Поцелую тебя дважды

Уинтерс Уиллоу

— Стоп-слово, Брейлинн. Дай его мне.

— Красный, — шепчет она, и румянец уже темнеет на ее загорелой коже. Краска заливает ее щеки, когда она тяжело вдыхает, ее руки сжимаются и разжимаются, пока она ждет первого удара.

Я сжимаю ее задницу в кулаке, слегка сжимая и дергая, чтобы вывести кровь на поверхность.

— За что тебя наказывают? — спрашиваю я ее, чтобы наверняка убедиться, что она знает.

— За то, что я тебя ударила, — отвечает она страдальчески приглушенным тоном. Ее глаза плотно закрываются, и я говорю ей посмотреть на меня. С того

места, где она стоит на коленях передо мной, обнаженная и голая, с согнутой спиной, ее темные глаза смотрят из- под густых ресниц, я никогда не хотел ничего большего. Ее покорность идеальна. Она — все, что прекрасно между нами, все, за что стоит бороться.

Когда я снова сжимаю ее задницу, причиняя еще больше боли, ее нижняя губа слегка опускается, а между бровями появляется складка.

— Ты больше никогда не поднимешь на меня руку. Ты больше никогда не будешь на меня кричать. Если когда-нибудь почувствуешь необходимость, ты скажешь мне слово безопасности, я позабочусь о тебе, и мы продолжим, когда будем готовы. Ты поняла?

Я уже знаю, что больше никогда не захочу этого разговора. Она не скажет мне, кому слила информацию. Она унесет ее с собой в могилу. Пока она будет подчиняться с этого момента… Я смогу с этим жить.

— Да, Деклан, — послушно отвечает она, и я, не теряя времени, провожу кончиками пальцев по ее щели, а затем вниз к ее соску. Она еще недостаточно мокрая, не готова для меня, но будет готова, когда я закончу с ее наказанием. Ее тело будет умолять меня о моем члене.

Первый шлепок легкий, и ее руки слегка дергаются рядом с ней, но она остается неподвижной. Я не теряю времени и шлепаю ее второй раз, на этот раз тыльной стороной ладони с другой стороны ее задницы. Не сильно, просто достаточно, чтобы кожа порозовела, чтобы подготовиться к тому, что будет дальше.

Схватив ее за задницу, где я только что ее отшлепал, я вдавливаю свой член в ее бедро и наклоняюсь вперед, чтобы провести зубами по ее шее. Я прикусываю мочку ее уха один раз, а затем шепчу ей:

— Все сделано, все сделано, понимаешь? Это конец.

Мое сердце колотится внутри меня, когда ее глаза расширяются, и она тупо смотрит вперед. Выражение ее лица страдальческое. Ей отчаянно нужно, чтобы я ей поверил… но я не верю. Я не могу. Но я могу любить ее. Я могу защитить ее. Я могу сделать так, чтобы она никогда больше не оказалась в таком положении. Нам просто нужно пережить этот момент.

— Да, Деклан, — отвечает она, и я целую ее яростно. Ее вздох короткий, а стон гораздо длиннее, когда я пробую ее на вкус, пока я вхожу в нее. Держа одну руку на ее груди, я сжимаю, и она стонет ниже и глубже. Я вознаграждаю ее, пощипывая ее сосок, и она дрожит, прижавшись ко мне. Моя улыбка прерывает поцелуй, и она остается бездыханной, глядя на меня с вопросами, окрашивающими ее прекрасный взгляд.

— Сначала твое наказание, — напоминаю я нам обоим и встаю позади нее.

Мне нужно, чтобы ее задница была в синяках, чтобы даже после того, как ее оргазм давно прошел, она помнила это наказание. С этой мыслью я бью ее правую ягодицу быстрым ударом. Ее инстинкт

двигаться берет верх, и ее руки поднимаются, ее ладони на полу, а ее рот отвисает с безмолвным криком. Моя левая рука сжимает ее затылок, и я удерживаю ее.

— Считай их, мой непослушный питомец, — командую я ей, в то время как мой пульс учащается, а сердце колотится. Она медленно, но осмотрительно опускает руки по бокам, ладонями вверх, как и прежде.

— Один, — едва выдавливает она из себя. Моя метка на ней ярко-красная, и я уверена, что она жалит сильнее, чем моя ладонь. Когда моя рука опускается для второго удара, прямо под первым, из уголков ее глаз текут слезы, но она все же выдавливает:

— Два. —

Освободив ее шею, я левой рукой обхватываю другую сторону.

Три. Четыре.

Слезы текут рекой, когда я тру ее задницу, сжимая и разминая ее плоть.

— Теперь ты моя хорошая девочка, не так ли? — спрашиваю я ее, играя с ее пиздой.

— Да, Деклан, — выдавливает она болезненным голосом. Опустив губы к ее клитору, я сосу, прежде чем медленно облизать ее щель и окунуть язык в ее дырочку. Держа руки на каждой ягодице, я сжимаю, выдразнивая боль, которую я причиняю ей, когда снова сосу ее клитор.

Глубокий стон удовлетворения вырывается у меня, когда ее киска сжимается, не оставляя места для возбуждения, которое сметает любой оставшийся дискомфорт.

Я стою на коленях позади нее, мой член торчит, и я провожу рукой вверх и вниз по ее спине, успокаивая ее, и говорю ей:

— У тебя десять. Осталось еще шесть.

Выражение ее лица застывает, как и все ее существо, но она отвечает так, как должна.

— Да, Деклан.

— Ты идеальная маленькая игрушка для секса, не так ли? — спрашиваю я ее, и как только она отвечает — да, моя ладонь опускается вниз.

Ее дыхание прерывается от явной боли, но она ведет себя как хорошая девочка.

— Ты больше никогда меня так не разочаруешь, правда? —

Ее голос напряжен, когда она отвечает — нет, в то же время, когда моя другая ладонь опускается. Я осторожно проверяю, куда я ее ударил, и контролирую каждый ее дюйм.

Я уже собирался цокнуть языком, как она шепчет:

— Шесть. —

— Хорошая девочка, — бормочу я, поглаживая ее пизду, и она так отчаянно нуждается в облегчении, что дергается в моей руке.

— Жадная маленькая шлюшка, не так ли? — спрашиваю я, глядя на нее сверху вниз. Она чертовски великолепна, ее глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты.

— Для тебя, — отвечает она, и вот тогда я понимаю, что у нас все будет хорошо. Я могу обеспечить ее безопасность и сделать ее своей. Я продолжаю успокаивать себя, продолжаю говорить себе, что все будет идеально и так, как должно быть, пока я шлепаю ее по заднице и верхней части бедер, пока она не начинает рыдать. Каждый дюйм, куда я ее ударил, завтра будет покрыт синяками. Моя собственная рука горит, и практически онемела от ударов.

Удар!

Она моя. Они больше никогда ее не тронут. Она больше никогда меня не предаст. Она моя.