Почти идеальная жизнь
Шрифт:
Вместо облегчения от того, что тайное стало явным и ей не придется касаться этой темы без подготовки, Эди чувствовала себя одинокой как никогда. В голове крутилось так много всего: Райли, Эйвери с Томасом, Мак и она, но вместо того, чтобы поговорить об этом с мужем, она держала все в себе. Она никогда не была болтушкой, но когда дело касалось их семьи, их детей или их брака, она знала, что важно выйти из зоны комфорта и обсуждать важные вопросы с ним. Но он больше не воспринимался как покладистый Мак, с которым легко разговаривать, легко смеяться, которого она всегда знала. Он воспринимался
Поэтому Эди держала самую глубокую часть себя, самое большое беспокойство внутри. Она не говорила ему, как больно смотреть, как они с Райли уходят на очередную вечернюю прогулку, оставляя их троих. Она понимала, что он, по большому счету, старается наверстать упущенное время, но добавить вес на одну чашу весов значит взять его с другой, и она беспокоилась, что дети – их двое детей – почувствуют изменения.
Она не говорила Маку, что переживает за Томаса и что он стал долго гулять по району в одиночку, лишь время от времени пиная перед собой футбольный мяч. Она не делилась с Маком своим беспокойством об Эйвери и о том, что в последнее время она занимается больше, чем кажется необходимым для ее девятого класса. Эйвери всегда была прилежной и старательной, но раздражаться из-за любого отличного результата, кроме идеального, было не в ее характере.
И еще ее родители – мамин легкомысленный отказ от почти пятидесятилетнего брака и такое же папино легкомысленное отношение к своему выдворению в лес – и ее работа. Ее сотрудничество с Грэмом по проектированию дома для ее крупнейшего клиента.
Сердце и разум казались заполненными до предела, и почти вся энергия уходила на сохранение спокойствия. У нее просто не оставалось ничего, чтобы отдавать.
Изначально «Светлячок» занимал крошечное пространство между двумя более крупными коммерческими помещениями на узкой улице в центре Мобила. Размером едва ли больше гардеробной, магазинчик был под завязку забит всякого рода свечами и распылителями, деревянными кухонными досками и подложками под стаканы, оловянными подносами и стаканами для джулепа, винными бокалами с монограммами.
Когда помещение по соседству освободилось, мама и сестра Эди арендовали его и расширились, предлагая стильные, искусственно состаренные джинсы-скинни, модные палантины и кожаные перчатки зимой и турецкие полотенца, туфли на танкетке и огромные соломенные шляпы летом. За несколько лет «Светлячок» сделал себе имя, и тот факт, что «Каждый день с Бланш» обычно разбивала лагерь на диванчике в стиле арт-деко в глубине магазина, содействовал популярности магазина.
Эди вылезла из машины на стоянке «Светлячка» и увидела Ниду ван Кэмп, спешащую к своей машине. Нида, чья дочь заканчивала школу вместе с Эди, была одной из самых преданных клиенток магазина. Эди помахала рукой и хотела подойти поздороваться, но женщина быстро показала на часы и бодро крикнула: «Извини, милочка, надо бежать!» Она села в машину, завела двигатель и умчалась, не успела Эди и слова вымолвить.
В «Светлячке» Бланш валялась на розовом диване с телефоном в руках, задрав стройные ноги на спинку с одной стороны и положив голову на желтую подушку с бахромой. Как обычно, ее пальцы мелькали со скоростью
Когда Эди вошла, она повернула голову, в мгновение ока опустила ноги на пол и бросила телефон на диван рядом с собой.
– Эди… – начала она, но замолчала, когда из дальней комнаты вышла их мать, держа в одной руке телефон, а другой теребя очки, висящие на изящной цепочке вокруг шеи. Как только мама заметила Эди, она бросила телефон на прилавок и пошла ей навстречу.
– Эди Свон. – Она притянула ее в цветочные объятия. – Я разговаривала с тобой два дня назад, и ты ничего мне не сказала. Мне пришлось услышать это от Ниды ван Кэмп. – Она отодвинула Эди на расстояние вытянутой руки и подняла бровь. – Позволь сказать тебе, она была очень рада поведать мне о неладах в семье моей собственной дочери.
Эди бросила взгляд на Бланш.
– Я пыталась тебя предупредить, – тихо промолвила сестра.
– У Мака есть дочь? Что за…
– Мама, если ты просто…
– Почему ты ничего не сказала, когда мы встретились в «Чашке»? Было унизительно, когда Нида с важным видом расхаживала тут, вещая мне про вас с Маком, как будто ты сама позвонила ей и лично рассказала новость.
– Уверяю тебя, что этого не было.
– Ну, не суть, солнышко, почему ты не рассказала мне сразу? Поверить не могу, что не знала чего-то настолько важного, когда определенно все в городе уже знают. Даже твоя сестра знала.
Эди сердито глянула на Бланш, которая нахмурилась, взяла свой телефон и начала что-то искать.
Эди выдохнула.
– Мам. Во-первых, мне жаль, что ты испытала такое унижение. Поверь, мне знакомо это чувство. И во-вторых, не я распустила слухи. Если бы это зависело от меня, вообще никто не узнал бы.
– Ну, это чушь. Ты же знаешь, этот город питается слухами и пирогом волхвов. Они ни за что не упустили бы такой сочный кусок.
– Сочный кусок? Спасибо.
– Ты знаешь, о чем я. А теперь, Эди, что происходит? Мак тебе изменял?
– Боже, надеюсь, что нет, – пробубнила Бланш. Эди с матерью повернулись к ней, но она лишь пожала плечами. – Предавший однажды предаст снова. Это все знают.
– Бланш. Ты не помогаешь. – Когда мама повернулась обратно к Эди, ее глаза смотрели ласково. – Пожалуйста, расскажи мне.
– Это долгая история.
Эди села в одно из кресел рядом с диваном. Мама села напротив, сцепив руки на коленях, в ожидании продолжения.
– В двух словах, Мак встретил женщину тем летом, которое провел на побережье.
– И когда это было?
– Когда я была в Нью-Йорке. Помнишь?
– Ох, ради бога. Это было вечность назад. Вы тогда даже не были женаты.
– Я знаю. В общем, они стали близки. Он не знал, что она забеременела. На самом деле он не знал до тех пор, пока Райли не явилась к нему на работу.
У мамы отвисла челюсть, ее губы были темно-розовыми.
– Райли… И она живет с вами? Вы ее удочеряете или что?
Слово вытянуло весь воздух из груди Эди. Удочерять? Это даже не приходило ей в голову. А Маку приходило? Хотя ему не нужно ее удочерять, поскольку она и так его.
Но все это не будет иметь значения, если Райли собирается уехать, как только родится ребенок.