Под алыми небесами
Шрифт:
Пино обошел кровать, ступая на цыпочках, чтобы под ногу не попалась какая-нибудь из вещиц Долли, и наконец подошел к шкатулке с драгоценностями. Жемчужные бусы, золотые колье, множество всяких других ожерелий висели на крючочках на крышке внутри шкатулки.
Он отодвинул их в поисках кое-чего попроще, и тут…
Вот она. Пино дрожал от возбуждения, извлекая из шкатулки тонкую цепочку с ключом от генеральского саквояжа. Он сунул ее в карман брюк.
– Что вы делаете?
4
Пино
– Так, смотрю, – ответил Пино.
– В шкатулке для драгоценностей?
Он пожал плечами:
– Просто смотрю.
– Нет, не просто, – сердито сказала Анна. – Я видела, вы что-то положили в карман.
Пино не знал, что ему отвечать, что делать.
– Значит, вы вор, – с отвращением сказала Анна. – Я должна была догадаться.
– Я не вор, – сказал Пино, направляясь к ней.
– Нет? – сказала она, делая шаг назад. – А кто же вы?
– Я… не могу вам сказать.
– Скажите мне, или я скажу Долли, где нашла вас.
Пино не знал, что ему делать. Он мог ударить ее и убежать. Или…
– Я тайный агент… Союзников.
Анна уничижительно рассмеялась:
– Тайный агент? Вы?
Он разозлился:
– А кто лучше подходит для этой роли? Я с ним всюду бываю, – ответил Пино.
Анна погрузилась в молчание, с сомнением глядя на него.
– Расскажите мне, как вы стали тайным агентом.
Пино, поразмыслив, в нескольких словах рассказал ей о «Каса Альпина», о том, чем он там занимался, о том, как родители, опасаясь за его жизнь, заставили его поступить в «Организацию Тодта», о том, как счастливый случай привел его с вокзала Модены в немецкий госпиталь, а оттуда за баранку автомобиля генерала Лейерса.
– Вы можете верить мне или нет, – закончил он. – Но я вручил в ваши руки мою жизнь. Если об этом узнает Лейерс – мне конец.
Анна внимательно посмотрела на него:
– Что вы положили себе в карман?
– Ключ от его саквояжа, – сказал Пино.
Он этим ключом словно открыл какую-то дверцу в сердце Анны, которая в этот миг переменила отношение к нему, – на ее лице вместо подозрительного выражения появилась медленная мягкая улыбка.
– Так откроем его!
Пино облегченно вздохнул. Она ему поверила, она ничего не скажет Лейерсу. Но если она вместе с ним откроет саквояж и генерал узнает об этом, то Анна будет мертва, как и он.
– У меня другие планы на сегодня, – сказал он.
– Какие?
– Я вам покажу, – сказал он и пошел на кухню.
Свеча все еще мерцала на столе. Он взял ее и вылил немного воска на стол.
– Не делайте этого, – сказала Анна.
– Воск сойдет без следа, – ответил Пино, доставая из кармана цепочку с ключом.
Он снял ключ с цепочки, дождался, когда воск затвердел до консистенции замазки, потом осторожно
– Теперь я смогу сделать копию и открыть саквояж, когда представится удобный случай, – сказал он. – У вас есть зубочистка и кухонная лопаточка?
Она посмотрела на него по-новому и с удивлением достала зубочистку из шкафчика. Пино осторожно вытащил ключ из воска, вымыл его в горячей воде. Она положила на стол лопаточку, и он отделил воск от столешницы. Завернул охлаждающуюся форму в салфетку и сунул в карман рубашки.
– Что теперь? – спросила Анна, сверкая глазами. – Это восхитительно!
Пино улыбнулся ей. Да, это было восхитительно.
– Я загляну в саквояж, а потом верну ключ в шкатулку Долли.
Он думал, она одобрит это, но Анна надула губы.
– В чем дело? – спросил Пино.
Она пожала плечами:
– Вы сказали, что когда изготовите ключ, то сможете заглянуть в чемодан в любое время, и я думала, мы вернем ключ на место, а потом…
– Что потом?
– Вы могли бы поцеловать меня, – сказала Анна обыденным тоном. – Ведь вы хотите этого?
Пино желал было возразить, но потом сказал:
– Вы и представить себе не можете, как хочу.
5
Он положил ключ на место и закрыл дверь в спальню Долли. Анна ждала его в кухне с улыбкой на лице. Она показала на стул. Пино сел, а она поставила бокал с вином и присела ему на колени, обняла за шею и поцеловала.
Обнимая Анну, впервые чувствуя ее такие податливые губы и ощущая ее чудесный аромат, Пино воображал, что скрипка играет соло первые такты волшебной мелодии. Эта музыка так услаждала Пино, что его пробрала дрожь.
Анна прервала поцелуй и прижалась лбом к его лбу.
– Я думала, что так оно и будет, – прошептала она.
– Я молился об этом, – сказал он. – С тех пор, как в первый раз увидел тебя.
– Как мне повезло, – сказала Анна и поцеловала его еще раз.
Пино крепче прижал ее к себе, удивляясь тому, как они подходят друг другу, словно виолончель присоединилась к скрипке, он как будто обрел потерянную часть себя и стал больше благодаря ее прикосновению, вкусу ее губ и нежной доброте ее глаз. Он хотел только одного – держать ее в объятиях столько, сколько позволит Бог. Они поцеловались в третий раз. Пино прижался губами к ее шее, и ей это, казалось, было приятно.
– Я хочу все знать о тебе, – пробормотал он. – Откуда ты и…
Анна отстранилась от него:
– Я тебе сказала – из Триеста.
– Какой ты была в детстве?
– Странной.
– Не может быть.
– Так говорила моя мать.
– Какой она была?
Анна приложила палец к губам Пино, заглянула в его глаза и сказала:
– Кто-то очень мудрый когда-то говорил мне, что, открывая наши сердца, открывая наши шрамы, мы становимся человечными, слабыми и цельными.
Он нахмурился: