Под грозой (сборник)

Сурожский Павел Николаевич

испытывал великое блаженство. Все было так хо-

рошо, так удачно. Днем дул свежий, в меру доста-

точный ветер, и паруса весело' лопотали, натягива-

лись и несли вперед и вперед послушный, легкий

баркас. Зеленые прозрачные волны качались, свер-

кали на солнце. Иногда схаватывались на них белые

гребешки. Баркас покачивало, и у Сеньки от не-

привычки пьянела голова.

А вдали стояли большие белые льдины, засти-

лая горизонт.

Иногда баркас подходил к ним

близко, и мелкий стрельчатый лед шуршал под

кормой. Сеньке тогда казалось, что они столкнутся

с льдиной, и их баркас затрещит, обломается.

И было жутко и вместе с тем как-то весело.

Один раз увидели на льдине что-то черное. Уж

не человек ли, захваченный с сетями, когда стало

ломать лед? По весне с рыбаками это часто бывает.

Подошли близко и увидели, что это лошадь. Она

лежала на льду, разбросав ноги, подогнув под себя

голову с оскаленными зубами, шаршаеая, худая.

Рыбаки долго смотрели на бедную конягу.

— Должно-быть, бросили на льду, когда самим

круто пришлось,—сказал Андрей.

— А может, она от голода сдохла.

Сенька смотрел на лошадь напряженно-удивлен-

ными глазами, и особенно жалкими показались ему

худые, костлявые бока и сбитый, растрепанный

хвост.

Перед заходом солнца закинули сети. Ветер

утих, море лениво покачивалось, и бессильно об-

висли паруса. Солнце опустилось прямо в море—

Сенька первый раз видел такой закат,— и розовые

льдины на горизонте долго светились, как облака.

И долго стояло в небе цветное зарево вечерней

зари. А потом выглянули звезды, и когда стало

совсем темно, они замигали часто и густо. Запахло

легким морозцем, колко пощипывало что-то за

руки. Сенька ежился.

— Замерзнешь ты, брат,— шутили над ним ры-

баки.

— Ничего, я терплячий, — ответил, улыбаясь,

Сенька.—Надо ко всему привыкать.

— Это правильно,—согласились с ним.

Вечером сварили кашу. Занятно было смотреть,

как это делали на баркасе. Взяли большой котел,

развели в нем огонь, а над огнем приладили другой

маленький котелок с кашей. Пламя освещало лица,

недвижно повисшие паруса. А за бортом хлюпало

море, слегка покачивая баркас, и звезды светили

вверху, как маяки, зелеными огнями.

Славно было сидеть у котла, протянув к огню

стынущие от холода руки. В котелке ворчит каша,

вода кипит ключом, и двое режут большими лом-

тями черный хлеб. А когда пшено укипело, сняли

котелок с огня, взялись за ложки и выхлебали все

дочиста. Вкусной показалась Сеньке

каша,—про-

голодался за день. Даже жарко стало—так усердно

работал он ложкой.

А потом и спать легли, поставив одного на

страже. Завернулись в запасные паруса и стало

тепло, «ак дома. Скоро сморил сон — так ласкаво

хлюпало море, так тихо покачивался баркас.

Два раза просыпался Сенька среди ночи. Один

раз его разбудили голоса менявшихся по очереди

рыбаков, а другой раз что-то беспокойное стало

щекотать его прямо в лицо. Он заворочался, от-

крыл глаза—прямо перед ним стоял яркий ущерб-

ленный месяц и светил зеленовато-серебряным

светом.

Сенька приподнялся, огляделся. Лежала на воде

зыбкая серебряная полоса, и белые льды тихо

светились вдали. На носу кто-то пел заунывно; за

парусом не видно было, и Сенька узнал по голосу,

что это Василий—молодой парень, молчаливый и

тихий. Был он нерасторопный, робкий, а пел хо-

рошо, и за это любили его.

Сенька стал слушать. Слова с трудом можно

было разобрать.

«Стоит деревцо на поле,

Его солнышко печет.

А что меня, молодого,

В этой жизни стережет»?

выводил Василий и выходило хорошо. Вспомнил

Сенька, как далеко они теперь от берега, и на ми-

нуту ему стало страшно.

Кругом вода и вода, а баркас такой маленький,

утлый... Вдруг схватится буря, куда они кинутся,

где будут искать спасенья? Море или опрокинет

их или выбросит на льдину, и с ними будет то же,

что с конягой, которую они видели днем...

Но море было такое тихое, так мягко светил

месяц и так покойно было кругом, что не верилось,

будто есть на свете бури и ураганы, которые рвут

паруса, ломают снасти.

И Сенька уснул опять под тихую песню Василия,

выговаривающего такие слова:

«Злая буря налетела

И сломила деревцо.

Покатилось, зазвенело

Обручальное кольцо...»

VII.

Утром, на восходе солнца Сенька проснулся.

Дрожь пробирала, было свежо. Бее уже были на

ногах и захаживались возле сетей, брошенных с Ее-

чера. Было тихо, чуть хлюпали волны. Льды

отошли за ночь далеко, и расстилался во вес сто-