Поцелуй в прямом эфире

Джамп Ширли

Но как только Харлан уселся рядом с Софи в кабину в форме раковины и опустил ограждающую стойку им на колени, он понял, что лгал самому себе.

Он хотел чувствовать прикосновение ее тела. Хотел слышать смех Софи, видеть улыбку и знать, что отчасти является причиной ее хорошего настроения. Он хотел находиться рядом и в такие минуты не думать о работе.

В сотый раз за день Харлан задался вопросом, какого черта он вытворяет? Ему нужно заниматься делами, беспокоиться о брате и повышать рейтинг радиостанции. У него нет времени на общение с

такой женщиной, как Софи Уотсон. Она живет в маленьком городке и явно не собирается отсюда переезжать. И вообще — из нее получится идеальная жена. А он вообще не собирается жениться!

Харлан был абсолютно уверен, что приехал в Эджертон-Шорс не для того, чтобы поселиться здесь навсегда и создать семью. Он не должен даже размышлять на подобные темы! От него зависит благополучие людей, и он обязан исполнять свои обязанности, а не отвлекаться на женские прелести.

В кабине слышалась музыка. Теплый бриз приносил запахи океана. Харлан заметил, что Софи напряжена. Она ухватилась руками за толстую ограждающую стойку.

— В чем дело? Ты боишься?

— Нет, я просто… — Она вздохнула. — Я увидела репортера. Надеюсь, он явился не для того, чтобы поговорить со мной.

— Ты ведь коммерческий директор Лотереи любви и отвечаешь за рекламу! Разве твоя должность не подразумевает общение с представителями прессы?

Не ответив на его вопрос, Софи задала свой:

— Когда ты ведешь свое радиошоу и общаешься с радиослушателями, разве не боишься наговорить лишнего?

— Я об этом не думаю. Я просто… общаюсь.

— Ты не беспокоишься о том, что скажешь или сделаешь что-нибудь… нескромное?

Харлан рассмеялся:

— Дорогая, я сделал карьеру, иногда совершая нескромные поступки.

Хотя в последнее время он начал задаваться вопросом, не слишком ли раскрывает душу перед радиослушателями? Тысячи людей думали, что знают его, но на самом деле никто не догадывался, каков Харлан Джонс за пределами радиостудии.

Харлан посмотрел на тонкие черты лица Софи, заметил, как она серьезна. И она искренне интересуется им — как личностью, а не как популярным радиоведущим. Ей интересен Харлан Джонс, выросший в бедности, в маленьком доме в Далласе.

И сейчас они разговаривают как друзья. И Харлану это очень нравилось.

— Разве тебя никогда не задевало, что люди знают все подробности твоей личной жизни? — спросила она, словно читая его мысли.

Харлан подумал, не ответить ли ей в шутливой манере радиоведущего? А потом решил сказать Софи Уотсон правду.

— Да, — кивнул он, — задевало. Люди думают, что хорошо знают меня, хотя на самом деле я представляюсь им не тем, кем являюсь на самом деле. Но это залог успеха моего шоу.

— И тебе это нравится — играть на публике?

— Сначала мне было приятно. Не буду тебе врать, дорогая, я буквально упивался тем, что меня узнают на улице, приглашают на ужин только потому, что Харлан Джонс — знаменитость. Но потом я спросил себя… — Он умолк.

Черт побери, ему было трудно в этом признаваться. Неудивительно,

что он избегал говорить на эту тему большую часть своей жизни.

— Договаривай, раз начал.

Харлан снял шляпу и повертел ее в руках:

— Потом я спросил себя, понравится ли радиослушателям настоящий Харлан, которого они не знают?

— Настоящий оказался не так уж плох, — сказала она и улыбнулась.

— Ну спасибо, мэм. Настоящая Софи тоже не плоха.

Она отвела взгляд в сторону:

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Люди воспринимают тебя таким, каким ты им представляешься, но им нет дела до твоей души.

Он заметил, как у нее напряглись плечи, как поджались губы.

— Похоже, в твоей жизни было нечто, что ты жаждешь забыть? — сказал он.

Софи опустила взгляд:

— Может быть.

Харлан смотрел в ее лицо до тех пор, пока Софи не подняла на него зеленые глаза, но она так и не произнесла ни слова.

— Ты боишься мне рассказывать? Думаешь, я стану высмеивать тебя в радиошоу?

— Разве ты этого не сделаешь? Ты ведь высмеивал каждый мой шаг!

— Да, но я не выставлял тебя в дурном свете.

— Ты называл меня противницей животных.

— Ладно, в этом сознаюсь…

— Называл соседкой-лунатиком.

Он поежился:

— Да, и так тоже…

— Мне продолжать?

Механик карусели убедился, что посетители расположились в своих кабинах и пристегнуты, и через минуту запустил свой аттракцион.

— Извини, — искренне сказал Харлан. — Я вел себя плохо. Иногда нужно набрасывать лассо на мой язык, чтобы он не вырывался из-под власти мозгов.

Он заметил, как она с трудом сдерживает улыбку. В конце концов Софи улыбнулась широко и лучезарно.

— Означает ли это, что ты больше не скажешь обо мне ничего плохого? — спросила она.

Харлан приложил руку к груди:

— Ничего плохого. Обещаю!

Она фыркнула, но продолжала улыбаться:

— Я поверю в это тогда, когда сама услышу твою передачу.

Харлан усмехнулся:

— А я-то думал, ты не слушаешь мои шоу.

— Не слушаю.

— Тогда откуда тебе известно, что я о тебе говорил?

— Начинается движение. Будь осторожен. — Она отвела взгляд, лишая его возможности получить ответ на свой вопрос.

Эта женщина сведет его с ума! Половину времени он думает о том, как хочет ее поцеловать. Другую половину времени он придумывает, как бы от нее избавиться. А сейчас ему ужасно хочется увидеть, как она улыбается, и узнать все ее секреты.

— Это как-то связано с тем, что произошло на недавнем радиошоу? Я очень сожалею… Просто ситуация вышла из-под контроля.

Она пожала плечами:

— Всякое бывает. Не нужно вспоминать.

— В самом деле, — согласился Харлан.

Карусель постепенно набирала скорость. Они увидели стоящего у билетной кассы Эрни, сидящего рядом с ним на стуле Тобиаса. Заметили Милдред и Арта, которые шли, держась за руки. Вскоре все вокруг слилось в разноцветное пятно.