Под крылом
Шрифт:
====== Часть 2. Человек. Глава 1 ======
– А когда я вырасту, то тоже стану оперативником! Как родители! – уверенно заявил Ирин, устраиваясь поудобнее на руках у Карма. – Я тоже! – Подхватил Серфин. – И я! – подали голос его старшие братья. Ил с тоской вздохнул, вновь утыкаясь взглядом в яркую зеленую травинку. Время от времени он настороженно вскидывал голову, всматриваясь в виднеющуюся за старыми кованными воротами дорогу. Это был их ежедневный негласный ритуал – все время посматривать на дорогу в надежде побыстрее увидеть родителей. Братья по очереди оборачивались и всматривались в пространство между прутьями решетки. Вот только лишь Карм с Зафом знали, что родители за ними не придут. Но не произносили этого вслух. – А ты кем будешь, когда вырастешь? – Любопытно спросил Ирин, продолжая попытки устроиться поудобнее на руках у Карма. Заф только вздохнул, зябко подергивая крыльями. Сегодня выдался первый по-настоящему теплый день, и воспитатели выпроводили всех детей во двор, строго запретив покидать пределы детской площадки и уж тем более – лезть в огород, где из-под земли только-только появились первые зеленые ростки. Но Зафу все время было холодно, а тонкая, застиранная до потертостей курточка не грела. А собственную толстую теплую кофту Заф отдал Илу – тот все еще кашлял, не оправившись до конца от простуды. – Мясной консервой он будет! – С ненавистью в голосе крикнул Терркан, с треском вывалившись из кустов рядом с оградой. Одежда эаля была черной от земли и мокрой от росы, а вытянутая кофта топорщилась на большом бугристом животе. Ирин захлопал глазами, переводя взгляд с эаленка на Зафа. Заф молчал, рассматривая зеленые травинки рядом со своей ладонью. – Врешь ты все! – Огрызнулся Карм вместо брата. – Вы, эали, вечно неправду всякую говорите! – А вот и не вру! – Терркан ухватился руками за низ кофты, поддерживая живот. – Таких уродов на комбинат везут, чтобы на консервы пустить! А из пуха получаются отличные подушки! Мой дядя пробовал паштет из лае, и говорил, что вы по вкусу на гусят похожи! Ммм, вкусная гусятинка! – Помолчи! – Рискнул подать голос Серфин, на всякий случай прячась за крыльями более старших братьев. – Вкусные, сочные консервы! – Не унимался Терркан, выписывая кончиком хвоста восьмерки. – Питательные, ароматные! – Замолчи сейчас же! – Ой-ой-ой, боюсь гусиного брата! Ирин засопел, собираясь разреветься. Карм молча пересадил его на колени Зафу, а после чего поднялся с травы. Пух на крыльях взъерошился, делая лае похожим на неказистого воробушка. Терркан был выше Карма на полторы головы и старше на две условные весны. А еще он очень больно пинался, и кончиком хвоста норовил ткнуть в лицо или под крыло. Эаленок взвизгнул, и покатился кубарем по земле. Из-под кофты посыпались сухие груши, которые воспитатели добавляли в компот. – Ты вырастешь, и тоже станешь оперативником, – пообещал Карм перед самым отбоем, когда ему наконец разрешили слезть с позорного стула. Драться в приюте было нельзя, как и воровать, а пойманный сразу на двух поступках эаль наврал, что груши таскали они вдвоем с лае. Заф только потрогал темный синяк на скуле брата и вздохнул, после чего вытащил из-под подушки утащенный с ужина хлеб. – Фы мофе млафшее кфыло, и я никому тебя не дам обидефь, – пробубнил с набитым ртом Карм. – Я не сильно тебя младше, – слабо возразил Заф, вытаскивая из-под подушки крошки и складывая их горкой на ладони. Это был их вечный спор. – Но жизненного опыта у меня намного больше! – На восемнадцать минут всего лишь... Карм разорвал оставшуюся краюшку на две неровные части, и ту, что побольше, всунул в руки брату. – Ты опять свой ужин между младшими разделил, – тихо, чтобы никто не услышал, упрекнул он. – Тебе тоже нужна энергия. – Мне не хотелось есть. – Почти не соврал Заф. – А они младше, им нужно больше энергии. Да и вообще, ты слышал, что сказал Терркан... – А ты его не слушай! Я никому не позволю обижать моих младших! – С вызовом прошипел Карм, и потянув одеяло, набросил его брату на плечи. В коридоре зазвенел колокольчик, оповещая о отбое. – Ни Ирина, ни Серфина, ни Ила, ни Марека, ни Ельку, ни тебя – никого! Я знаю, кто ты! Последняя фраза прозвучала уже в темноте – воспитатели отключали свет на ночь. Спрыгнув с кровати, лае на цыпочках прокрался между кроватями, поправляя тонкие одеяла на младших, и вернулся с Ирином на руках. Приют был переполнен, и дети спали в кроватях по двое. А эльвиинчик пинался, и Ирин часто плакал по ночам, спихнутый с матраса на пол. Заф откатился на свою половину кровати, позволяя братьям устроиться поудобнее под одеялом, а потом тихо, чтобы Карм не услышал, вложил остатки хлеба в ладошку Ирина. – Я хочу стать врачом. – Шепотом признался он через пару минут. От младшего исходило ровное тепло, а Карм, устроившись на боку, вытянул поверх одеяла левое крыло. – Вот вернутся родители, и станешь, – едва слышно пообещал старший брат. – Они скоро вернутся... Заф согласно кивнул, закрывая глаза. Вернутся. Ему очень хотелось верить, что его родители живы. *** Заф сделал два шага назад, критически разглядывая результаты своего труда. Снова подошел, чуть наклонил рамку влево, чтобы она криво не висела. Недовольно вздохнув, снова поправил табличку. Грамота с серебристыми буквами «Лучшему хирургу частной клиники имени Энрике Г.» взирала на него со стены с молчаливым равнодушием. Заф поджал губы, вновь выравнивая табличку. Сидящий на диване Итаним зашелестел оберткой от шоколадного батончика. До ужина было еще три часа. – Теперь ровно, – выдал Рис, тоже рассматривая висящую на стене рамку. – Это идиотизм, –
(голос Дроздова за кадром)
А теперь, дорогие телезрители, мы снова сможем вернуться за наблюдениями за этими без сомнения, интересными и уникальными созданиями.
====== Часть 2. Человек. Глава 2 ======
*** В темноте Рис открыл глаза. Некоторое время, не мигая, пялился в потолок. Потом сел, свесив ноги с дивана и отключив боевой режим. Отбросил одеяло. «Местное время 2.14 ночи, 19 марта 2184 года» «Уровень опасности – минимальный» Встав, гибрид бесшумно побродил по комнате. Зайдя на кухню, напился сока из холодильника. Снова вернулся к себе на диван. Сел. Тот заскрипел. Склонив голову к плечу, Рис потрогал пружины под обивкой, прислушиваясь к протестующему скрежету. Диван ему нравился. Это было место гибрида, ночью безраздельно принадлежащее лишь ему. Днем Заф мог сесть на диван. Это делали даже его немногочисленные гости. Соня, или Егорович. Или Маничка. Визит Манички со своим боевым Unit’ом принес некоторые разрушения. Толстый человек так плюхнулся на диван, что пружины немного погнулись, и теперь тихо скрипели в некоторых местах. А еще Маничка сильно намусорил, и гибрид весь следующий день доставал из всех щелей по квартире шелуху от семечек и какие-то металлические проводки. А потом еще Рис на полу под диваном нашел несколько кусочков пластика. Они напоминали изломанную микросхему – вероятно, человек держал ее в заднем кармане штанов и когда садился, то раздавил ее своим весом. Егорович же, приходя «в гости», предпочитал сидеть на кухне и пить с хозяином чай. Хотя в 87% встречи проходили не на территории хозяина. Соня Адлер была самым частым гостем, садящимся на диван Итанима. Но под ее весом пружины вовсе не деформировались. А еще она приносила разные шоколадки и конфеты, и гибриду тоже что-то перепадало. Поэтому он не был против ее визитов. Рис снова провел ладонью по дивану. Соня сказала несколько недель назад, что боевые куклы в домашних условиях абсолютно бесполезны. Хорошо, что Заф с ней не согласился. Итаниму было комфортно тут, в этой квартире, с таким хозяином. Ему нравилось функционировать. Сам Заф не считал его бесполезным. Рис частично убирал со стола, складывал одежду, открывал двери, когда хозяин возвращался домой с сумками... Ну и пусть, что не было случая ни разу продемонстрировать работу второй системы. Когда потеплело и дневная температура на улице поднялась до нуля, хозяин снова принялся брать его с собой на тренировки. Только перед выходом из квартиры Итаним должен был надеть куртку поверх комбеза и обмотать шарфом шею. А во время спаррингов у гибрида был четкий приказ – нападать, в то время как Заф должен был отбиваться. Куда более логично было бы приказать Итаниму защищаться, а самому отрабатывать удары. Но лае никогда так не делал. И в магазин Заф брал с собой гибрида. Но тут помощь Риса была незначительной – самый легкий пакет донести, или тележку покатать между стеллажами. Второе занятие Итаниму нравилось. На длинных участках вдоль полок можно было сначала немного отстать, а потом на несколько секунд разогнаться и оторвав ноги от земли, проехать пару метров. Сначала это действие Рис увидел в одном из фильмов, а потом краем глаза заметил, что так делают не достигшие репродуктивного возраста люди в супермаркетах. Несколько дней гибрид размышлял – рассчитывал траекторию, ускорение, длину тормозного пути, а потом не удержался – и прокатился. До этого момента походы в магазины были, конечно, интересными, но и только. Расходуется немного больше энергии, чем при мытье посуды, и все. А еще всякие яркие коробки, упаковки и ящики можно поразглядывать. Конечно, все эти вещи можно было увидеть в сети или в фильмах, но зато в магазине можно было коробку повертеть. Потрогать. Взвесить. Наклонившись, Рис вытащил из-под дивана пластиковую головоломку в форме додекаэдра с двенадцатью гранями. Сначала гибрид увидел гиганминкс в рекламе каких-то развлекательных предметов из набора «15 по цене 14, доставка – 10 процентов от стоимости заказа». Потом, поискав в сети, Итаним нашел его в сети в онлайн-магазине. А через пару дней, зайдя в один из прежде неизученных разделов в супермаркете – нашел в яркой упаковке на полке, между миниатюрными пластиковыми флайерами на солнечных батареях и «набором юного генетика». Попытка сформулировать фразу с объяснением о необходимости перемещения данного предмета с магазинной полки сначала в тележку, а потом в квартиру провалилась с треском. Рис смотрел на гиганминкс, и не мог придумать ни одного варианта. Программа самообучения снова пасовала. А потом подошел Заф, посмотрел сначала на Итанима, потом на полку с товарами... И положил гиганминкс в тележку. – Можно говорить «я хочу вот это» или «давай возьмем вот то-то». Или даже «мне нравится такая игрушка», – негромко пояснил он гибриду, когда мимо прошла женщина с полной тележкой подгузников. Рис весь вечер провозился с гиганминксом, проворачивая разноцветные грани. Правда, чтобы запутать игрушку, приходилось отдавать ее Зафу. Но так было снова и снова интересно приводить додекаэдр в начальное состояние. Но сейчас гибрид лишь подержал на ладони игрушку, после чего снова спрятал ее обратно под диван. Итаним уже выучил, что живым существам снятся сны. Но одно дело – знать это про людей и ксеносов и видеть в фильмах, и совсем другое – испытывать функцию «сон» самому. В действительности Рис даже не был уверен, видит ли он именно сны, или это какой-то очередной сбой в процессоре. Записать увиденное не получалось, как-то выяснить, откуда к нему приходит данная информация – тоже. Поэтому, когда Заф сказал, что это скорее всего сон, гибрид послушно кивнул, сохраняя этот ответ. Хорошо. Сон. Если хозяин так говорит, значит, это правда. Вот только сегодняшний сон был другим. Странным. Неприятным. Нечетким. Посидев еще несколько минут, Рис поднялся, беззвучно направившись в спальню. Постоял на пороге, всматриваясь в темноту и не подключая тепловое зрение. Заф спал, накрывшись одеялом с головой. Сердцебиение, температура и размеренное, медленное дыхание сообщали о том, что все с хозяином в порядке. Гибрид простоял неподвижно еще одиннадцать минут, пытаясь принять решение. Наконец, сделал шаг вперед, заходя в комнату. Приблизившись, Рис уселся на пол, оперевшись спиной и затылком о бок кровати. Подтянул колени к груди, обнял руками. Этот жест он увидел в одном фильме с терминала. Жест Итаниму понравился, и он старательно его сохранил в памяти. Заф заворочался на кровати, перевернулся на другой бок. Натянул одеяло повыше. «Опасность отсутствует» – после длительного сканирования помещения доложила система. Рис мотнул головой, убирая упавшую на глаза отросшую челку. Посидев неподвижно около часа, гибрид вернулся к себе на диван. Неприятного сна сегодня больше не было. *** – Данному утверждению можно верить? Это не повреждение процессора? Вы уверены, что мне действительно снился сон? Печенье, на которое Заф намазывал вторым слоем мед (поверх масла), хрупнуло, разваливаясь на две неровные половинки. – А что именно ты видел? – на всякий случай уточнил хирург. Гибрид подтянул к себе не испорченное падением на стол печенье, попробовал. – К сожалению, я не в состоянии воспроизвести увиденное, так как все происходило без участия процессора, – доложил Рис. – Но я видел... Человеческую особь мужского пола с ортопедической тростью в руке. Человек стоял и ругался. – На тебя? – предположил Заф, снова взявшись за размазывание по печенью масла. – На меня. Еще кулаком бил. И тростью. Вот сюда, – гибрид поднял руку, коснувшись пальцами левого виска. – Приказал отключить ускоренную систему регенерации. А потом я открыл глаза, и понял, что нахожусь тут, а не там. Хирург пододвинул к Рису еще одно политое медом печенье. – Это плохой сон, – подумав, произнес Заф. – Всем иногда снятся плохие сны. – Вам тоже? – И мне тоже, – кивнул лае. – А что вам снится? – мгновенно спросил Итаним, тряхнув челкой. Волосы у него отрастали, и уже падали на глаза, мешая обзору. Чем дальше, тем чаще Рис задавал вопросы. Порой они были простые, вроде «Почему Заф прячет крылья от людей?» или «Зачем на упаковках пишут про стопроцентное содержание мяса в пельменях, если при сканировании там в среднем не больше сорока?» Но иногда гибрид спрашивал, на первый взгляд, про совершеннейшую мелочь, а лае приходилось долго обдумывать ответ. – Мне снится, что кто-то из моих братьев покалечился, а я не успеваю прийти на помощь, – посмотрев на печенье в своей руке, произнес Заф. – Или с Отделом что-то случается в то время, когда меня там нет. – Например? Заф уже несколько раз порывался объяснить про «Отдел», но обычно все стопорилось на кратком объяснении, состоящем из трех букв. Дом. Отдел – это дом. – Опорные столбы разрушатся, или химеры нападут... – Перечислил лае, а потом вздохнул, протянув гибриду еще одно печенье. – Подсознательные страхи, ничего более. Они выходят из своих темных углов, когда я, или ты, беззащитен. – В подсознании есть углы? – Уточнил Рис озадаченно. Заф засмеялся негромко, размешивая сахар в чае. К утреннему питью кофе он так и не смог пристраститься, и поэтому плюнул на этот человеческий ритуал. – Это просто метафора, – пояснил он через минуту. – Фраза с непрямым смыслом. – Когда вы спите, то беззащитны? – снова сорвался на «выканье» гибрид. – Не то чтобы полностью, просто, когда я или устал, или разозлился, или перенервничал, то снятся мне в таком случае не очень приятные вещи. После нового года мне пару раз снилось, что с тобой что-то происходит нехорошее, а я не успеваю тебя спасти, – негромко заметил Заф. В действительности он еще месяц просыпался посреди ночи и прислушивался – спит Рис в зале или опять куда-то порывается удрать. – Если вам снится, что со мной что-то происходит, а вы не в состоянии мне помочь – это не очень приятная вещь? – Верно. Не очень приятная. – Утвердительно мотнул головой хирург, добавляя в чай молоко. Вкус у напитка получался еще лучше. – Тогда почему вы меня не отформатируете? От такого вопроса Заф вздрогнул, едва не выронив ложку. Но Итаним продолжал сидеть ровно, наивно и любопытно рассматривая его лицо. – Ведь со мной «что-то» происходит. Я узнаю новую информацию. Вы сказали, что это называется «развитие», – заметив непонимание, пояснил Рис. – Это хорошие изменения, – попытался объяснить все Заф. – В моих плохих снах все происходит не так. Мне снится, что ты упал и руку себе сломал, или тебя охотники на... На лае поймали. Или насильно увезли в IMT-Компани... Понимаешь? – Плохо для вас во сне – это когда я получаю физические повреждения? – Дотошно уточнил гибрид, взяв с блюдца еще одно печенье. – Да. Физические, психологические и любые другие, – согласился хирург. Не смотря на уверения Сони, что гибрид больше не отправится в IMT-Компани, Рис время от времени словно заклинивал, по несколько раз переспрашивая – достаточно ли он безопасен для дальнейшей эксплуатации. Возможно, дело было уже не в компьютерной начинке, а в мозгах Итанима. И на все эти вопросы лае снова и снова отвечал, объяснял и уверял, что Рис очень безопасный и очень надежный. И полезный. Соня только фыркала недовольно – терпения для повторения почти одинаковых по смыслу фразу у нее не было. – Теперь понимаю. Но по какой причине вам доставляет дискомфорт ситуация, в которой мне причиняют вред в вашем сне? Заф заглянул в свою чашку, силясь найти ответ. – Потому что я несу ответственность за тебя так же, как и за моих младших братьев. Я же говорил. Ты у меня под крылом. – Под крылом. – Послушно повторил Итаним, положив себе в чай еще одну, пятую по счету, ложку сахара. – Ответ сохранен. Заф чуть улыбнулся. Обычно фраза «ответ сохранен» означала, что теперь Рис на некоторое время успокоится, чтобы «усвоить» новое знание. Обычно это занимало от пары часов до нескольких дней. Гибрид протянул руку за еще одним печеньем.
====== Часть 2. Человек. Глава 3 ======
*** Заф медленно раскрыл крылья, отбивая чужой шест, и легко вывернувшись, чуть прикоснулся концом своего к шее Итанима. На эту замедленную, плавную демонстрацию ушло порядка десяти секунд. – Вот так, понимаешь? – он дернул правым крылом, закрывая им бок и бедро. – У тебя достаточно силы, чтобы перебить мне крылья, но у меня еще остались руки, которыми я тоже могу тебя достать. Рис кивнул, сохраняя новую информацию. С хозяином, «выпустившим» крылья, ему еще не приходилось соревноваться, и программа рукопашного боя пасовала. Было необходимо ручное обучение. Заф все подробно объяснял, показывая движения нарочито медленно. Закрывался крыльями, отбивая удары, резко перекатывался, бил ими по слишком отставленным рукам. Кончиками перьев можно было мазнуть по глазам, временно ослепляя, или согнутым крылом ударить в грудную клетку, выбивая воздух. Шест скользил по гладким белым перьям, а грамотно выставленная защита Зафа сводила вероятность победы гибрида в драке к трем с половиной процентам. В реальности процент был еще меньше – в арсенале хозяина были все новые и новые способы защиты и уклонения, и он использовал их постепенно. И это была не настоящая драка. Рис высчитал, что для нанесения удара крылом хозяин использовал меньше пяти процентов своей силы. – Вот тут, – лае развернулся к Итаниму спиной, раскрыл и растопырил крылья. Закинув руку назад, указал на основание крыльев, – самое слабое место. Потом шея и сгиб крыла. Лучше всего заходить сзади, но тебе необходимо быть осторожным – я могу тебя сбить при развороте. – Ладно. – На самом деле, если ты не хочешь убивать противника, то в основание крыльев лучше не бить, – продолжил Заф, – там находится нервный узел. Если его задеть, то на некоторое время крылья не действуют. – Некоторое время – это сколько? – От пары минут до пары дней. В зависимости от силы удара и оружия. Если бластером или плазмометом, то и убить можно. – У лае кровь обладает регенерирующим эффектом. Как это соотносится с повреждением основания крыла? – уточнил все успевший просчитать гибрид. – Когда мне больно, я не могу себя исцелять, – Заф сложил крылья, повернувшись к Рису лицом. – Это если буквально в двух словах. – Вы сказали восемь, – поправил его Итаним. Лае только улыбнулся, отступая на шаг и вскидывая свой шест. – Болевой шок не дает исцеляться, если по-другому объяснить. Получив удар по нервному узлу, я могу утерять возможность двигать крыльями. Но если рядом будет любой лае, то он мне умереть не даст. Нападай. Итаним кивнул, сохраняя еще один кусочек ценной информации, и взмахнул шестом. И мгновенно замер, повернув голову. Из сумки Зафа, оставленной под деревом, донесся требовательный писк. Опустив свой шест, хирург дернул крылом, более плотно прижимая его к спине. Подошел к дереву. На мгновение нахмурился, включая датчик. После этого подхватил лежащую на сумке футболку и натянул на плечи. И только потом вытащил из бокового кармана планшет и принял вызов. Рис вздохнул, поправляя свой шарф. Куртку он снял перед самой тренировкой, но шарф оставил. Как хозяин мог проводить тренировочные бои не то что без куртки, но и без футболки, Итаним понимал с трудом. На улице все еще было холодно и неприятно. – Чайка! Срочно! – Видео еще подгружалось, но взволнованный голос Соломина уже разнесся по поляне, вырвавшись из динамиков. – Бросай все и бегом на работу! Заф ощутил, как его сердце гулко бухнулось о ребра, а потом заколотилось с удвоенной силой. Обычно его вызывал на работу, выдергивая с выходных, главврач или заместитель директора – тощий русый Таррович. – Что… – Зам тебе уже флайер выслал! – Перебил его Соломин, наконец появившись на догрузившемся видео. – Главный бегает по коридорам и орет, что если ты не появишься через двадцать минут – он с тебя скальп снимет! – Но я не дома, – быстро возразил Заф, успевший вычленить главную информацию. Выругавшись, Соломин развернулся, отдавая кому-то распоряжения. В кадре мелькнуло взволнованное лицо Светочки Кольцевой – личной секретарши директора клиники. – Давай координаты, откуда тебя забирать, – отодвинув кресло вместе с сидящим в нем Соломиным, в кадре появился Таррович. Заф объяснил. – Флайерам над парком летать запрещено, – донесся сквозь динамик далекий голос секретарши. – Значит так, Чайка, – взъерошив русые волосы, скомандовал заместитель директора, – бросаешь все и направляешься к западному выходу из парка, который рядом с кинотеатром «Атлантис». С водителем я сейчас свяжусь, он прибудет в течении пятнадцати минут. – А что случилось то? – не выдержал лае. – Поверь, это очень важно, – коротко отрезал Таррович и отключился. Заф вздохнул. Перевел взгляд на Итанима, запоздало понимая – домой довести его он уже не успеет. Западный выход из парка находился в противоположном от квартиры направлении. Рис понял все раньше, поэтому повторил увиденное раньше движение. Шест в его руках щелкнул и сложился, став похожим просто на короткую легкую трубку. Окинув взглядом оранжевые полоски на комбезе гибрида, хирург кивнул собственным мыслям. Подняв с земли небольшую, не больше собственной ладони, пирамидку с квадратным основанием, он щелкнул по одной из граней, снимая защитный барьер. Тренировались они в парке, выбирая самую заброшенную его часть, где даже упорные любители утренних морозных пробежек редко появлялись. Для дополнительной маскировки облюбованную полянку Заф накрывал защитным барьером, предупреждающим о приближении любых посторонних живых существо массой больше тридцати килограмм. Дополнительным свойством барьера было некоторое искажение картинки для всех, кто находился снаружи. Конечно, был еще вариант отправить Риса домой одного, но Зафу сама мысль об этом не нравилась. На Меге куклы почти всегда ходили только с людьми. Нередки были случаи, когда гибрида домашней модели по пути из магазина разбирала на запчасти компания слабонервных граждан с повышенным содержанием алкоголя в крови. – Пойдешь со мной на работу? Итаним перевел взгляд со сложенного шеста в своей руке на лицо хозяина. Хирурга на работу часто вызывали, порой на выходных или посреди ночи. Интонации во фразе были вопросительными, значило ли это, что у гибрида есть возможность выбрать вариант ответа? Но в месте, где Заф работал, Рис никогда не был. И Итаниму было интересно, как же выглядит это место. – Ладно. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 3 Если вы надеялись, что теперь Заф счастливо заживет с гибридом, обучая его доброму, хорошему и вечному, то можете расстраиваться – ВЫ ЕЩЕ НИКОГДА ТАК НЕ ОШИБАЛИСЬ.
====== Часть 2. Человек. Глава 4 ======
*** Флайер за двенадцать минут доставил Зафа с гибридом прямо к служебному входу в клинику. За это время, хотя хирург пытался, ему не удалось вытащить из пилота подробности собственного срочного вызова. Винт (конечно, по документам он значился как Виталий Воронченко, но все, начиная от знакомых и заканчивая директором клиники, по имени его не называли, обходясь кличкой) только хмыкал в несимметричные усы и односложно отбивался, аккуратно ведя обшарпанный флайер по семиполостному двухуровневому коридору. На Меге флайеры летали только по специальным воздушным коридорам, и выход из них карался штрафами с сумасшедшим количеством нулей. – Не помер там никто, не боись, – наконец выдал Винт, видя, что Заф начинает нервничать сверх меры. – У нас с самого утра не больница, а балаган с циркачами и клоунами. – С какими циркачами и клоунами? – ухватился за подсказку хирург, но немногословный пилот, судя по лицу, истратил весь дневной запас букв, и привычно насупился. На пандусе перед служебным входом нервно приплясывала девушка в аккуратном платье чуть ниже колена и легких босоножках. По лицу несчастной было видно, что данная одежда больше подходит для работы внутри здания, чем на улице при нулевой температуре. – Чаечка! Мы тебя ждем, вызваниванием! – Едва флайер ткнулся в одно из подкрашенных желтым пятен, символизирующих место парковки для транспорта медперсонала и из него выскочил Заф, запричитала девушка. – Зам злится, грозится всех уволить, матом ругается! Вся надежда только на тебя! Инночка и Лорик боятся на ресепшн возвращаться, в туалете отсиживаются! – Да что случилось-то? – Хирург понял, что еще немного – и его самого затрясет от нервного напряжения. – Эпидемия красной чумы? Таусская оспа? Где-то устроили еще один теракт? Личная секретарша директора потопталась на пандусе, но спускаться вниз не стала. Только руками замахала, призывая подойти ближе. – Идем быстрее, идем! – Затараторила она. Едва Заф приблизился, как Светочка клещом вцепилась ему в руку, потянув внутрь клиники. – Тебя там ждут уже почти час! Рис, беззвучно следующий за хозяином, секунду помедлил, оценивая ситуацию. Женская особь вторглась в личную территорию Зафа, но это не вызвало у него яркой негативной реакции. «Активировать боевой режим? Да\Нет» Особь не была гибридом, и у нее не было никакого оружия. «Нет» Успев в последний момент развернуться, Заф махнул Итаниму свободной рукой, чтобы тот не стоял на улице, а шел следом. Пройдя по узкому коридору, скрывающемуся за служебным входом, Заф с секретаршей оказались в зале отдыха персонала. Обычно тихая и пустая комната с креслами, стеклянным столиком в центре и двумя диванчиками у стены пустовала. Но сегодня все сидячие места были заняты. Таррович, словно дикий зверь мечущийся из угла в угол, наконец остановился, окинув цепким взглядом рослую фигуру своего работника. Нервно хрустящий чипсами Соломин сдавленно зафыркал. – Это никуда не годится! – Всплеснув руками, самым похоронным тоном объявил Таррович. Глядя на сидящих на диванчиках врачей, Заф немного успокоился. Если бы действительно была вспышка какого-нибудь вируса или внезапный взрыв или пожар, люди бы так просто не сидели. – Что не годится? – Твой внешний вид! – Каждое слово Таррович произносил таким трагическим тоном, словно ими пытался забить гвозди в гроб Зафу. Хирург посмотрел вниз. Спортивные штаны, серая майка и ветровка. Одеваться как-то по-другому перед тренировкой Заф не видел смысла, а свой шарф оставил в сумке. Не холодно, пока двигаешься. – Вы выдернули меня с выходного. Я был на утренней тренировке, – как можно более спокойно произнес хирург, аккуратно вытащив руку из цепких лапок секретарши. – Вы не могли бы объяснить, что именно послужило причиной моего срочного вызова на работу? Соломин наставительно поднял палец вверх. – О! Вот так и скажем, что наш лучший хирург по выходным увлекается спортом! – довольно заявил он. – Тамаринские единоборства, или там корфианские! – Восточные, балда, – поправил его кто-то из медбратьев, подпирающих стенки. Заф терпеливо повторил свой вопрос. Таррович засопел, снова обозревая хирурга с ног до головы, и недовольно ответил. – Журналисты. Приехали брать интервью у «одного из самых лучших хирургов года на Меге», – голосом, полным недовольства, сообщил зам директора. Чайка моргнул, осознавая ответ и ощущая, как сердце медленно проваливается в желудок. С одной стороны, пронесло – ни эпидемий, ни вспышек опасных вирусных болезней, ни терактов, ни пожаров. С другой… Журналисты?! – Семнадцатый канал, передача «
NEW
Мега», – пояснил Соломин, и заметив в глазах напарника непонимание, добавил, – там еще две ведущие, которым интересно твое белье больше, чем лицо. Заф слышал что-то и про канал, и про передачу, но краем уха, никогда особо не вникая в смысл транслируемых программ. – И только из-за этого меня вызвали с выходного? – Неподдельно удивился хирург. Он ожидал чего-то серьезного, неотложного, а тут! Простые журналисты?! – Я не хочу никому давать интервью! Одновременно с этим Зафа накрыло облегчением. Все в порядке, никто не собирается умирать! Честное слово, лучше бы он вообще отключил планшет перед тренировкой! Во время обучения работе под прикрытием Заф старательно учился подстраиваться под новый мир. Ему вполне неплохо удавалось изображать человека перед коллегами по работе и перед соседями. Причины для всех ошибок легко укладывались в простое объяснение,
====== Часть 2. Человек. Глава 5 ======
*** Журналистки Семнадцатого канала и ведущие передачи «
NEW
Мега» были молодыми, но уже скандально известными дамами. Вероника Айште, – белокурая, похожая на фарфоровую куклу бывшая космическая топ-модель, – в свои двадцать девять славилась пятью громкими свадьбами и не менее громкими разводами. Ее напарница – смуглая корфи Самаэль, ужасно гордилась собственным положением в обществе и на телевидении и любой сюжет сводила к восхвалению собственной персоны и запихиванию собеседника на самое дно в случае, если тот ей нравился. Не пришедшихся по душе Самаэль опускала еще ниже. Наскоро переодетый и общими силами персонала клиники приведенный в относительно презентабельный вид Заф ощущал себя рядом с журналистками на редкость неуютно. – Заф Чайка – это же вы? – любопытно уточнила Вероника, запрокинув голову и позволяя гримеру нарисовать себе брови. Зал ожидания для
VIP
клиентов и родственников оперируемых на скорую руку переоборудовали под зал для интервью. Под потолком, похожие на урбанистических белок-летяг, гнездились ответственные за свет операторы, обмотанные проводами. – Вроде бы с утра был я, – негромко попытался пошутить Заф, позволяя другой гримерше прицепить к отвороту медицинского халата крошечную булавку с микрофоном. «Парадную» форму в больнице почти никто не держал, поэтому у хирурга был весьма скудный выбор. Либо красивая, новая, с иголочки, форма Соломина, в которую рослый и широкоплечий Заф попросту не влез. Либо хирургический халат – практичный и удобный, но выглядящий слишком «рабочим». – Я сделаю вид, что они отвлекли меня от подготовки к операции, – предложил Чайка, застегивая липучки на рукавах под кучей взглядов. – Но ты же был на тренировке? – усомнился Таррович, принявший приезд журналистов слишком близко к сердцу. – Ну, я был на тренировке, а вы вызвали меня на работу. А потом приехали журналисты, – поправился хирург, застегивая на запястье пластиковый браслет с электронной начинкой. Это был своеобразный «паспорт» врача, позволяющий ему спокойно ходить по всей больнице и попадать на закрытые для простых посетителей уровни, вроде той же реанимации или отдела экстренной хирургии. – А отчество у вас есть, или вы сообщаете его только тем, кто с вами спит? – немного растягивая гласные, спросила Самаэль, рассматривая собственные, идеально отполированные ногти. Корфи была родом с одной из закрытых колоний людей на Вестере-11, и обожала ставить окружающих в неловкое положение. Из сбивчивых объяснений Светочки Заф понял не очень много, но одно уяснил прочно – ни в коем случае не вестись на провокации этой журналистки. – Есть. Я Заф Ильич Чайка, – спокойно добавил хирург, и заметив четыре расстегнутые пуговицы на блузке у Самаэль, спросил. – Вам жарко? Ведущая фыркнула, не считая себя обязанной отвечать. Двое операторов повозились еще немного с камерой, настраивая фокусировку и выставляя баланс, и утвердительно покивав журналисткам, отошли к стене. – Через три минуты начинаем интервью, – довольно поерзала на притащенном из угла кремовом пуфике Вероника. Закинув ногу на ногу, журналистка полуобернулась к хирургу и посоветовала, – ведите себя расковано. Не бойтесь, неудачные кадры мы вырежем. Заф молча кивнул, ощущая себя все более неуютно. Топчущийся у дверей Таррович чуть дернул подбородком. Соломин же заулыбался, украдкой показав два кулака с оттопыренными большими пальцами. Стоящий в трех шагах от врачей Рис переводил молчаливый взгляд с Зафа на ведущих, продолжая держать на плече спортивную сумку. Наконец из планшета у одного из помощников операторов заиграла мелодия, сообщая о начале передачи. – Добрый день, уважаемые зрители! С вами снова мы – Вероника Айште и Самаэль Вуу-ти-Род, и мы ведущие передачи «
NEW
Мега», – бойко затарахтела Вероника, влюбленным взглядом таращась на камеру. – Сегодня мы решили прокатиться по нашей любимой Меге и познакомиться с самым лучшим хирургом нашей планеты! Знакомьтесь, Зафик Чаечка! Заф сидел на пуфике, ощущая, как у него взмокает спина. Прямой эфир? Но ведь Вероника буквально только что сказала, что это просто интервью! Да и Таррович говорил, что они только материал отснимут. – Скажите, Заф, а как вы добились столь ошеломительных результатов на поприще хирургии? – Отвернувшись от камеры, спросила Айшта. – Мы опросили некоторых ваших пациентов, они утверждают, что у вас дар исцеления! – У меня были хорошие учителя, – Чайка честно попытался расслабиться и не улыбаться так нервно. – Мне с детства хотелось лечить людей. У меня нет никакого дара, я просто стараюсь делать свою работу хорошо. Ему нестерпимо захотелось получить хоть одного неблагодарного клиента, который был бы здоров, но недоволен его работой. – А как ваши родители отреагировали на ваше желание? Ведь врач – это так негигиенично, – очень натурально изобразила Вероника испуг на своем кукольном личике. – Мой папа был очень рад, когда я сообщил ему о своем желании, – подумав секунду, не стал врать Заф. – И я благодарен ему за то, что он поддержал меня в моих начинаниях. Конечно, липовая биография у него не доходила до таких деталей, ограничиваясь общим «родился, учился, ушел в большой космос из своей колонии», и хирург решил использовать детали собственной жизни. Все равно времени для придумывания всех нюансов не было, а так хоть немного правдоподобно прозвучит, и сам Заф не станет судорожно мычать, силясь закончить предложение. – Зааф, – манерно протянула Самаэль, сидящая до этого с выражением молчаливой брезгливости на лице, – вы хотите сказать, что пренебрегаете жизнью матери, которая потратила на вас свое здоровье и молодость? Заф набрал в легкие воздух и понял, что не может ничего сказать. Ошеломление перевернулось на него ведром со льдом, заставляя сидеть и молча хлопать глазами. Семнадцатый канал, они любят копаться в белье, а не в теме интервью, – мысленно напомнил себе хирург. Но сердце уже заколотилось в груди. – Нет, я не пренебрегаю ничьей жизнью, – осторожно ответил Заф, подбирая каждое слово и понимая, в какую ситуацию его хочет загнать ведущая. – Как?! Но ведь вы только что сказали, что благодарны своему отцу и учителям! Про мать, которая через собственную боль принесла вас в этот мир, вы не произнесли ни слова! – патетично воскликнула Самаэль, и взмахнула ладонями перед своим лицом. – Никогда бы не подумала, что такой молодой человек, как вы, может быть настолько шовинистом! – Я не… – Что вы не? – Участливо уточнила Вероника, не давая хирургу закончить собственную фразу. – Вы не любите женщин? А собственную жену вы любите? – У меня нет жены, – быстро, чтобы на него не навесили еще одно обвинение, сказал Заф. И просчитался. Ведущие на мгновение переглянулись, и пошли в атаку. – Даже так?! – Самаэль даже руками всплеснула. – Неужели все ваши попытки казаться добрым и галантным перед несчастными девушками не увенчались успехом? Хирургу показалось, что Светочка возмущенно зафыркала, и Таррович свирепо на нее поглядел, призывая подчиненную к тишине. – Я не думал... О таких вещах, – постарался выкрутиться Заф, ощущая непереносимое желание провалиться под землю. – Зааафик, все ведь написано на вашем лице! – Протянула Вероника обманчиво сладким, как дешевый синтетический мед, голоском. – Конечно, трудно в нашем современном обществе найти достаточно забитую социумом женщину, чтобы запереть ее на кухне босой и беременной! А ведь именно это и говорит вам ваш инстинкт! Инстинкт говорил Зафу набросить халат на «дуло» камеры, схватить гибрида в охапку и выпрыгнуть в окно. С третьего этажа можно и без крыльев выскочить, переломы у него быстро срастутся. Зато он отделается малой кровью. – Но мы вернемся к теме сегодняшнего интервью! – щелкнула пальцами Самаэль, привлекая к себе внимание камеры. – Насколько мы знаем, за весь срок вашей работы в клинике Энрике Горрэ на вашем счету нет ни единого смертельного исхода на операционном столе! Возникает несколько закономерных, и, бьюсь об заклад, очень интересных для наших зрителей, вопросов. Вы утверждаете, что просто хорошо знаете свою работу. Значит ли это, что вы считаете, что несколько десятков тысяч врачей на Меге – просто ленивые неучи? – Она сделала неуловимую паузу, и едва Заф открыл рот, продолжила. – Или же вы сговорились с остальными вашими «сотрудниками», дабы те после смерти ваших пациентов подправляли документы? Какой из этих вариантов правда, а какой ложь, вы признаетесь, Чайка? Чужую фамилию корфи произнесла как «Чааейка», отчего Зафа едва не передернуло. Он с огромным трудом мирился с коверканьем своего имени, но это было уже за гранью. Вся ситуация переваливалась за грань нормального, превращаясь в какой-то то ли допрос, то ли безостановочный кошмар. Идея выскочить в окно казалась все более привлекательной. – Я просто... У меня есть опыт, и мне просто везло, – через силу выдавил хирург, запоздало понимая, что снова подставился. Почти неразличимый в спокойном общении акцент стал заметнее. Запоздалая идея притвориться непонимающим общий язык грустно осталась висеть на краю сознания. Следом за ней пришла другая, похуже, и Заф в тщетной попытке попытался за нее ухватиться. – Понимаете, – быстро произнес он, не дав Веронике высказать новую реплику, – колония, откуда я родом, закрыта для свободного посещения, и общий язык мы учим в виде факультатива. И из-за частых сдвигов тектонических плит происходят землетрясения. А моя колония занимается разработкой красных алмазов, поэтому у нас много подземных шахт. И вы понимаете, что после земных толчков шахты разрушаются, и у нас появляется много пострадавших. У меня с самого юношества было очень много практики в области хирургии, когда важна была каждая секунда. Заф говорил мягко и уверенно, удивляясь собственной фантазии. – А где находится ваша колония? – Явственно подобрев, спросила Вероника. – Прошу прощения, но я не могу вам сказать ее координаты. Покидая свой дом, я подписал все документы, запрещающие разглашать как название, так и местонахождение, – самым трудным для хирурга оказалось не улыбнуться, когда камера принялась снимать его лицо крупным планом. Красные алмазы входили в двадцатку самых дорогих «поделочных» минералов, и все их месторождения тщательно засекречивались, дабы оградить от космических пиратов и бесконечной вереницы скупщиков, бандитов и мелких мафиози. Правда, насколько Заф понимал, такая методика не сильно помогала. – И все же, вы не объяснили, причину, по которой до сих пор не обзавелись женой? – в голосе Самаэль было столько яда, что хватило бы на половину персонала больницы. История с «большим опытом» и красными алмазами ее не впечатлила. – Вы слишком любите вашу работу и спите с ней? Вам противна сама мысль прикоснуться к женскому телу? Чайка, вы считаете, что женщина от природы – презренное и грязное существо? Терапевт Фомушкина, до этого момента тихо стоящая в тени зама, возмущенно засопела. Лицо Светочки стало красным, еще чуть-чуть – и она точно влетела бы в кадр в попытке подправить лица ведущих. Когда только Заф устроился работать в клинику, то самым тяжелым для него было не собеседование с директором, а первые несколько недель. Почти вся женская часть персонала строила «новенькому» хирургу глазки, странно передвигалась и одевалась в слишком открытую для только-только начавшейся, но уже ощутимой, осени. Хирургу потребовалось некоторое время, чтобы не стоять с непонятным выражением лица, а как-то реагировать. После пятого предложения подправить климат-контроль в помещении дамы немного скисли и понемногу принялись облачаться в рабочую форму. Соломин, однажды случайно подслушавший девичий щебет, со смехом сообщил, что Зафа заклеймили «добрым простачком с дурацкими средневековыми утверждениями». – Ничего я не считаю! – Искренне возмутился хирург. – Давайте подытожим! – Корфи принялась загибать пальцы. – У вас нет жены. Раз! Вы ненавидите женщин. Два! Вы уверены в половом превосходстве мужчин. Три! И вы прямо сейчас, в прямом эфире, пропагандируете свои шовинистские идеи! Пять! – Вы четыре пропустили, – пробормотал Заф, понимая, что увязает в этом допросе по самую маковку. – Вот! – Самаэль вскочила на ноги. – Вы еще и смеете указывать совершенно незнакомым женщинам! Вы и матери так же указывали?! – Дорогие зрительницы, вы только посмотрите на этого «хорошего» врача! – Подключилась к напарнице Вероника. – Это еще раз доказывает, что среди мужчин нет ни одного приличного молодого человека! Каждый из них – либо садист, либо шовинист, и не видит женщину как личность! Бросив взгляд на толпящихся за кадром врачей, Заф отметил сжатые челюсти Тарровича и несчастное лицо Соломина. Молча брыкающаяся Фомушкина кусала губы, желая прибить противных ведущих. Стоящий чуть в стороне Итаним озадаченно переводил взгляд с врачей на хозяина, совершенно не представляя, что ему необходимо делать. Программа требовала стоять неподвижно, но происходящее гибриду не нравилось в первую очередь из-за того, что его владелец нервничал. А что, если это опасная для жизни ситуация, и сейчас Рису нужно бросить сумку и начать спасать Зафа? А он стоит бесполезной куклой и ничего не делает! Сам Заф сидел неподвижно, пытаясь изо всех сил не сорваться. Почему людям все эти вещи так нравятся? Почему они не видят, что своими вопросами провоцируют, давят, издеваются и насмехаются? Ради любопытства? Или чтобы показать темные стороны других, обеляя себя? Заф ни с кем не собирался враждовать! Он просто хотел, чтобы люди, которых он лечил – выжили! Не нужно ему ни поклонения, ни благодарности, но и такого публичного допроса он не заслужил! В своей жизни Зафу пришлось много что пережить, но в этот список никогда раньше не входило обливание выдуманной грязью на потеху публике и ради какого-то мифического рейтинга на канале! – ...? – Что? – Заф подавил в себе желание закрыть уши ладонями. – Я спрашиваю, какие еще грязные секреты вы утаиваете в вашем шкафу? – Раздраженно повторила Самаэль. – Ничего я не утаиваю... И вообще вы полностью переврали все факты. Корфи озадаченно хлопнула пушистыми синими ресницами. – Хотите сказать, что я вру? – Голосом, полным такого праведного искреннего негодования уточнила Самаэль, что у обычного человека прорезалась бы совесть, и он признал бы все что угодно, лишь бы на него так не смотрели. – И что вы... Заф не был ни обычным, ни уж тем более человеком. – Врете, – твердо произнес он, и продолжил, не дав ведущим даже ртов раскрыть. – Мою маму ранил ворвавшийся в дом бандит, и она умерла до того, как приехали врачи. Мне было четыре, поэтому я ничего не смог сделать. Отсюда идет мое желание стать врачом и спасать человеческие жизни, чтобы никто больше не оказывался на моем месте. Поэтому я о ней и не упоминаю. Моим воспитанием занимался отец – он так и не женился во второй раз, посвятив свою жизнь детям. Вам достаточно? Или вы хотите и дальше выворачивать ее жизнь наизнанку на потеху публике? Правда была замешана на лжи, создавая гремучую смесь. И Зафа внезапно отпустило, и ему стало легко и почти хорошо. Не знают. Они все ничего не знают о его семье, и просто тычут пальцами в небо в попытке угадать. Людям ведь так интересны все эти скандалы, интриги и расследования – и плевать, что в них нет ни перышка правды! Ведущие хватали ртами воздух, не зная, что сказать. В воцарившемся мгновении тишины Таррович поднял сжатую в кулак руку с оттопыренным вверх большим пальцем, и скупо улыбнулся. – Но вы так и не объяснили причину, по которой у вас нет жены, – Вероника первой взяла себя в руки и вздернула идеальный подбородок, перескакивая со ставшей неудобной для зрителей темы на более «сочную». – Лучший хирург года на Меге – должно быть, глупые девицы вокруг вас пачками вьются, а умные воротят нос? Или у вас есть заменитель, чтобы не прикасаться к противному для вас женскому телу? – У меня нет жены, потому что есть девушка, – так спокойно и уверенно произнес Заф, что едва не поверил сам себе. Женская половина медперсонала затаила дыхание, и даже Фомушкина замерла, перестав рваться в бой. – Не. Может. Быть. – Драматически выдохнула Самаэль. – Дорогие зрители, вы слышали эту восхитительную новость? У лучшего врача Меги есть девушка! Последняя фраза прозвучала как «у лучшего врача Меги есть блохи». Ведущие вели себя так, словно не было этой перепалки и Зафовых обвинений про их вранье. – И как же вы познакомились? – Заговорщицки понизив голос, спросила Вероника. Хирург бросил короткий взгляд в камеру, сделал глубокий вдох и заговорил. Он в красках расписывал первую, абсолютно случайную встречу у общего друга на дне рождении. О первом взгляде на нее – такую прекрасную и словно бы даже волшебную, в легком цветном сарафане. О знакомстве – спонтанном и скомканном, о том, что они обменялись номерами. О звонке через три дня, когда Заф наконец решился ввести заветные цифры. Ведущие «
NEW
Мега» слушали, не успевая вставить свои ехидные комментарии. А лае говорил, говорил, восхищался «любовью всей своей жизни», своим неописуемым счастьем от одного взгляда на «самое прекрасное сокровище». Профессионально, даже не задумываясь, добавлял нужные оттенки в голос, рассказывая о счастье, когда держал свою девушку за руку. – Тогда, раз уж вы уже заговорили о вашей к ней неземной любви, то согласитесь назвать имя своей возлюбленной? – Едва дождавшись крошечной паузы, вставила Вероника. Заф, собравшийся произнести еще одну пятиминутную «влюбленную» фразу, дабы у ведущих не было эфирного времени дальше копаться в его жизни, едва не подавился на вдохе. В пылу «романтического монолога» он упустил из виду одну крошечную деталь. Имя для «его девушки». Вот так, с налета произнести первое, что придет на ум, хирург не сумел. В голове внезапно образовалась гудящая пустота, от которой стало еще более жутко. Если пауза затянется, то ведущие усомнятся в правдивости всех его слов про влюбленность. Заф на мгновение скользнул взглядом по медперсоналу. Светочка? Нет, с ведущих еще станется взять и у нее интервью! Ольга Фомушкина была замужем, и подставлять ее не хотелось. Ирочка с ресепшена? Психолог Женя? Алина? Оксана? Виктория Федоровна? Но ведь ей пятьдесят девять, и у нее есть внуки – кажется, людям не нравились браки между такими разными по возрасту людьми... – Соня. Ее зовут Соня Адлер. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 5 Большая красивая глава. Большой несчастный Заф.
====== Часть 2. Человек. Глава 6 ======
*** – ...И на этом наша передача подходит к концу! С вами были ее ведущие – Вероника Айште и Самаэль Вуу-ти-Род! Соня вытерла слезы и снова передвинула бегунок назад, дабы в шестой раз прослушать монолог Зафа. – Очень смешно, – проворчал совсем тихо хирург. Соня, не слушая, хохотала, хлопая ладонями по обивке кресла и почти рыдала от смеха. Рис, сидящий у ног хозяина, переводил взгляд с девушки на Зафа и обратно. Лае, порядком уставший и от продолжающегося «позора», и от постоянных взглядов снизу-вверх, не выдержал – протянув руки и подхватив гибрида подмышки, посадил рядом с собой. С положением Итанима в транспорте возникали некоторые проблемы. Программа диктовала гибриду сесть на пол поближе к владельцу, чтобы в случае экстренной ситуации он мог хозяина либо прикрыть собой, либо удержать на месте – если, к примеру, ремни безопасности откажут. Но Заф пересадил Итанима на сидение рядом с собой, снизив эффективность на пятнадцать с половиной процентов. А потом еще и ремнем пристегнул. Да еще странная, избыточная реакция девушки, находящейся с хозяином в одной кабине, добавляла переживаний. А если она бросится на его хозяина? Рис не сможет мгновенно отразить удар, ведь сперва ему нужно будет вывернуться из ремней. – Ты не просто идиот! Ты самый фееричный из всех! – простонала Соня меду двумя приступами смеха. – Что я сделал не так? – Все!!! Спустя пять минут и три квартала девушке все же удалось взять себя в руки и частично успокоиться. Поставив запись на паузу, она полюбовалась выражением лица виртуального Зафа. Посмотрела на настоящего, словно ища различия. Не виртуальный хирург потупился еще сильнее, осторожно стряхивая с плеча фантик, брошенный в приступе ярости Соней. – Чтобы ты знал, идиот. Последний раз мое имя упоминалось в новостях, когда я получила свое кресло от папеньки, оставив своих сводных братьев с носом. – Сухо и деловито сообщила девушка, словно не она пару минут назад плакала от смеха. – Не мог придумать никакого другого имени? – Извини, – Зафу действительно было неудобно. Уже произнеся имя Сони, он запоздало понял, что мог не упоминать фамилию. Или вообще придумать что-то вроде «Евгении» и загадочно замолчать. На Меге этих Евгений как минимум пара тысяч наберется, и потом – хирург не упоминал, что она живет на этой планете! – Я немного растерялся. – Как таких растерянных только пускают в оперативники?! – Я не думал, что стану тут звездой в новостных каналах, – смутился и расстроился лае. Едва передача закончилась и камеру отключили, Заф едва не бегом удрал в комнату отдыха для сотрудников, несмотря на попытки ведущих удержать его за рукав ради «уточнения подробностей». Там Фомушкина попыталась отпоить его чаем с коньяком. Хирург с трудом поймал момент и опорожнил свою чашку в цветочный горшок. Оставалось надеяться, что несчастный фикус переживет такой неправильный полив и не завянет. А потом еще и Соломин, то и дело поглядывающий на Риса, подошел с хитрой улыбкой. – У Талиона в линейке только брюнеты и блондины, – словно невзначай обронил он, отчего Зафу стало еще хуже. – Ну ты и везунчик – отхватил целого боевого Итанима! Они обычно покоцанные продаются, или по частям. Когда лае уже всерьез собирался сбежать из клиники через окно, расположенное на задней стороне здания, перед главным входом приземлился серебристый таксофлайер VIP-класса, и Рис озадаченно сообщил, что этот транспорт был вызван специально для Зафа. Внутри оказалась смеющаяся Соня в окружении мягких кресел, встроенного мини-бара с целой коллекцией изящных бутылок, огромной хрустальной вазы с конфетами и с лабораторным переносным терминалом для удаленной диагностики. Радиуса направленного воздействия как раз хватило, чтобы пробиться сквозь перекрытия здания и под видом технических логов переслать гибриду сообщение с приказом воспроизвести его вслух вблизи хозяина. А ведь еще предстояло написать об этом в Отдел! От мысли об этом Зафу становилось еще хуже. Начальник не обрадуется – одним из, пожалуй, самый главных правил значилось «не высовываться». Если на лае под прикрытием будут обращать слишком много внимания, то это может плохо закончиться. Как с Джаром, например. Хотя он еще легко отделался – люди того городка назвали его Хранителем земель и поставили памятник, а выдранные перья нарекли священными и обладающими магической силой. Малкольм еще пару недель подшучивал, что Джару перед тем, как покинуть тот мир, нужно было ощипать еще и левое крыло, для симметрии. Новоявленный «Хранитель» только вяло огрызался, обещая брату за такие шуточки проредить перышки без очереди, и только осторожно чесал зудящие крылья. Но порой нарушение этого правила приводило к намного большим проблемам, чем ощипанные крылья и три недели без возможности нормально летать. – Остается надеяться, что такой дурак, как ты, публику не заинтересует! Пользы от тебя ни на перышко! Соня раздраженно ткнула пальцем в планшет и снова прокрутила бегунок видео, дабы просмотреть интервью в седьмой раз. Заф горько вздохнул, сожалея о том, что вообще раскрыл рот в присутствии камеры. Надо было прикинуться немым! Рис вскинул голову, бросив долгий изучающий взгляд на девушку. – Где-то пару дней твое имя будет на слуху, а потом появятся сплетни посвежее. Семнадцатый канал – это сборище охотников за чужим бельем, так что считай, что про тебя уже забыли, – просмотрев видео в восьмой раз и отсмеявшись, заявила Соня. – Но за использование моего имени на публике ты мне еще заплатишь! Хирург отвернулся от вида других флайеров и аэромашинок, зависших в воздушных коридорах слева и сверху, и посмотрел на девушку. Лилимы всегда помнили свои обиды, и, как лае подозревал, Соня взяла от них эту способность с лихвой. – Счет я выставлю твоему шефу! – Кровожадно заключила она. Заф хотел предложить взять долг с него, пусть даже и деньгами, но только беззвучно открыл и закрыл рот, а после покосился на тонкие пальцы у себя за ладони. Полукровка насмешливо приподняла брови, убирая руку. – Ну давай, скажи это вслух. Тут где-то в баре лежит бутылка отличного шампанского... – Алкоголь одинаково вреден для нас обоих, – не понял хирург намека. – Алкоголь? – Соня улыбнулась так мягко, что у Зафа возникли сильные опасения в том, что он сможет выйти из таксофлайера целым. Или хотя бы живым. – Я не собираюсь его пить... – Но что тогда... – Стукну ей тебя по голове! Погрустневший Заф только снова вздохнул, понимая, что за время образовавшейся пробки Соня пересмотрит запись передачи еще раз десять. И забросает его фантиками от конфет по шею. Рис одними глазами проследил полет еще одного смятого кусочка яркой фольги, закончившийся на плече хозяина. Комментарий к Часть 2. Человек. Глава 6 Лучше бы она его прибила. Меньше мучался бы.