Под кодовым названием «Эдельвейс»
Шрифт:
Этот вроде бы на агента не похож. Ишь как ловко «завернул» о том, как драпал от Сталинграда до Берлина. Даже время определил — год. Больше не обещает. И не прицепишься к нему: рассказывал о своей судьбе. Его спросили — он ответил. И все! Но осторожность никогда не помешает. Лейтенант сказал поучительно:
— Вермахт свершит то, чего не могла добиться белая гвардия русских!
Между тем машина уже выехала на фешенебельную улицу Унтер ден Линден. Витрины зеркального стекла сияли. А за ними чего только не было! Роскошные торты,
— Майн готт! — воскликнул лейтенант, глядя на эту воистину фантастическую роскошь. — Зачем я привез скромный фронтовой паек? Ведь радио ежедневно говорит, что у немцев всего досыта, что рейх всецело обеспечен!
— Вы давно не были в Берлине? — спросил водитель. После своего упоминания о Царицыне он, вопреки мрачному содержанию своих воспоминаний, заметно повеселел.
— С сентября сорок первого. А что?
— Все эти яства изготовлены из папье — маше, — иронично сообщил водитель и тут же начал восторженно расхваливать: — Работа уникальная, можно сказать — ювелирная. Достигнут неслыханный зрительный эффект! Все как настоящее! А какой прекрасный лак! Какие краски! Немецкие химики достигли выдающихся успехов — лак и краски не темнеют.
— Хорошо! — оценил его высоколояльную похвалу пассажир.
Водитель снова помрачнел и замолчал: зачем зря трепать языком, если его эзоповские колкости не доходят до этого немецкого недоумка?
Возле парка Тиргартен новоприбывший рассчитался с таксистом, отсчитав точно до пфеннига, ровно столько, сколько тот назвал. Немец добавляет к оплате только за какую–нибудь особую услугу. А этот таксист? Даже адреска «веселых девиц» не предложил, не говоря об альбоме с фотографиями своей соблазнительной клиентуры. Одним словом — нахал! Русская свинья…
От Тиргартена можно было добраться в любой район города. Отсюда фронтовик должен был двигаться по маршруту, составленному в Москве. Он воспользовался двумя автобусами, пока миновал Шарлоттенбургшос–се, Берлинерштрассе и Бисмаркдам. Наконец, уже пешком, вышел на узкую безлюдную улицу и остановился перед входом в усадьбу, которая пряталась за могучей, словно крепостной, стеной.
Нажал кнопку электрического звонка.
Глухую калитку в стене, окованную медными бляхами и располосованную вдоль и поперек железными поясами, отворила дебелая, очень представительная молодая женщина.
— Вы к кому?
Оголенные ее руки были по локти розово распарены. Наверное, только что оторвалась от стирки. Мгновенно узнал ее по ориентировочным приметам — служанка Барбара. Обслуживает семью Шееров в утренние часы, до полудня.
— С фронтовым приветом! — бодро произнес лейтенант, любезно улыбаясь.
Глава двенадцатая. ПО ПРИКАЗУ КРЕМЛЯ
— Что–то я вас никогда не видела, — нерешительно произнесла служанка.
—
— Не знаю, как доложить фрау.
— А, так фрау Шеер дома? Я к ней. Можете отрекомендовать: прибыл Отто Шульц, фронтовой друг Адол ьфа.
— Подождите, я сейчас…
Отто Шульц укоризненно заметил:
— На улице? Такая очаровательная фрейлейн и такая неделикатная к фронтовому офицеру… Как вас зовут, чтобы я знал, кто проявил к героическому вермахту неслыханное неуважение?
Служанка покраснела, спрятала руки под фартук — на нее подействовали и комплимент, и угроза.
— Извините, господин офицер. Вы просто меня не дослушали. Я прошу вас подождать в гостиной. Почему вы решили, что на улице?.. А зовут меня Барбарой.
— Благодарю, фрйлейн Барбара! И прошу прощения за свои поспешные выводы. А все фронт! Мы там грубеем, гражданская жизнь с ее нормами для нас — словно мираж.
Он подхватил чемодан с саквояжем и переступил порог дома. Барбара закрыла «ворота» большим ключом и на железный засов. Теперь в усадьбу можно было войти только с помощью тарана.
В холле на Отто Шульца сразу же нахлынули запахи, которые он забыл с начала войны. Те самые специфические, едва уловимые молочно — сладкие ароматы, говорящие безошибочно: в доме — новорожденный. Отто Шульц заволновался, радостное возбуждение охватило его. Вот это новость для подполковника! Ну, Константин Васильевич, за такое потрясающее сообщение с вас причитается! И по большому счету… Интересно: сын или дочка? Сейчас обо всем узнаем…
Сверху по широкой деревянной лестнице сошла пожилая женщина. Холодно взглянула на незнакомого офицера:
— Вы ко мне?
— Рад вас приветствовать, фрау Шеер! Я вас сразу узнал — Адольф так много рассказывал.
— На него это непохоже, — невозмутимо возразила она.
Отто Шульц не терялся.
— Мы все мало ценим то, чем владеем ежедневно и ежечасно. Но все, что оставляем дома, цепко удерживаем в памяти и сердцах, как самую дорогую ценность. — Он резко изменил тему: — Собственно, я выполняю волю Адольфа. Он говорил мне: если случится побывать в Берлине, обязательно навестить вас. Мол, встретят приветливо и гостеприимно. К сожалению, я здесь только проездом — транзит с пересадкой в Берлине. — Он глянул на часы, — Через три с четвертью часа я должен вернуться на вокзал.
Наверху мелькнула еще одна женская фигура — легкая, подвижная, ладная.
— Фрейлейн Бергер! — восторженно воскликнул бравый фронтовик. — Узнаете ли вы старого друга Отто Шульца? — Этим он сразу сообщил, как его теперь зовут.
— Отто, вот это сюрприз! — такой знакомый и сейчас неподдельно взволнованный голос, — Невероятно, вы — и здесь! Какими ветрами?
— Ветры дуют с Востока! — выразительно сообщил Отто.
Кристина счастливо засмеялась. Она уже стояла перед ним — молодая, обаятельная, вся какая–то сияющая. А он не умолкал: