Под грозой (сборник)

Сурожский Павел Николаевич

роны широкий зеленовато-синий простор.

— Выспался, малый?— спросил Сеньку один из

рыбаков, по имени Алексей, черный, загорелый,

высокий, с длинным горбатым носом, похожий на

грека. Он был на баркасе за старшего.

— Выспался,—сказал Сенька поеживаясь.

— Холодно? Ну вот сейчас погреемся.

Стали поднимать сеть. Показалась рыба. Забле-

стели серебряной чешуей подсулки, сазаны, че-

хонь. Бултыхнулся и зашлепал

длинным хвостом

сом. А вот и осетр. Тонкий, упругий, аршина в пол-

тора, он извивался во все стороны, запутавшись

растопыренными плавниками в петлях. Его с осо-

бым почтением высвободили из сети и положили

на дно баркаса.

Рыбы было много. Сенька помогал, выбирая из

сети чехонь и судаков. Тепловатые, скользкие, тре-

пещущие рыбы занимали его. Какие они прыткие,

сильные, как прыгают на дне баркаса. А у сома

такие смешные усы, и как широко раскрывает он

свою огромную пасть. Но лучше всех красавец

осетер. Длинный точенный нос, крепкая костистая

чешуя и твердые, как пружины, плавники. Хвост

точно винт у парохода. Как должно быть хорошо

владеет он этим хвостом в морской глубине.

— Для начала не худо,—говорили рыбаки, со-

бирая сети—дай бог и дальше так.

Убрали рыбу, а потом сварили кашу с свежими

подсулками и поели с большой охотой. Рыба была,

как масло, мягкая, молодая, и Сеньке казалось, что

он никогда не ел такой вкусной каши.

Солнце уже поднялось и пригревало, когда тро-

нулись дальше. Подул ветер, натянул паруса и бар-

кас пошел полным ходом. Сыпались на палубу со-

леные брызги, дрожали крепкие, тугие паруса.

Казалось Сеньке, что он уже не человек, а птица

и летит на широких белых крыльях в голубую бес-

конечную, согретую весенним солнцем даль. И он

улыбался блаженно и щурился, лежа на корме.

Подошел Андрей и вытянулся рядом с ним.

— Что, брат, хорошо?

— Хорошо,— сказал Сенька.

— То-то, бубырь.

Андрей положил руки под голову и закрыл

глаза. Сенька посмотрел на него и подумал:

«Какое у него смелое лицо. Вот так и видно,

что не человек, а сила... Да и все такие...»

Сенька обвел глазами товарищей Андрея—-все

темные, загорелые, твердые лица, смелые глаза,

крепкие фигуры. Даже у молчаливого, тихого Ва-

силия видна эта крепость.

«С такими и в бурю не страшно»,—подумал

Сенька, и ему стало весело.

К вечеру ветер подул с запада и тучи поползли

па небо. Сначала шли обрывками легкие, белые

облака,

а потом посунулись серые, с синеватым

отливом. Солнце спряталось, стало холодно, брыз-

нул дождь. Ветер налетал порывами и все как-то

сбоку. Волны запрыгали, замелькали на них белые

гребешки, стало покачивать.

— Как бы шторма не было,— сказал кто-то из

товарищей.

— Нет,— сказал Алексей, поглядывая на небо.—

Это веснянка, скоро пройдет.

Тучи сгустились, ветер подул сильнее, и брызги

от волн, сразу поднявшихся, как бы набухших,

стали смешиваться с брызгами дождя. Даль затя-

нулась туманом и море стало черное, неприветли-

вое, злое. А давно ли оно улыбалось?

Сенька сидел в уголке, закрывшись парусом.

Баркас пошвыривало, и голова кружилась так,

точно он накурился табачного зелья. Незаметно

спустилась темнота. Смешалась с морем, с тучами

и плохо было видно впереди. Зажгли фонарь и по-

весили на носу.

Сенька всматривался в лица своих больших то-

варищей—лица были спокойны, и это ободряло

его.

«Только бы не налететь на льдину»— опасливо

думал он, всматриваясь вперед.

Время шло, дождь барабанил, ветер не утихал,

и темнота лежала над морем, черная, тревожная.

Поужинали всухомятку хлебом с солью. Рыбаки

часто менялись у парусов, и сквозь спокойствие

проглядывала забота.

Сенька задремал, сидя в уголке. Его укачало,

как ребенка в люльке.

И вдруг он проснулся от сильного толчка, шума

и треска. На баркасе засуетились. Мелькали в тем-

ноте фигуры. Свет фонаря колебался в чьих-то

руках. У Сеньки замерло сердце. «Тонем» — поду-

мал он, и ему стало страшно. Он вскочил и вытя-

нулся вперед, держась руками за палубу.

Баркас уже не качался. Что такое? Неужели

земля?.. Огонь фонаря метался по баркасу, загля-

дывая во все углы.

— Течи нет?— послышался озабоченный голос

Алексея.

— Нету,—отозвался кто-то с фонарем.—Да он

вошел мягко. Лед теперь, как масло.

— Ну, слава богу.

Сенька понял: это они врезались в льдину, кото-

рой не заметил в темноте.

К нему подошел Андрей.

— Не бойся,— сказал он ласково и серьезно.—

Опасного нет. Это даже лучше, что в лед сели—

трепать не будет.

— А как же мы изо льда?— спросил Сенька.

— Ничего, высвободимся к утру. Спи, Сеня.

Но сна не было в эту ночь на баркасе.