Почему же не Эванс?
Шрифт:
– Вполне вероятно, – согласился Бобби.
– Я еще не рассказала тебе про Генри Бассингтон-Ффренча.
Бобби внимательно слушал ее рассказ о странностях в поведении хозяина дома.
– И его жена ни о чем не подозревает?
– Безусловно, нет.
– Что она из себя представляет? Умна?
– В сущности, я об этом не задумывалась. Да нет, пожалуй, не очень. Однако ей не откажешь в практичности и известной проницательности. Искренний, приятный человек.
– А наш Бассингтон-Ффренч?
– Вот в отношении него у меня много сомнений, –
– Глупости, – ответил Бобби, – Мы ведь хорошенько все обдумали и вычислили, что он-то и есть главный злодей.
– Из-за фотографии?
– Из-за фотографии. Фотографию больше некому было подменить.
– Знаю, – сказала Франки. – Но это единственное, что против него.
– Этого вполне достаточно.
– Конечно. И все-таки…
– Что и все-таки?
– Не знаю, но у меня такое странное чувство, что он невиновен.., что к этой истории он вообще не имеет отношения.
Бобби холодно на нее посмотрел.
– Как ты сказала? Кто в кого влюбился – он в тебя или ты в него? – вежливо осведомился Бобби. Франки вспыхнула.
– Что за нелепость, Бобби. Я просто подумала, вдруг тут какое-нибудь вполне безобидное объяснение, вот и все.
– Никаких вдруг. Тем более теперь, когда поблизости мы нашли ту самую девушку. Похоже, это решает дело. Если бы мы имели хотя бы отдаленное представление о том, кто же был покойный…
– Но я имею представление, и даже не отдаленное. Я написала тебе об этом. Я почти уверена, что убитый был некто по имени Алан Карстейрс.
И Франки опять принялась рассказывать.
– Знаешь, мы действительно делаем успехи, – сказал Бобби. – Теперь надо бы хоть приблизительно воссоздать картину преступления. Давай разложим по полочкам все имеющиеся у нас факты и посмотрим, что получится.
Бобби на миг замолчал, и, словно в полном согласии с ним, автомобиль сбавил скорость. Потом Бобби опять нажал на акселератор и одновременно заговорил:
– Итак, допустим, что ты права и это действительно Алан Карстейрс. Он в самом деле весьма подходящая личность – в постоянных разъездах по всему миру, в Англии у него почти не было друзей и знакомых, то есть если бы он исчез, вряд ли бы кто-то стал его разыскивать. Пока все так. Алан Карстейрс приезжает в Стейверли с этими.., как, ты сказала, их фамилия?..
– Ривингтоны. Это один из возможных каналов получения информации. Я думаю, нам следует им воспользоваться.
– Непременно. Итак, Карстейрс приезжает в Стейверли с Ривингтонами. Как по-твоему, нет ли в этом какого-то умысла?
– Ты хочешь сказать, что он мог специально устроить, чтобы они привезли его сюда?
– Вот именно. Или все-таки это чистая случайность, что его привезли сюда Ривингтоны. А на ту девушку он потом набрел тоже случайно – как я. Но, я думаю, он уже был с ней знаком, иначе откуда у него ее фотография.
– Есть и другой вариант: он напал на след Николсона и его сообщников, –
– И воспользовался Ривингтонами, чтобы его появление в здешних местах выглядело естественным?
– Вполне вероятно, – сказала Франки. – Он, возможно, разыскивал эту шайку.
– Или эту девушку?
– Эту девушку?
– Ну да. Ее могли увезти насильно. Вот он и приехал в Англию – чтобы ее найти.
– Но если поиски привели его в Стейверли, зачем тогда он уехал в Уэльс?
– Ясно, что мы еще очень многого не знаем, – сказал Бобби.
– Эванс, – задумчиво сказала Франки. – Эванс.., вот о ком нам совсем ничего не известно. Эта часть загадки должна иметь отношение к Уэльсу.
Они помолчали. Франки вдруг решила посмотреть, где они едут.
– Дорогой мой, мы уже в Пэтни-хилл [32] . А кажется будто прошло всего пять минут. Куда мы едем и что будем делать?
– Это тебе решать. Я даже не знаю, зачем мы прикатили в Лондон.
– Да ни за чем. Поездка лишь предлог, чтобы оттуда убраться. Там не поговоришь. Ведь нельзя же было допустить, чтобы кто-нибудь увидел, как я веду какие-то разговоры со своим шофером. Потому я и просила тебя привезти вроде бы письмо от отца – это предлог для поездки в Лондон. Хотела хоть по дороге с тобой поговорить, да и это чуть не сорвалось. Из-за Бассингтон-Ффренча, он тоже хотел поехать.
32
Пэтни-хилл – южный пригород Лондона, известный многочисленными гребными спортивными клубами.
– Тогда бы, конечно, какие уж разговоры.
– Ничего, что-нибудь придумали бы. Высадили бы его там, где ему нужно, а потом поехали бы к нам на Брук-стрит. По-моему, нам и сейчас следует так поступить. За твоим гаражом могут следить.
Бобби не возражал и сказал, что его кто-то разыскивал в Марчболте.
– Значит, действительно нам лучше поехать в наш лондонский дом, – сказала Франки. – Там только моя горничная и несколько сторожей.
Они поехали на Брук-стрит. Франки позвонила, и ей отворили дверь. Бобби остался в автомобиле. Немного погодя Франки сама открыла дверь и знаком его позвала. Они поднялись по лестнице в большую гостиную, подняли жалюзи на нескольких окнах и сняли чехол с одного из диванов.
– Ой, я забыла сказать еще одно, – спохватилась Франки. – Шестнадцатого, в день, когда тебя отравили, Бассингтон-Ффренч был в Стейверли, но Николсон уезжал – говорил, что на конференцию в Лондон. И автомобиль у него – темно-синий «тальбот».
– И у него есть доступ к морфию, – сказал Бобби. Они многозначительно переглянулись.
– Я полагаю, это еще не улика, но уж очень все одно к одному, – сказал Бобби.
Франки сняла со столика телефонный справочник.
– Что ты хочешь делать?