Поцелую тебя дважды

Уинтерс Уиллоу

— Мне жаль, — снова говорит она, и с каждой минутой ее тело расслабляется все больше.

— Какое у тебя стоп-слово?

Она замирает, когда я ее спрашиваю, но все равно отвечает:

— Красный.

— Я хочу, чтобы ты использовала его чаще… когда разговоры становятся трудными. Когда ты чувствуешь себя подавленной или в опасности. В любой момент. Это не только для секса, ты знаешь это. Тебе следовало использовать его минуту назад. Ты знаешь это, не так ли?

Она кивает мне в грудь, но я оттягиваю ее, чтобы посмотреть ей в глаза,

нежно, но твердой рукой. Глядя в ее глубокие карие глаза, я жду, когда она действительно посмотрит на меня.

— Скажи мне, что ты понимаешь.

— Я согласна, — шепчет она, и впервые между нами промелькнуло что-то. Что-то необузданное и неоспоримое.

— Дай мне свою руку, — приказываю я, протягивая свою. Я не отвожу взгляда, и хотя ее пухлые губы раздвигаются, а грудь поднимается и опускается быстрее, она поднимает левую руку и вкладывает ее в мою.

— Нет, ту, которой ты меня ударила.

Ее тело напрягается в моих объятиях, но она делает то, что я приказываю. Она медленно маневрирует у меня на коленях, чтобы положить свою правую руку в мою. Наш сцепленный взгляд не прерывается, даже когда я подношу ее пальцы к своим губам и целую кончики каждого из них.

Держа ее руку в своей, я бормочу:

— Ты ведь знаешь, что тебя нужно наказать, не так ли?

Она сглатывает, и я клянусь, что слышу, как колотится ее сердце, даже когда мое собственное учащается.

— Да, — отвечает она, едва выговаривая слово.

— Если бы ты когда-нибудь сделали это перед ними…

— Я бы этого не сделала, — говорит она, словно давая обещание, слова вылетают сами собой, а она качает головой, опровергая это утверждение.

— Я думаю, ты бы так и сделала, Брейлинн. — Я быстро поправляю себя, добавляя: — Я знаю, что ты бы так и сделала. Ты забыла, кому ты принадлежишь.

Широко распахнув глаза, она смотрит на меня. Этот взгляд мне чертовски нравится, я бы убил за него, чтобы он остался с ней навсегда. Ее выражение лица выражает покорность, с оттенком желания угодить мне, доказать мне, что она принадлежит мне. Теплота течет сквозь меня, которая удовлетворяет каждую неровность того, что произошло. Бальзам, который обещает, что все будет хорошо, пока она слушает меня, и пока я обучаю ее, наказываю ее и удовлетворяю свою маленькую игрушку для траха.

— Да, Деклан, — отвечает она, и с этими словами я кладу ее руку себе на колени и подношу большой палец к ее губам.

Вчера я бы подумал, что невозможно хотеть ее так, как сейчас. Жаждать, чтобы она молила о прощении и обещала мне полную покорность.

— Кому ты принадлежишь, Брейлинн?

— Да, — тут же отвечает она.

— Ты все еще хочешь меня? — спрашиваю я, и она отвечает мне: — Да, но я боюсь…

— Моих братьев?

— Да, — шепчет она, но наступает мгновение колебания.

— Обо мне? — предполагаю я.

Она сначала кивает, прежде чем ответить:

— Да…

— Но ты все еще хочешь меня?

— Да… я боюсь. Даже если я тебя хочу, я все равно боюсь, —

признается она, и эмоции пропитывают каждое слово.

В моей груди шевелится извращенная болезнь, мучительная правда, о которой я всегда знал. Я останавливаюсь на другой правде, проводя большим пальцем по ее подбородку и глядя на ее губы.

— Я могу с этим жить.

— Ты… — начинает она спрашивать, и мой взгляд возвращается к ней. Она ищет что-то в моем выражении лица, прежде чем спросить:

— Ты все еще хочешь меня? — Ее голос тихий и полный неуверенности.

Я собираюсь уничтожить этот вопрос.

Если бы я не хотел ее, она бы умерла. Я уверен, что она это знает, поэтому я проглотил комментарий обратно.

Вместо этого, положив обе руки ей на бедра, я переворачиваю ее и ставлю на колени. Она вскрикивает от удивления, затем ахает, когда я обматываю ее волосы вокруг своего запястья и хватаю ее затылок, притягивая ее голову к себе. С ее выгнутой спиной и моими губами на ее плече я шепчу ей в кожу.

— Нет ничего и никого, кого я хотел бы больше, Брейлинн, — говорю я, не задумываясь. Я говорю ей то, что она хочет услышать, и то, чего я не хочу, чтобы было правдой.

Я в полном дерьме, когда дело касается этой женщины.

— После того, как я тебя накажу, я буду трахать тебя до тех пор, пока мы оба не выбьемся из сил и не сможем больше бодрствовать.

Я крепко держу ее, опуская ее щеку к полу.

— Оставайся, — приказываю я ей, подпитываясь ее тяжелыми брюками. — Я хочу, чтобы твои руки были такими для твоего наказания, — говорю я ей и кладу их рядом с ней ладонями вверх, чтобы она больше не могла держаться. Мой взгляд задерживается на выемке на ее запястье, где врезались путы.

Предательство и гнев, разочарование и даже страх обрушиваются на меня. На долю секунды они все воюют внутри меня. Каждая эмоция требует быть услышанной, и я подавляю их все, отказываясь чувствовать что-либо, кроме того, что я чувствую с Брейлинн в этот момент.

Проведя рукой по ее спине, я внутренне обещаю себе, что сделаю все правильно. Ее плечи несут вес ее верхней половины, ее задница остается высоко в воздухе, а ее пизда едва видна мне.

— Выгни спину, — бормочу я, вставая позади нее, чтобы снять штаны. Моя эрекция тверда и жаждет ее, но моя ладонь чешется, чтобы сначала наказать ее.

Она делает, как мне приказано, и мне открывается прекрасный вид на мягкие оттенки ее розовых губ. Снова опускаясь на колени, я хватаю ее за бедра и оттаскиваю от стены, чтобы расположить ее так, чтобы у меня был полный рычаг позади нее.

Она взвизгивает от движения и почти двигает руками. Они дергаются от естественного инстинкта, но она держит их так, как я их расположил.

Хорошая девочка.

Это моя хорошая маленькая игрушка для секса.

Мне наплевать, что было раньше, я буду держать ее подальше от всего, и она будет в безопасности, и она останется моей. Это единственное, что меня волнует.