Поцелуй шипов
Шрифт:
– Так ничего не получиться, Элиза. Тебе нужно повернуться, чтобы я могла видеть тебя в зеркале.
– Она вытащила деревянный гребень с широкими зубьями и побрызгала его кондиционером.
– Но я не хочу смотреть на себя.
– Ага. Va bene [19] . Значит ты никогда больше не захочешь посмотреть? Тогда самым лучшим было бы действительно просто их обрезать, это можно сделать довольно быстро, возьмём электробритву Пауля, она ...
– Джианна, я не могу! Я боюсь того, что увижу!
19
итал.
– Бояться нечего. Кроме того, это уже всё время было здесь, посмотришь ты теперь или нет. – Она решительно взяла меня за плечи и поворачивала на маленьком табурете, пока моя фигура не появилась в зеркале. Я сразу же закрыла глаза.
– Эли, - предупреждая сказала Джианна.
– Я сейчас посмотрю, просто дай мне время! Я не смотрела на себя уже несколько недель.
– Я не хотела начинать с лица, решила начать с тела, которое казалось мне менее чужим. Неохотно я развязала пояс купального халата и позволила мягкой махровой ткани соскользнуть с плеч.
– О, святые ..., - пробормотала я смущённо.
– Да, там уже давно не помешала бы интимная стрижка, - метко подметила Джианна.
– Хотя я считаю это не так уж ужасно. Правда. Ты ведь не ребёнок, и пусть это будет видно.
– И все это видели ... вот дерьмо ...
– Я снова обмотала купальный халат вокруг бёдер.
Джианна напрасно пыталась сдержать улыбку, хотя на её лице так же появилось сострадание.
– Неверно. Наоборот, так, по крайней мере, они увидели не всё. Твой сундучок с сокровищем был красиво упакован.
Красиво упакован. Ну, это по-видимому дело вкуса. Когда я начала пренебрегать своей внешностью? С середины июля? Тогда не удивительно, что я выглядела, как неандерталец. С подозрением я пощупала под мышками и ноги, но не обнаружила дальнейших птичьих гнёзд. Объяснить такое было невозможно, да это в общем-то и не важно. Смущение из-за волос на теле было ничем, по сравнению с робостью посмотреть на собственное лицо.
Я медленно подняла взгляд. В первый момент я увидела только волосы и глаза. Раскосые, светлые глаза, с тёмно-синим кольцом, окружающим радужную оболочку; вокруг зрачка она была зеленоватой, потом серо-голубой с крошечными жёлтыми крапинками. Они так сильно и ярко сияли мне навстречу, что пришлось отвернуться на несколько секунд, чтобы снова поднять взгляд и обратить внимание на волосы. Я не знала, как Джианне удастся распутать их. В них образовались узлы, и они свалялись. Между ними скручивались отливающие золотом пряди, обесцвеченные солнцем, которые переплелись друг с другом. Никакого больше пробора, лишь только кудри и волны - у меня голова змеи. Меня бы не удивило, если бы в них всё ещё жили детёныши гадюки, хотя я хорошо помнила, как высадила их в саду, рядом с больницей, в которую нас отвёз Пауль. Мы все получили лёгкое отравление дымом и волдыри от ожогов, о которых срочно нужно было позаботиться. Только Джианне удалось выйти из всего этого без единого ранения или шрама. Зато она была той, кого на обратном пути три раза вырвало в кусты.
– Они уже всегда были такими?
– спросила я, указывая на мои глаза.
– В общем-то да. Только с тех пор, как я тебя знаю, ты ещё не была настолько сильно загорелой ... Поэтому они сияют на твоём лице ярче, чем обычно. Обман зрения.
– И это всё?
– Я не могла поверить. Да, моя кожа стала тёмной, и несмотря на то, что в прошедшие дни я вела существование отшельника, она такой и осталась. Красивый, нежно-бронзовый цвет, прерываемый лишь отпечатком моего бикини. Тем не менее мои глаза ещё никогда не сияли так интенсивно. Однако, я так же ещё
– Я тебе уже однажды говорила, что ты можешь посмотреть на кого-то, словно безумная Эли. Но я никогда не думала, что ты действительно безумная.
– Ты уверенна? Я не верю тебе, Джианна. Ты думала об этом в последние недели, не так ли? От меня ... от меня воняло?
– Внезапно это стало моим самым большим опасением. Что от меня воняло. Я ненавидела, когда от людей воняет.
– Ах откуда ...
– Джианна весело фыркнула.
– Ты вообще почти больше не вылезала из воды.
– Её смех пропал, когда она вспомнила.
– Ты часто часами находилась в море, далеко от берега, а потом исчезла твоя голова и мы думали, что ты утонула ... пока она внезапно вновь не появилась. Я так боялась.
– За меня или меня?
– И то и другое.
– Джинна вязла одну прядь, опрыскала её и начала обрабатывать расчёской.
– Чаще всего за тебя, но и тебя тоже, потому что ... Ты была так далеко. Я пыталась поговорить с тобой, но ты не слушала. Я не могла до тебя достучаться, твои глаза находились где-то в другом месте, как будто они видят вещи, которые мы не могли увидеть или понять. Это было жутко.
– Я была жуткой, - поправила я, стиснув зубы, потому что её попытки расчесать, выдёргивали из кожи волосы.
– Нет, ты была ...
– Джианна размышляла, в то время, как сосредоточенно развязывала один из узлов в моих волосах.
– Ты напомнила мне древние легенды, истории о каких-нибудь полубогинях или мифических существах. Ты была красива, очень красива, но внушала страх. Ты вышла из моря, как царица Савская ...
– Не знаю такой.
– Элиза, это невозможно описать, не имеет значения, знаешь ты царицу Савскую или нет. Во всяком случае я никогда этого не забуду. Ты была зрелищем, которое запечатлели бы художник или скульптор. Мифическая женщина из древних книг, которая внезапно ожила. А когда ты взобралась на гору, голая, с скорпионом на шее и змеями в волосах - это нужно было заснять на камеру. Правда. Заснять, смонтировать и отослать в Голливуд, добавить туда ещё героя. Не Анжело. Настоящего героя.
– У нас был герой. Даже два, - напомнила я. Я, как уже часто, вспомнила то мгновение, когда Колин и Тильманн бросили мне факелы, и я внезапно поняла, что нужно делать.
– Нет. Героиней была ты. Баста.
– Две пряди Джианна уже смогла распутать. С мрачной решительностью она принялась за следующую.
– Какой же дерьмовой героиней я должно быть была, если раньше все её так боялись ... Вы даже покинули дом, потому что больше не могли выносить меня. Вы просто исчезли!
– Мы поехали в Рим, моя дорогая, и искали там тебя, потому что Тильманн проследил звонки на своём мобильном до римской телефонной линии ... К сожалению, было постоянно занято.
– Джианна наградила меня материнским взглядом, который ей совсем не плохо шёл.
– Итальянские аэропорта, - объяснила я.
– Так мы и подумали. В конце концов мы выяснили, что ты вылетела на одном из самолётов на Санторин, и стояли на эскалаторе, чтобы полететь за тобой вслед. А тут Тильманн звонит Паулю на сотовый и говорит, что ты уже вернулась, и нам срочно нужно приехать. Он так же вызвал доктора Занд, с которым мы ранее фактически беспрерывно говорили по телефону, потому что спрашивали его совета по поводу тебя. Подожди, мне нужно присесть, у меня болит поясница.