Под каждой крышей свои мыши
Шрифт:
* * *
Летиция обладала достаточной смекалкой и инстинктом самосохранения, чтобы понять, что чем больше Б.Д. зол на Яну, тем меньше подзатыльников перепадет ей. В тот день Яна работала ровно до 4:30 вечера: Летиция отпросилась у Брика на полчаса раньше, и сам он тоже удалился в 3:30. Яне велели закрыть отдел и проверить, все ли компьютеры отключены. Поскольку студентки не торопились уходить, Яна, воспользовавшись их присутствием, побежала на пару минут в уборную набрать воды в вазу для поливки ее цветочков. Ровно в 4:30 Яна ушла домой, а студентка Сюзан еще сидела за компьютером. На другое утро разразилась гроза: "Яна, почему ты ушла домой на полчаса раньше, не заперла дверь, да и свет не выключила?" -- зарычал Брик. Яна опешила, и не нашлась сразу, что ответить. Оказалось, в тот вечер Летиция вернулась в отдел, забыв что-то взять, как раз в тот момент, когда Яна вышла за водой. Летиция видела, что компьютер был включен, жакет висел на спинке кресла. Да и у студентки могла спросить, где Яна. Стало быть, только Летиция могла успешно настучать боссу, когда он потребовал ответа, почему дверь не закрыли и свет горел. Виноваты в этом оказались уборщики, приходившие рано утром. Возмущенная, Яна пыталась поговорить с коллегой-стукачем, но та и ухом не повела:"Я вернулась - тебя не было на месте!" - последовал ее ответ. Яна могла бы парировать:"Была б я постервознее, то Брик бы знал о твоих отсутствиях по понедельникам", - но сдержалась.
Из письма Наташи: "Только что мы с Ирой Е. по телефону обсудили и осудили стукачество, имеющее место быть у тебя в библиотеке. Позор стукачам!.. Януся, выработай новую тактику и измени стратегию! В этом твое спасение. Увы, стукачество - явление интернациональное... Бей стукачей!!!"
Размышляя о стукачестве, Яна вспомнила, что оно было весьма популярно и в ее старой библиотеке среди некоторых индивидуумов. Увы, человеческая природа неизменна. Но там у нее были хорошие друзья, в самом коллективе и за его пределами, да и половина педагогов и студентов здоровались в корридорах, едва ее завидев. А здесь она продолжала оставаться
* * *
Тем временем в библиотеке их заставили переучиваться работать на абсолютно новой компьютерной програме "Миллениум", напоминающей Яне старую консерваторскую систему "Колибри". Забавно то, что из всех отделов только в серийных смогли освоить новую программу вовремя, остальные же отбрыкивались, обвиняя ее во всяческих неудобствах и сводя с ума библиотечных компьютерщиков. Отдел комплектования же во главе с руководителями Диком и Доннеллой еще несколько лет продолжал "сидеть" на старой программе, и администрация библиотеки была бессильна что-либо изменить (хотя навряд ли их это волновало). Яна же сразу начала использовать только "Миллениум" и на 3-м, и на 5-м этажах. "Мне написала подруга,что в консерваторской библиотеке нашли скорый способ заставить некоторых товарищей подсуетиться и выучиться работать в новом режиме. Замдиректора просто обьявила, что тот, кто не переучится, не будет получать премиальные. Все было просто",-- поделилась она с Мартинoм.
Где-то в середине дня раздавалось знакомое кляцанье металлических подковок на армейских сапогах - полы на 5-м этаже устилал линолеум, а не ковролин, - и выплывал Б.Д.: живот вперед, в приспущенных брюках, несвежей рубашке, по которой можно было с легкостью определить, чем он питался в этот день, вплоть до напитков и выпечных изделий (крошки лежали на воротнике). Он приходил повидать Доннеллу как старшего по званию, но плотоядные глазки всегда шарили по огромной комнате, выискивая непутевую Данкоф. Не давая ей гулять без ошейника, ему надо было что-то сказать именно в пятницу, когда она ему не принадлежала: "Джена, может ты безукоризненно работаешь на Дика, но в этой форме ты сделала две ошибки!", -- он совал ей засаленные бумажки под нос. Частенько, заслышав его тяжелую поступь, Яна пряталась от него за ящиками с подарочными книгами или неслась в уборную. Однажды Брик, обронив карандаш, нагнулся, пытаясь его достать с пола, но не смог из-за мешавшего ему живота. Это было еще то зрелище... Все обсуждали, когда же он остановится с своем обжорстве? Врачи давно нашли у него сахарный диабет, и каждые два часа он сам себе делал уколы. Все, особенно студенты, мечтали, когда же он наконец уйдет в отпуск. "Не дождетесь, -- сказала Летиция,-- Чем ему плохо на работе? Сидит, играет по полдня да и обедает по 2-3 часа каждый день. Мы как-то с Диком были у Брика дома - да это просто убогий запущенный сарай!" Яна всегда многое прощала Летиции за ее острый язычок и неплохое чувство юмора, срабатывающее в довольно редкие периоды ее хорошего настроения. Летиция завела блокнот, в который записывала Янины русские поговорки и идиомы. Яна пока еще не знала их английских аналогов, переводя буквально. Частенько называя себя "белой вороной в собственной семье", Яна удивилась английскому выражению "черная овца". Так, мало-помалу, она врастала в язык, заставляя себя избавляться от русского "ой" и переходить на американский "уупс"(когда, например, роняла книгу) и "ауч" (при неожиданно возникшей боли). Летиция прекратила обьедаться, после того как и у нее обнаружили сахарный диабет, села на диету и начала по утрам ходить пешком по нескольку миль вокруг университетского парка. На удивление, сынишка Летиции оставался худеньким и здоровым. А ведь диабет находили даже и у 9-летних американских детей из-за неправильного питания - гамбургеры, чипсы, картофель-фри, жирное мороженое и тому подобная еда здорово разрушали здоровье. Зачастую взрослые ели здесь не потому, что голодны, а по причине нервозности, неудовлетворенности, скуки и так далее. Многие американцы, которых Яна повстречала, особенно мужского пола, лопали по молодости все, что хотелось, не задумываясь о последствиях, пока не попадали в госпиталь на шунтирование или еще страшнее - с инфарктом. После этого они впадали в другую крайность -- подсчитывание количества жиров в сьеденных продуктах и занятия на тренажерах до посинения. В библиотеке все ежедневно получали десятки электронного мусора- мэйлы от администрации и библиотекарей, среди которых то и дело попадались легковесные обьявления-приглашения на семинары и конференции по вопросам библиотечного дела. Яну умиляло всякий раз, что повестке дня в них отводилось 2 -- 3 строки, а зато остальное место занимало м е н ю (!), где предлагалось заранее заказывать предпочитаемый тип кухни: мексиканской, китайской, итальянской и т.д. Все это - на полном серьезе и со знанием дела. Яна не могла понять, почему в этом университете, с более чем упитанными сотрудниками, существовал прямо-таки культ еды! Отчего это происходит - от недостатка духовной культуры либо сублимации чего-то в жизни ? Ведь в Америке довольно дешевые и доступные продукты, так же, как и рестораны, представляющие собой все кухни мира (она сама полюбила тайландскую). На общих собраниях библиотекари долго не могли прийти к общему знаменателю, обсуждая часами какой кафетерий лучше основать на первом этаже здания - Старбакс либо Джава Сити. Кто-то даже провел целое исследование об этих конкурирующих компаниях. А проблема с едой и питьем в здании библиотеки давно уже всем набила оскомину: разрешать есть читателям или не разрешать? И где? Бурная полемика проходила на собраниях методического совета за закрытыми дверями. Все же через несколько лет читателям позволили перекусывать в подвальном помещении библиотеки. На остальных этажах можно было лишь пить воду из фляжек.Мартин, с его аналитическим умом, обьяснял эти раблезианские манеры как компенсацию у американцев отсутствия полноценной сексуальной жизни (корни этого глубоко уходили в историю этой довольно пуританской страны). Другая сторона медали - избыточный вес вследствие обжорства усугублял в свою очередь сексуальные проблемы (посмотрите на Брика!). Лично Яне казалось, что еда и разговоры о ней являются тем безопасным островком в коллективе, где люди побаиваются обсуждать более серьезные темы. Так удобнее жить: изображая свою вовлеченность в полноценное общение с коллегами, при этом храня дистанцию, и никого не впуская в свой внутренний мир. Обсуждать личные проблемы за столом было не принято, политические и религиозные вопросы - упаси бог, секс - неприлично, книги - мало кто среди ассистентов да и библиотекарей читал настоящую литературу, театры и концерты мало посещались. Оставались такие темы, как погода, путешествия, новые фильмы, и в особенности телевизионные шоу. Некоторые дамы из библиографического просто жили в этих шоу ежедневно после работы, писали письма на телевидение, бурно обсуждая результаты за ланчем. Те, у кого были дети школьного возраста, могли часами перемалывать их жизнь в школе и дома. Речь многих, работающих на 5-м этаже да и в целом в университите, была нарочито дистиллированной, взвешивалось каждое слово. Веши не назывались своими именами, и отсюда проистекал офисный жаргон, целая система эвфемизмов. На собраниях использовались штампованные фразы и клише, из которых Яна составила для себя словарик, чтобы не попадать впросак. Лился поток стерильной информации. В иной плоскости ее сознания вновь и вновь возникали ассоциации ее юностью, прошедшей
В конце апреля --начале мая Яну направили на ежегодные университетские курсы повышения квалификации для сотрудников,занимавшие почти полный рабочий день. Она радовалась перемене, но лекции были буквально высосаны из пальца. Это надо было умудриться рассказывать целый день на тему "Эффективное слушание собеседника", или "Об умении правильно общаться по телефону". Наиболее животрепещушими темами стали "Разрешение конфликтов на рабочем месте" и "Работа с трудными клиентами". Психолог, ведущая занятия, настойчиво советовала всем "ограничивать и ставить на место" зарвавшееся начальство. Переговорив с Яной, она подчеркнула необходимость радикальных мер в ситуации с Бриком. Каждое утро в классной комнате были накрыты столы - свежие кексы и напитки. Во время тренинга, психолог поручила всем работать в группах по нескольку человек. "Разрешите такую ситуацию: вы главный врач больницы и срочно должны принять решение о том, кому из нуждающихся пациентов пересадить искусственное сердце - одно на всех..." В списке больных была негритянская девушка,так же как и в их группе. В процессе обсуждения доминировала некая сильно пожилая начальница отдела, которая сразу невзлюбила Яну, услыхав, что она русская. Дама обмолвилась, что проработала в организации много лет, что было неудивительно, судя по ее отвратительным манерам. Кто-то предложил отдать сердце негритянской девушке, аргументируя свое мнение. Вдруг старушенция высказалась: "Я так не думаю! Ведь пациентка черная, и сердце белого человека ей не подходит, не так ли, милочка?" - рыбьими глазами она уставилась на темнокожую девушку. Воцарилась неловкая пауза, и многие не знали куда провалиться от стыда. "Хорошенькое дело,-- размышляла Яна.-- Какая провоцирующая непосредственность! Ведь в разговорах о национальном вопросе в Калифорнии сквозит показушность и избегание острых углов, как когда-то и у нас в СССР. На телевизионных рекламах, как правило, изображаются лица не менее четырех национальностей: американец, китаец, японец, мексиканец. Несмотря на это, ни для кого не секрет, что эмигрантов нигде не жалуют, а просто терпят, как дешевую рабочую силу, хотя изначально эта страна была создана выходцами из Европы. Никто не может высказать наболевшее: "Убирайтесь обратно туда, откуда приехали". Ведь это запрещено законом и подсудно. Как это называется, -- поведенческий кодекс? Корректность? Но между собой, несомненно, шепчуться, рассказывают анекдоты, обидные даже для всех наций сразу. Юмор мало чем отличается от российского. На кампусе все гордятся diversity и дружбой народов, ведь страна - многонациональна.У этой начальницы либо уже полный маразам, либо привыкла к своей безнаказанности " Смутившись, черненькая девушка заговорила, о том, что ее отцу когда-то пересадили сердце белого человека, и оно подошло: "У нас все такое же, как и у белых, даже кровь алая" Яна поспешила добавить, что все люди произошли, согласно открытию ученых, от одной африканской матери. Старушенция буквально испепелила русскую взглядом...
* * *
В июне закончился Янин испытательный срок, и Брик торжественно ее поздравил, выразив свое восхищение ее трудолюбием и успехами. Дик в свою очередь, вручая Яне характеристику от своего отдела, отметил, что он еще никогда в жизни не видел человека, справляющегося с таким большим обьемом работы. Янин контракт с комплектованием закончился в конце июля, и она со всеми мило распрощалась. Дик даже накрыл стол в ее честь. Яна произнесла речь: "Почему я полюбила отдел комплектования? Потому, что здесь у меня есть пять мам и пап, а в серийных - лишь один большой пап Брик..." Все покатились от смеха.
Она наслаждалась передышкой, ведь невыразимо тошно было иметь троих начальников одновременно, а также два табеля с посещаемостью, и два чека с зарплатой, и, само собой, -- два рабочих места. Постоянно происходила путаница в бухгалтерии из-за Яниных часов, так что пару раз она осталась без зарплаты вообше, а один раз - с лишним чеком. Каждый месяц всеми сотрудниками и студентами заполнялся табель-календарь с отметками о посещаемости. Яне понадобился по меньшей мере год, чтобы разобраться в этой странной системе. Но она поняла гораздо больше, чем все ее начальники, проработавшие в этой библиотеке десятилетия. Яна прочитала, что американцы проводят на работе в среднем на 2 недели больше, чем жители Европы, поэтому каждый час отпуска ценился на вес золота. Француженка работает 35 часов в неделю, тогда как американка - 40. Когда Яна вступила в постоянную должность, ей полагалось 2,7 часа отпуска в месяц и 4,4 часа больных дней. Через 3 года отпускные часы увеличились до 3,67 часа, и, через 3 года - до 5,5 часов в месяц. Ей невероятно повезло, что как работающей на полставки да и 4 дня в неделю, почти каждый месяц "вырастали" дополнительные часы, которые ей разрешалось использовать как отпускные. В течение года она обычно использовала лишь "больные" часы да "переработку", a oтпускные копила, чтобы поехать к родителям в Питер. По сравнению с другими, Яна жила очень неплохо: выходило не менее 3-х недель отпуска летом да и около двух недель на рождественские каникулы. Всякий раз, покидая отдел комплектования по четвергам, она прощалась с коллективом до понедельника, желая всем хороших выходных. Некоторые всякий раз закатывали глаза, пытаясь показать, какая Яна везучая - имеет три дня!
* * *
В один из таких выходных Мартин повез их с Алексом в Сан-Франциско посмотреть нашумевшую выставку об истории русско-американских связей. Огромный район Пресидио, брошенный военными, отошел государству. Выставку открыли в одном из добротно выстроенных зданий Пресидио. Алексу, находящемуся еще в самом нежном возрасте, было скучно. Вскоре ребенок встал на четвереньки и начал с удовольствием ползать среди чинно расхаживающих посетителей выставки. Яна с удовольствием отметила многолюдность и интереснейщие экспонаты. "Давай как-нибудь поедем в Форт-Росс - ведь оттуда же все началось в начале 19 века, даже православная деревянная церквушка сохранилась. И река неподалеку называется "русская". Забавно: русские приехали, истребили всех зверей на меха, тюленей на жир и укатили... Не могу поверить, что наша знаменитая опера "Юнона и авось" основана на реальных исторических событиях, Рeзанов действительно приезжал, и Кончита жила здесь, в Сан-Франциско", -- шептала Яна мужу...
В июле 2001 Яна с Мартинoм наконец-то собрались поехать в Россию, впервые, за два года. Б.Д. был страшно расстроен, что Яна уезжает, да на целых три недели. Казалось, все боялись, что она не вернется по каким-либо причинам назад. В Америке даже неделя отпуска считается несказанно большим сроком. Прямо скажем печально, что люди проводят на ненавистном рабочем месте большую часть жизни, оплачивая счета. Многие имеют по несколько машин, компьютеров и телевизоров в доме (конечно не ассистенты библиотекаря), но они почти никуда не ездят, и мало что видят. "Мне кажется, люди просто боятся, что во время их отсутствия начальник может догадаться, что можно вообще прекрасно без них обойтись", -- смущенно обьяснил Яне Джеймс. (Может, как Реймонд, категорически не желавший уходить в отпуск уже более трех лет? ( а ведь у него была семья...) В этом смысле педагоги, имеющие летние, осенние и зимние каникулы, воистину счастливые люди.
Мартин на этот раз в Россию ехать не хотел. -- У меня очень плохое предчувствие... Я не могу оставить Алекса на его сумасшедшую мать, нет - ты поезжай одна. -- Хорошо, давай я отменю твой билет. Жаль, что за твою визу нам не вернут потраченного. Позвони Надаву и отмени все. Яна давно договорилась, что за их домом последит сын Мины Надав. 18-летний красавец парень страшно обрадовался возможности пожить 3 недельки без строгого надзора своей мамы. Хотя сама Мина уже сидела на чемоданах, собираясь первой из всей семьи лететь домой. Мартин, разрываясь между сыном и женой, провел бесонную ночь, но утром решил все же лететь вместе с ней. Билеты были очень неудобные: Сакраменто - Сиэтл - Москва -- Петербург. Тот беспересадочный рейс Сан-Франциско -- Петербург давно отменили. После всех злоключений, они зареклись когда-либо еще летать "Аэрофлотом", а тем более - через Москву.Когда, добравшись до Сиэтла, повстречали у стойки мрачные, недружелюбные физиономии русских работниц этой авиакомпании, Яна почувствовала себя иностранной подданной. И одета она была теперь странновато - а ведь прошло всего два года!