поэтическую, романтическую и духовную связь, в которой они называли друг друга «друзья по сну» — с его кузиной Геспит, которую он никогда не считал особо привлекательной.
— Она предпочла её мне?
Никому не понравилось, что разыскиваемая ими Совершенная с беспощадной
— Матка… — пробормотала Бронвин, пробуя новое и незнакомое слово на вкус, и оно кислило на языке. Оно открывало дверь в мир ужаса и тьмы, давая совершенно новые мысли о порождениях и о причинах бояться их. Кто знал об этом? Разве Стражи не знают о том, как порождения размножаются? Знал ли Дункан? И не в этом ли причина малого количества женщин в Ордене? Он знал это, и всё равно завербовал её?
Геспит бормотала свою историю, плетя паутину ужаса.
— Я молилась, чтобы они забрали Ларин первой… Oна разорвала лицо своему мужу…
— И Бранка, — сказала Бронвин, — сознательно отдала тебя и Ларин на поругание порождениям тьмы. И Ларин стала… стала этой штукой? Этой… Маткой?
Геспит тупо смотрела мимо.
— Вот откуда они берутся.
Вот зачем мы нужны им.
Вот почему они ненавидят нас.
Вот для чего кормят нас.
— Бронвин, — хрипло позвал Алистер. — Может нам лучше…
— Точно, — прервала его Бронвин. — Это создание, Матка… Мы должны убить её. Мы не можем позволить такому существовать. Продолжим идти по туннелю… очень осторожно… и, думаю, можно догадаться, что такое эта штука на стенах. Не касайтесь её ничем, кроме оружия. Интересно, насколько большая эта Матка…
Они двинулись по коридору. Один из мясистых мешочков на стене оказался довольно крупным и пульсировал, словно бьющееся сердце. Каллен посмотрел на Бронвин и та кивнула. Он рубанул мешочек Юсарисом и на пол, пища и дёргаясь, вывалился не до конца сформировавшийся генлок. Все дружно застонали от отвращения и ударили по генлоку всем, что у них было. По мере продвижения им ещё несколько раз попадались подобные мешочки и они уничтожили их все.
— Они все перекреплены канатами к этой… штуке, — Морриган указала на толстые красные нити, усеявшие стены.
— И в них попадались только генлоки, — вставила Броска. — Вам не кажется это странным?
Вскоре они поняли, что впереди будет большое помещение. Воздух изменился и наполнился утробными стенаниями, как будто сама земля дрожала под их ногами. Красное покрывало весь пол подобно мерзкому, пористому ковру. Бронвин заставила себя шагать осторожней, содрогаясь от ощущения плоти порождений тьмы под ногами…
И там была она. Это была без сомнения «она», об этом кричали её многочисленные груди, покрывавшие огромную, отвратительную тушу. Безногая, со щупальцами, вонючая и жалкая: её крошечная, кривая голова, словно игрушка водружённая на её опухшую тушу, выглядела как насмешка над её прошлым существованием.