Поцелуй снежинки
Шрифт:
— Хорошо. Но надо же было проверить, есть эффект или нет.
Я покосилась на тетушку Мелину, которая внимательно наблюдала за происходящем. Не на ней же устраивать проверку в самом деле. Мало ли какие у нее секреты. А Евгения — это просто Евгения.
«Переворачиванием» моего дара тетушка занялась прямо с утра, разбудив нас ни свет, ни за заря. В девять часов лавку открывать, и нельзя меня подпускать к покупателям с обычным даром. Блаженная София в лавке без надобности. Мы не поняли, что именно сделала тетушка. В смысле, как работал этот позаимствованный у папеньки дар. Она просто посмотрела на меня изучающим взглядом. Долго смотрела. Закрыла
— Кстати, тебя тоже надо проверить, — спохватилась Евгения. — Рассказывай, кто твой отец?
— Лесной король, — брякнула я. Но больше по привычке. — То есть… он брат тетушки Мелины. Живет далеко. Мельник! Вот! Боги… Как хорошо-то!
Разумеется, порадовал не тот факт, что папенька моими стараниями обрел новую работу. А то, что я сумела соврать. Впервые в жизни. А на душе как легко стало! Не из-за вранья, конечно. А из-за возможности не отвечать чистую правду из раза в раз. Она ведь редко бывает удобной, если рубить с плеча и не приукрашивать.
— Идемте в лавку, девочки, — объявила тетушка Мелина, довольная результатом своей работы. — Пора открываться. И главное, договоритесь, что будете рассказывать покупателям о прошлом. Дабы не было расхождений. Это, как минимум, покажется странным. Решат, что вы что-то утаиваете. Поползут сплетни. Город у нас хоть и хороший, но болтуны везде найдутся.
— Значит, отец у нас мельник? — проворчала Евгения, пока мы спускались в лавку.
— Нет. Лучше придумать что-то другое. Что мы знаем о работе мельниц?
— Ничего. Может, скажем, что он — торговец?
— А что продает?
— Шубы?
— Скажите лучше, что у отца столярная мастерская, — посоветовала тетушка Мелина. — Подробности спрашивать никто не станет. Что вы можете понимать в столярном деле? И лучше лишнего не придумывать. Вранья должно быть самую малость. Так легче не путаться. Уж я-то знаю. Говорите, что у вас еще пять сестер. Две скоро выйдут замуж. А вы решили ко мне наведаться. Восстановить семейные связи. И на другие края посмотреть.
— Хороший план, — улыбнулась Евгения.
Но вот лавка открылась, и стало не до веселья. Покупатели повалили один за другим. Желали кто настойки, кто порошки, кто целебные сладости. От всех хворей подряд. Мы только успевали бегать к шкафчикам и полкам. Сестра пока часто путалась. У меня получалось лучше. Зато она блестяще справлялась с ответами на вопросы, а они сыпались на нас, как из рога изобилия. Кто мы, зачем приехали, надолго ли останемся.
Евгения отвечала довольно бойко. А я терялась. Даже с планом, предложенным тетушкой Мелиной, было непросто. Когда не умеешь врать (совсем не умеешь!) очень трудно сочинять ответы на ходу. Язык заплетается. Ответы получаются невнятные, неуверенные.
— Она у нас не особенно разговорчивая, — каждый раз объясняла Евгения. — Зато я ужасная болтушка.
Внимание сразу же сосредотачивалось на ней. Болтушка — находка для шпиона! Или просто для любого любопытного.
Ближе к обеду зашла еще одна любительница поболтать. Тетушка Мелина быстро ее обслужила и сбежала в подсобку, сделав нам большие глаза. Мол, девочки, вы с ней сами справитесь. Продавать-то больше ничего не требовалось, а только разговоры водить о том, о сем. Больше болтала сама дама. Обо всех знакомых сразу. Мы с сестрой быстро запутались, кто есть кто. Но покупательнице это было неважно. Главное,
— А вы знакомы с Лоренсом Кином? — воспользовалась ситуацией Евгения.
Дама сразу примолкла и покосилась на входную дверь, будто боялась, что кто-то подслушивает.
— Не особо, — ответила осторожно. Болтливость как рукой сняло.
Евгения подтолкнула меня в бок. Ну же, воспользуйся даром. Сейчас самое время.
Я откашлялась и спросила:
— Но что-то же вы о Лоренсе знаете, верно?
Глаза болтливой покупательницы блеснули.
— Я… я много чего знаю и о Лоренсе, и о его семействе, по соседству же с ними живу, — зашептала тетка заговорщицки. И думать забыла, что собиралась предусмотрительно помалкивать. Вот что значит, мой гадкий дар! — Приехала семейка в наши края, когда Лоренс мелкий был. Года два, не больше. Странные они все. Отец семейства в целом приветливый, хотя дружбу ни с кем не водит. На почте он работает. Улыбается, но говорит только по делу. Помнится, поначалу я вопросы задавала. Интересно ж, кто они, откуда прибыли. Так как воды в рот набирали. Самая странная из них — мать. В первое время за порог только с мужем выходила. Одна никуда. А теперь дочь не выпускает. Только с отцом иль с братом. Бедная Мира живет, как затворница. Подруг толком нет из-за такой жесткой опеки. Я на отца семейства грешила. Думала, он у них деспот. А оказалось — это Амелия. Мать. Не дает дочери одной и шагу ступить. Я слышала, как родители ругались. Отцу не нравится, как мать стережет девочку. Но она упорствует. Уж не знаю почему. Этого мне подслушать не удалось. Ой!
Покупательница закрыла рот ладонью, испугавшись собственной болтливости. Мало того, что выложила подробности, так еще и призналась в том, что сама же и подслушивала.
— Я это… пойду, пожалуй.
Но мне очень не хотелось отпускать столь полезный источник сведений.
— Вы не рассказали о Лоренсе, — напомнила я, хотя сестра отчаянно делала большие глаза, мол, хватит, остановись. — Что вы о нем знаете?
— Странный он, — поведала тетка послушно. — И гулящий. В смысле, подружек меняет, как перчатки. Недавно ездил куда-то. Ругался с матушкой. И перед поездкой, и после нее. Мать кричала, что его заколдовали в той поездке. А он рассердился. Сказал, что это ее вина. С тех пор не разговаривают. Отец пытается их помирить. Но не выходит пока. Крепко осерчали друг на друга и…
В этот момент открылась входная дверь и звякнул колокольчик, сообщая об очередном покупателе.
— Ой, Мира! — вскричала болтушка, перепугавшись.
О, да! Это она была она. Сестрица Лоренса. Будто по заказу. Белокурые волосы снова кокетливо выбивались из-под шапочки. И, что самое странное, Мира пришла в одиночестве. Ни отца, ни брата рядом.
— Добрый день, тетя Руфь, — поздоровалась она и удивленно посмотрела на нас с Евгенией. — А где тетя Мелина?
— Сейчас позову, — моя сестра поспешила в подсобку, а я выдавила улыбку.
— Пойду я, — пробормотала болтливая соседка Кинов, окончательно смутившись.
А тут и наша тетушка подоспела.
— Здравствуй, Мира. Ты сегодня одна? — этот факт и ее удивил.
— С братом, — ответила девушка. — Он снаружи. Приятеля встретил.
— Ясно. Что тебя интересует?
— Нужна успокоительная настойка для матушки. С облепиховым вкусом, — Мира тяжко вздохнула. — А еще леденцы от простуды для папы. Горло болит. Хотя… думаю, это от криков.
— Может, и ему успокоительной настойки дать? — предложила тетушка Мелина.