Под алыми небесами

Салливан Марк

– Дуче, война проиграна. Гитлер сошел с ума в своем бункере. Мы работаем над тем, чтобы конфликт закончился с минимальными разрушениями и смертями.

Муссолини, сгорбившись, сидел, опираясь на трость, пепельное лицо его стало свекольно-красным. Пузырьки слюны появились в уголках рта дуче, губы его искривились, потом он выставил вперед свой квадратный подбородок и начал, размахивая тростью, кричать на Вольфа и Лейерса.

– Вы, нацистские недоделки! – взревел Муссолини. – Мы снова можем сказать, что Германия вонзила нож

в спину Италии! Я выступлю по радио! Я сообщу всему миру о вашем предательстве!

– Вы ничего такого не сделаете, Бенито, – сказал кардинал Шустер.

– Бенито? – возмущенно воскликнул Муссолини. – Кардинал Шустер, обращайтесь ко мне «ваше превосходительство»!

Кардинал сделал глубокий вдох, потом, склонив голову, сказал:

– Ваше превосходительство, важно достичь договоренностей о сдаче, прежде чем народ поднимет восстание. В случае восстания нас ждет анархия, которую я хочу предотвратить. Если у вас другие цели, то я попрошу вас выйти.

Муссолини оглядел комнату, с отвращением тряхнул головой, протянул руку своей любовнице:

– Ты посмотри, Клара, как они обходятся с нами. Мы теперь остались одни.

Петаччи взяла руку вождя итальянских фашистов и сказала:

– Я готова, дуче.

Они поднялись и двинулись к двери.

– Ваше превосходительство, – сказал вслед Муссолини кардинал, – постойте.

Прелат подошел к полкам, вытащил книгу и протянул ее Муссолини.

– Это история святого Бенедикта. Покайтесь в своих грехах, и, возможно, вы найдете утешение в этой книге в те трудные дни, которые вам предстоят.

Муссолини мрачно посмотрел на Шустера, но книгу взял и передал своей любовнице. Выходя, он бросил:

– Нужно было расстрелять их всех.

8

Дверь за ними захлопнулась.

– Продолжим? – сказал кардинал. – Генерал Вольф, германское верховное командование согласилось с моей просьбой?

– Фитингоф написал мне сегодня утром. Он дал приказ своим солдатам воздерживаться от оборонительных действий, оставаться в казармах до особого распоряжения.

– Трудно назвать это сдачей, – сказал кардинал Шустер. – И здесь, на улицах близ Дуомо, все еще остается значительная группа солдат СС. Они подчиняются полковнику Рауффу?

– Я так думаю, – ответил Вольф.

– Но Рауфф подчиняется вам, – сказал Шустер.

– Не всегда.

– Прикажите ему. Запретите ему и этим чудовищам в форме и дальше творить жестокости, пока они не покинут страну.

– Жестокости? – переспросил Вольф. – Я не понимаю, что вы…

– Не оскорбляйте меня, – отрезал кардинал Милана. – Мы не сможем возместить все утраты, понесенные Италией и итальянцами. Но вы можете предотвратить продолжение бойни. Мы с вами согласны в этом?

Вольф выглядел очень взволнованным, но все же кивнул:

– Я сейчас же напишу приказ.

– Я доставлю его

по назначению, – сказал Барбарески.

Кардинал Шустер взглянул на семинариста:

– Вы уверены?

– Я хочу посмотреть в глаза пытавшему меня человеку, когда он получит этот приказ.

Вольф написал приказ, запечатал его воском Шустера, приложил свой перстень и передал семинаристу. В дверях Барбарески столкнулся со священником, который привел их в кабинет.

– Кардинал Шустер, заключенные Сан-Витторе подняли бунт, – сказал священник.

Глава двадцать восьмая

1

Они до темноты оставались в канцелярии кардинала. Генерал Вольф ушел. Генерал Лейерс и кардинал Шустер обсуждали способы обмена пленными между немцами и отрядами Сопротивления.

И только когда село солнце, Пино вспомнил, что до полуночи должен арестовать Лейерса. Он жалел, что партизаны не дали ему более точных инструкций – один только адрес, куда он должен доставить генерала. Но они возложили на него ответственность, дали задание, как дали задание Миммо совершать диверсии. А детали он уж додумывал сам.

Но, возвращаясь в штабной автомобиль, Пино все еще размышлял, как ему арестовать генерала, – ведь тот всегда сидел сзади прямо за Пино.

Открыв заднюю дверь, Пино увидел внутри саквояж и выругался про себя. Саквояж находился там все время, пока они были у кардинала. Он мог бы найти предлог, чтобы выйти и просмотреть его содержимое, возможно, какие-то документы Лейерс сохранил, не захотел сжигать.

Генерал Лейерс сел в машину, не глядя на Пино, и сказал:

– Отель «Реджина».

Пино хотел было вытащить вальтер и арестовать Лейерса, но он сомневался в себе, а потому закрыл дверь и сел за руль. Поскольку все улицы были запружены немецким транспортом, Пино пришлось ехать в управление гестапо объездным путем.

Около Пьяцца Сан-Бабила он увидел немецкий грузовик, заполненный вооруженными солдатами, грузовик остановился у въезда в гараж в полуквартале, а кто-то стоял на улице с автоматом и целился в лобовое стекло грузовика. Когда человек повернулся, у Пино отвисла челюсть.

– Миммо, – выдохнул он, ударяя по тормозам.

– В чем дело, форарбайтер? – спросил генерал Лейерс.

Пино проигнорировал его и выскочил из машины. Он был не больше чем в сотне метров от брата, который размахивал автоматом и кричал:

– Все вы, нацистские свиньи, бросайте оружие, выкидывайте его из грузовика, а потом ложитесь лицом вниз на тротуар.

Следующая секунда, казалось, тянулась целую вечность.

Когда ни один из немцев не шелохнулся, Миммо дал очередь. Свинцовые пули рикошетили от стенки гаража. В наступившей затем звонкой тишине немцы в задней части грузовика принялись выкидывать оружие.