Под алыми небесами
Шрифт:
– Я сказал – спускайтесь.
Пино спустился, чувствуя себя так, будто часть его мозга была выжжена навсегда. Лейерс спустился после него и уселся в машину. Пино сел за баранку и захлопнул за собой дверь.
– Куда, mon general? – спросил он, чувствуя себя опустошенным.
– Вы знали одного из них? – спросил Лейерс. – Я слышал, вы плакали.
Пино помедлил, его глаза наполнялись слезами.
– Нет, – сказал он наконец. – Просто я никогда раньше не видел ничего подобного.
Генерал внимательно посмотрел на него в зеркало заднего
– Езжайте. Здесь делать больше нечего.
Когда Пино завел двигатель «даймлера», другой немецкий автомобиль уже разворачивался в направлении пропускного пункта. Заднее окно у него было опущено. Пино увидел, что на них смотрит полковник Рауфф. Пино хотелось нажать на педаль газа и врезаться в бок автомобиля шефа гестапо. Машина Рауффа не устоит против «даймлера». Может быть, он даже убьет Рауффа, отчего мир станет гораздо лучше.
– Подождите, пока они проедут, – сказал генерал Лейерс.
Пино дождался, когда машина полковника Рауффа скрылась среди домов, и только после этого тронулся сам.
– Куда, mon general? – снова спросил он, а перед глазами у него все стоял Туллио, бросавший обвинения чернорубашечникам, прежде чем пули сразили его.
– Отель «Реджина», – сказал Лейерс.
Пино поехал в сторону отеля.
– Если позволите, mon general, что будет с телами?
– Будут лежать там до темноты, а потом родственники смогут их забрать.
– Весь день?
– Полковник Рауфф хочет, чтобы весь Милан, в особенности партизаны, видели, что происходит, когда убивают немецких солдат, – сказал Лейерс, когда они миновали пропускной пункт. – Дикари, идиоты. Неужели они не понимают, что лишь увеличивают число итальянцев, которые хотят убивать немецких солдат? Вы, форарбайтер, вы хотите убивать немцев? Хотите убить меня?
Пино был сражен этим вопросом, он даже подумал, что генерал читает его мысли. Но он тряхнул головой и сказал:
– Non, mon general. Я хочу жить в мире и довольстве, как и все люди.
Пока Пино ехал в управление гестапо, нацистский полномочный представитель рейхсминистра вооружений и военного производства пребывал в задумчивости. У отеля «Реджина» Лейерс, перед тем как выйти, сказал:
– У вас есть три часа.
2
Пино страшился того, что ему предстояло, но все же вышел из «даймлера» и снял нарукавную повязку. Он отправился в новый магазин сумок, но работавшая там девушка сказала, что его отец ушел в магазин Альбанезе.
Пино вошел в магазин кожаных изделий; кроме Микеле, дяди Альберта и тети Греты, внутри никого не было.
Увидев его, дядюшка выскочил из-за прилавка:
– Где ты был, черт возьми? Мы тут переволновались!
– Ночевать ты не пришел, – сказал отец. – Слава богу, ты живой.
Тетушка Грета посмотрела на Пино и спросила:
– Что случилось?
Несколько секунд Пино не мог произнести ни слова. Потом он подавил слезы и сказал:
– Нацисты
Дядя Альберт и отец были сражены этим известием.
– Этого не может быть! Ты, вероятно, видел кого-то другого, – сказала тетя Грета.
Пино со слезами на глазах ответил:
– Это был он. Туллио держался так храбро. Он кричал на тех, кто должен был расстрелять его, называл их трусами… а потом… боже мой… это было ужасно.
Он подошел к отцу и обнял его, а дядя Альберт обнял тетю Грету, которая разрыдалась.
– Я их ненавижу, – сказал она. – Это мои соплеменники, но я их ненавижу.
Когда она успокоилась, дядя Альберт сказал:
– Я должен сообщить его матери.
– Она не сможет получить тело Туллио до захода солнца, – сказал Пино. – Они хотят, чтобы тела оставались там в назидание жителям: вот что происходит, если убивают немецких солдат.
– Свиньи, – сказал его дядя. – Это ничего не изменит. Мы от этого только становимся сильнее.
– Генерал Лейерс сказал то же самое.
К полудню Пино сидел на ступеньках Ла Скала, откуда ему был виден выход из отеля «Реджина» и стоящий рядом «даймлер». Он онемел от горя. Когда он шел по улице мимо статуи великого Леонардо и слушал разговоры людей, которые спешили мимо, ему снова хотелось плакать. Все говорили о жестокости немцев. Многие называли Пьяццале Лорето проклятым местом. Он снова и снова видел произошедшее своим мысленным взором и не мог не согласиться с этим.
В три часа Лейерс наконец появился из управления гестапо, сел в машину и приказал возвращаться на телефонную станцию. Там, ожидая его, Пино думал о Туллио. Наконец на город стал опускаться милосердный вечер. Пино почувствовал себя немного лучше: теперь тело его друга можно забрать и подготовить к похоронам.
В семь часов генерал вышел с телефонной станции, сел в машину и сказал:
– К Долли.
Пино остановил машину перед ее домом на Виа Данте. Лейерс приказал ему взять запертый саквояж. Старуха в холле подмигнула им из-за стекол очков и, казалось, потянула носом им вслед, когда они прошли мимо и стали подниматься к квартире Долли. Анна открыла дверь, и Пино сразу же увидел, что она расстроена.
– Вы уже совсем вернулись, генерал?
– Нет, – сказал он. – Я хочу пригласить Долли пообедать где-нибудь.
Долли вышла в коридор в халате, с высоким бокалом в руке, и сказала:
– Прекрасная мысль. А то я с ума схожу, сидя тут целыми днями и дожидаясь тебя, Ганс. Куда мы поедем?
– В ресторан за углом, – сказал Лейерс. – Пойдем пешком. Мне надо прогуляться. – Он помолчал, посмотрел на Пино. – Вы можете остаться здесь, форарбайтер, и поесть. Когда вернусь, я вам скажу, понадобитесь ли вы мне еще сегодня.