Поцелую тебя дважды
Шрифт:
Он смотрит на меня свысока в течение доли секунды, прежде чем, наконец, присоединиться к моим братьям, чтобы уйти. Напряжение в моих плечах держит их напряженными, пока я не перестаю слышать их шаги.
У меня осталась только глубокая рана, которая мне незнакома, но болит, и сломленная Брейлинн, которая не смеет посмотреть мне в глаза, плача у меня на руках.
— Ешь, — говорю я, и это единственное слово звучит мягче, чем раньше. Нежно и по-доброму, и я надеюсь, что она услышит раскаяние, которое я чувствую. Я беру миску в
Она все еще слегка дрожит, но когда первый кусочек проглочен, ее глаза закрываются с успокаивающим шепотом. Он слабый, но с заплаканными щеками и едва заметным цветом на губах, я приму этот маленький признак жизни от нее как благословение.
Ложка звенит, когда я опускаю ее в миску, чтобы налить ей еще теплого бульона.
Я нежно шепчу ей, чтобы она открыла рот. Она подчиняется, а затем устраивается поудобнее у меня на коленях, плотнее закутываясь в одеяло.
— Ты съешь все, мой маленький любимчик. А потом я решу, что с тобой делать.
Глава 5
Брейлинн
Страх, и холод все еще держат меня в тисках даже спустя час после того, как я медленно ела суп, а Деклан согревал меня. Он не отпустил меня, и я тоже не отпустила его, но я знаю, что это произойдет скоро. Я не могу держаться за него вечно.
Хотя он провел меня по своему дому, от огромной кухни и через кабинет до того, что он назвал своим крылом и сейфом, до своей спальни, я едва ли что-то увидел. Ужас ослепляет, и я не знаю, как я выбралась оттуда живой. Я не знаю, что случилось, но я бы сделала все, чтобы никогда не возвращаться.
Единственный образ, который снова и снова крутится у меня в голове, — это железная клетка, которую то поднимают, то опускают в ледяную воду. Я не могу дышать, не могу думать. Все, что я могу сделать, это держаться за него, даже если не могу смотреть ему в глаза.
Он послал меня туда? Он знал, что они собираются сделать? На эти вопросы так легко ответить. Я знаю, что он это сделал. Знание парализует.
— Отпусти, Брейлинн, — командует Деклан, опуская меня на свою кровать. Все еще завернутая во влажное одеяло, я держусь за него, пока он не скажет мне обратное.
— Ложись под одеяло. — Его тон приглушен, как будто он ненавидит это. Как будто он жалеет, что забрал меня оттуда. Он убил его, не он? Приглушенный выстрел возвращается ко мне в мгновение ока. Человек, который допрашивал меня — Деклан убил его. Я знаю, что он это сделал. Но там были и другие мужчины.
Нейт.
Нейт был там. Мое сердце колотится, и я пытаюсь сглотнуть, когда Деклан берет одеяло, которое дал мне его брат. Мурашки все еще остаются на моей коже, хотя я завернулась в кокон из простыней и толстого одеяла. Я все еще замерзаю, все еще напугана.
— Деклан… — выдавливаю я, хотя голос мой хрипит. Часы криков и мольбы не дали ничего, кроме как оставили на
С рукой на моей челюсти он успокаивает меня, его глаза пронзают мои. В них нет ничего, кроме боли и сожаления. Я, блядь, чувствую все это и знаю, что что-то фундаментально изменилось между нами.
— Тише, — командует он мне и отходит от меня. Сглотнув, я смотрю на его спину, на мышцы, перекатывающиеся под его влажной рубашкой, которая облепила его, когда он запирает дверь своей спальни. Мое сердце колотится от страха.
Он сказал мне, что я должна быть напугана.
Все оставшиеся без ответа вопросы и все мои страхи проносятся во мне, пока я беспомощно лежу на его кровати и делаю все возможное, чтобы обрести хоть какое-то самообладание.
Я благодарна, что могу даже шевелить пальцами ног. Клянусь, они были синими. От мысли о ванне и ледяной ванне мои глаза крепко зажмуриваются, а все тело сворачивается в позе эмбриона. Я делаю все возможное, чтобы не смотреть Деклану в глаза.
Пожалуйста, пусть все это будет кошмаром. Я бы хотела никогда не ходить по тому коридору. Я бы хотела никогда не видеть Скарлет или то, что сделал Нейт. Я бы хотела просто вернуться и дождаться Деклана, как он хотел.
Жизнь — сука только по одной причине: все наши действия постоянны.
Когда я крепче сжимаю простыни, я понимаю, что все неправильно и не в порядке, что бы Деклан ни шептал по дороге. Здесь внизу. Когда он поворачивается ко мне лицом, высокий и мощный в брюках и рубашке, он так похож на своих братьев. На его лице выражение, которого я никогда раньше не видел, и оно предупреждает меня, что мне нужно бежать. Что я не в безопасности. Я никогда не была в безопасности с ним.
— Я не…
— Не надо. — Он указывает на меня, его челюсти сжаты, а тело мощное. — Я не хочу об этом говорить.
Мои глаза расширяются, когда шок от его заявления предупреждает меня изнутри. Я могу вырвать, от внезапной тошноты, которая бурлит в моем животе.
— Деклан, — выдавливаю я из себя, слегка приподнимаясь на кровати и чувствуя, как мое ноющее тело возвращается к жизни.
Но он перебивает меня, и тяжесть реальности по-настоящему давит на меня.
— Я не могу слышать, как ты мне лжешь. — Это все, что он говорит, прежде чем отвернуться от меня, стянуть рубашку через голову и бросить ее на пол.
Слезы колют, и в груди пустота. Моя нижняя губа дрожит, и мольбы просятся излиться из меня.
— Я не… — Слова приходят без моего согласия. Едва слышимые, когда сквозь жалюзи в комнату проникают полоски лунного света. Но он слышит меня. Мужчина, которого я думала, что могу полюбить, мужчина, которого я знала, что он может убить меня… он слышит, и его ответ рвет последнюю нить, держащую меня вместе.
— Я сказал, молчи. Последнее, что тебе сейчас следует делать, это проверять меня.