Поцелуй шипов
Шрифт:
Хорошо, что он вопреки маминому совету, всё-таки пришёл ко мне. И хорошо, что я выполнила кату вместе с ним. В какой-то момент я начну снова тренироваться. Когда-нибудь ...
Я ещё немного подремала, потом снова приблизилось тарахтение Вольво, он остановился возле нашей подъездной дороги и его багажник осторожно открыли и закрыли.
– Merda [18] (итал. дерьмо), - услышала я, как зашептала Джианна, когда вскоре после этого, шуршащий пакет зацепился за ручку моей двери. Ей понадобились минуты, чтобы освободить его. Даже пациент в коме проснулся
18
итал. дерьмо
Она протопала на кухню, где начала рыться в ящике, потом снова протопала ко мне, приглушённо прокашлялась. Одним глазом я наблюдала за тем, как ручка опустилась вниз и дверь медленно открылась.
– Happy birthday to you ..., - напевая, Джианна вошла, на её вытянутой руке крошечное, шоколадное пирожное с розовой в белую полоску свечкой посередине.
– Tanti auguri a te ... Happy birthday, дорогая Эли, happy birthday to you!
– Нет.
– Моё сердце начало спотыкаться.
– Да!
– Джианна воодушевлённо протанцевала ко мне.
– Поздравляю, Элиза. Теперь тебе девятнадцать. И солнышко светит! День рождение с гарантией на хорошую погоду, такое бывает только в южной Италии! Новый, жаркий день начинается ...
– Не может быть.
– У тебя день рождение двадцать второго сентября, не так ли? А он сегодня.
– Джианна поставила пирожное на мою прикроватную тумбочку и села ко мне в ноги.
– Да, время прошло ... Остальные решили, что мы не будем напоминать тебе о твоём дне рождении и справим его, как только тебе станет лучше, но я итальянка! Я так не могу. Я, по крайней мере, должна поздравить!
– Для чего?
– безысходно спросила я.
– Поздравлять-то не с чем.
Был уже сентябрь ... Я опасалась чего-то подобного, но теперь, когда узнала об этом точно, не могла справится. У меня не было праздничного настроения. Даже уже в прошлом году не было. Незадолго до дня рождения сбежал Колин, так что я в этот день спряталась в свой комнате и игнорировала телефон. Я даже не открыла электронные сообщения - лишь на следующий день, с необоснованной надеждой, что там может быть одно от Колина. Сегодня его тоже не будет рядом.
– Это не только твой девятнадцатый день рождения, Элиза. Ты неделю назад родилась во второй раз. Ты ведь знаешь песню ... рождён, чтобы жить, для одного мгновения, при котором каждый из нас почувствует, как драгоценна жизнь ..., - с любовью спела Джианна.
– И я считаю, что пришло время реализовать эту мысль в твоей внешности. Вот, с помощью этого должно всё получиться. Она вытащила яркий, узорный мешок из-за своей спины и высыпала содержимое на моё одеяло. Щётки и расчёски разных размеров и частоты полетели на мои колени, к ним присоединился кондиционер, спрей, для распутывания, мусс для волос, бальзам для кончиков - Джианна должно быть ограбила парикмахерскую. - Или нам обрезать их?
– угрожающе добавила она, когда я ничего не ответила, а только апатично разглядывала бутылочки и тюбики.
– Ни в коем случае!
– Тогда прыгай под душ, и мы снова сделаем из тебя человека. Время пришло.
– Но другие ..., неодобрительно возразила я. Для меня уже даже присутствие Джианны было слишком. Ещё больше зрителей я не вынесу.
– Мы одни. Пауль встал с утра
– Господин Щютц уже уехал?
– расстроенно воскликнула я.
– Я ведь ещё хотела попрощаться с ним ... И почему они поехали к Капо Ватикано, как только мама могла сделать такое?
– Потому что хочет попрощаться. Я знаю, всё это грустно и причиняет ужасную боль, но каким-то образом жизнь должна продолжаться, и она продолжается. Мы не смогли отговорить её, она обязательно хотела поехать. А теперь марш в ванную, прежде чем снова отключат воду.
– Ты уверенна, что хочешь этого? Расчёсывать меня? Я имею в виду ...
– Я не знала, какие выбрать слова, но смущённое выражение на лице Джианны сразу же показало, что она поняла, на что я намекаю - а именно на её навязчиво-десантированное поведение по отношению ко мне в прошедшие недели.
– Это в прошлом, - извиняясь пробормотала она.
– Это закончилось в тот момент, когда ты сунула ему в глаза факелы, хотя мне от отвращения чуть не стало плохо ... Но после того, как это случилось, ты стала снова нашей Эли.
– К которой вы раньше постоянно придирались, - добавила я с тихим укором, хотя уж точно не хотела спорить.
– Да, наверное, придирались, и это было большой ошибкой. Но мы придирались не потому, что ты нам не нравилась такой, а потому, что думали, что тебе могло бы быть легче, если бы ты вела себя по-другому, - обосновала Джианна; аргументация, которую я слышала не в первый раз.
– Для меня не существует лёгкого пути, - ответила я резко.
– Ещё никогда не существовало. И я устала от того, что все мне постоянно твердят, чтобы я расслабилась и успокоилась, и не смотрела на всё так педантично ... как это, например, постоянно делает Тильманн ...
– Мужчины!
– Джианна уверенно отмахнулась.
– Они считают женщину капризной уже тогда, когда та не может решить утром, одеть ли ей синие джинсы или чёрные. Не бери в голову. Мужчины любят, чтобы всё было просто. В эмоциональном смысле - они пещерные люди. Как бы ударить женщину дубиной, чтобы та потеряла сознание, затянуть её в кусты, совокупиться. И горе ей, если она после этого захочет поговорить.
В эмоциональном смысле пещерные люди. Я захихикала от преувеличений Джианны, но в то же время её формулировка заставила моё сердце сжаться. Морфий жил в пещере и Колин тоже. Где он вообще сейчас?
– Ну давай соберись, Эли, - подбодрила меня Джианна.
– Иди прими душ, а я между тем сделаю нам крепкого кофе!
Я, вздыхая, сдалась, проскользнула в ванную и мылась, смотря на стену. На саму себя я всё ещё не хотела смотреть, а, чтобы помыть голову, использовала большую мочалку. Я намылила её и провела по локонам, потом позволила воде так долго течь на голову, пока не были смыты последние остатки мыла.
Повернувшись спиной к зеркальному шкафу, я ждала Джианну. К сожалению зеркальный шкаф был во весь рост. От него можно было укрыться лишь тогда, когда становилось темно. Вот почему я предпочитала ходить в ванную ночью и во время сиесты, при закрытых ставнях. К счастью она поторопилась, так как чем дольше я здесь сидела, и вода из моих волос капала на пол, тем сильнее ощущала свою голую кожу, и начала из-за этого нервничать. Но Джианна, когда увидела моё мучение, неодобрительно защёлкала языком.