ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы

Александров Кирилл Михайлович

Нельзя забывать, что во время борьбы Сталина за власть лагерь его политических противников внутри партии и особенно в самых ее верхах состоял в значительной мере из евреев. Достаточно назвать таких лиц, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Гамарник, Якир и десятки других более мелких [345] . Советский террор, особенно в последние перед войной годы, был в такой же мере обращен против евреев, как и против всех остальных народностей Советского Союза. В 1937–1938 годах процент евреев среди репрессированных был весьма высоким, особенно если коснуться репрессированных среди членов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). В последние перед войной годы в высших советских органах власти, а именно в Политбюро, в ЦК ВКП(б), в Совнаркоме, в Президиуме Верховного Совета СССР и других на руководящие посты выдвинулся ряд лиц, не только не имеющих никакого отношения к еврейской национальности, но, как говорили в народе, даже антиеврейски настроенных. Таким людям, как Молотов [346] , Жданов [347] , Вышинский [348] , Андреев [349] , Хрущёв, Калинин [350] , Ворошилов [351] , Жуков [352] , Шапошников [353] , Маленков [354] и, наконец, сам Сталин даже немцы не могли приписать еврейского происхождения, а между тем всем советским гражданам прекрасно

было известно, что именно эти люди вершат судьбу всего государства. Немцы без конца кричали о Кагановичах [355] , Литвинове [356] , Майском [357] и Берии, но при замалчивании или явном искажении роли всех остальных это звучало необъективно и потому неубедительно. Такими же неубедительными были попытки немцев доказать еврейское происхождение Ленина, и уж совсем беспомощным оказалось разоблачение марксизма как еврейского учения. Те, кто хотел этому верить, верили и без немецких доказательств, а тех, кто не верил, немцы убедить ни в чем не смогли. С теоретической точки зрения вся их пропаганда была просто жалкой.

345

Доля евреев в руководящих кадрах органов НКВД в 1934 составляла 38,5 %, а в 1941 — 5,5 %. Соответственно, доля великороссов выросла с 31 % до 65 %, а доля украинцев — с 5 % до 15 %. А вот доля евреев в высшей партийной номенклатуре (члены Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК ВКП(б) и т. д., всего примерно около 200 должностей) выросла с 11 % в 1929 до 13 % в 1939, но затем стала сокращаться.

346

Молотов [наст. Скрябин] Вячеслав Михайлович (1890–1986) — нарком (министр) иностранных дел СССР (1939–1949 и 1953–1956), председатель СНК СССР (1930–1941). Член Коммунистической партии (1906–1962, 1984–1986). Член Политбюро (Президиума) ЦК (1926–1957). Один из организаторов массового истребления крестьянства в период коллективизации.

347

Жданов Андрей Александрович (1896–1948) — секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) (с 1934). Член Коммунистической партии с 1915. Член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1939. Один из организаторов массовых репрессий в период «ежовщины», с 1944 в ЦК курировал вопросы идеологии и культуры.

348

Вышинский Андрей Януарьевич (1883–1954) — Генеральный прокурор СССР (1935–1939). Член Коммунистической партии с 1920. Член ЦК ВКП(б) с 1939, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС (1952–1953). Министр иностранных дел СССР (1949–1953).

349

Андреев Андрей Андреевич (1895–1971) — секретарь ЦК ВКП(б) (1935–1946). Член Коммунистической партии с 1914. Организатор массового истребления населения на Северном Кавказе в период коллективизации. Член Политбюро ЦК ВКП(б) (1932–1952).

350

Калинин Михаил Иванович (1875–1946) — председатель ВЦИК РСФСР (с 1919), ЦИК СССР (с 1922), Президиума Верховного Совета СССР (с 1938). Собственной деятельностью создавал видимость законности массовых репрессий. Член Коммунистической партии с 1898. Член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1926.

351

Ворошилов Климент Ефремович (1881–1969) — нарком по военным и морским делам (обороны) СССР (1925–1940), маршал (1935). Член Коммунистической партии с 1903. Член Политбюро (Президиума) ЦК (1926–1960). Главнокомандующий партизанским движением (1942). Санкционировал массовые аресты представителей командно-начальствующего и политического состава РККА в 1930-е.

352

Жуков Георгий Константинович (1896–1974) — начальник Генерального штаба РККА (1941), маршал (1943). В РККА с 1918. Член Коммунистической партии с 1919. Четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956). Министр обороны СССР (1955–1957). В последние годы в России идет острая полемика о жизни и роли Г. К. Жукова в истории Второй мировой войны.

353

Шапошников Борис Михайлович (1882–1945) — один из последних военных специалистов в РККА. В службе с 1901 (?). Участник Первой мировой войны. Последний чин — Генерального штаба подполковник (полковник?). В РККА с 1918. Член ВКП(б) с 1930. Начальник Штаба РККА (1930–1931), начальник Генерального штаба РККА (1937–1940, 1941–1942). Маршал (1940).

354

Маленков Георгий Максимилианович (1901–1988) — начальник Управления кадров и секретарь ЦК ВКП(б) (1939–1946 и 1946–1953), председатель Совета министров СССР (1953–1955). Член Коммунистической партии (1920–1961). Член Политбюро (Президиума) ЦК (1946–1957). Один из создателей партийной вертикали власти в СССР и организаторов массовых репрессий в период «ежовщины».

355

Каганович Лазарь Моисеевич (1893–1991) — секретарь ЦК ВКП(б) (1928–1939), нарком путей сообщения СССР (1938–1942, 1943–1944). Член Коммунистической партии с 1911. Член Политбюро (Президиума) ЦК Коммунистической партии (1930–1957). Один из руководителей массового истребления крестьянства в период коллективизации и разрушения исторической Москвы.

356

Литвинов Максим Максимович [наст. Меер-Генох Мовшевич Валлах] (1876–1951) — дипломат, нарком иностранных дел СССР (1930–1939). Член Коммунистической партии с 1898. Член ЦК ВКП(б) в 1934–1941.

357

Майский [наст. Ляховецкий] Иван Михайлович (1884–1975) — дипломат, посол СССР в Великобритании (1932–1943). Член Коммунистической партии (1921–1953, 1956–1975).

Немцы нам неустанно доказывали, что евреи использовали в своих целях все особенности советской системы, что они наполнили все учебные заведения, переселялись в громадных количествах в большие города, захватили в свои руки большинство наиболее выгодных мест и должностей в советском, государственном и хозяйственном аппарате и что наше искусство, литература, музыка и пресса пестрят еврейскими именами. Множество подобных фактов мы знали и без немцев. Но мы знали также, что формально советская власть никаких особенных привилегий евреям перед другими национальностями не представляла, что ни в одном из советских законов нет никаких особых прав на основе расовой принадлежности, что если в Советском Союзе было запрещено употребление оскорбительного слова «жид», то в такой же мере были запрещены для употребления слова «хохол», «кацап» и другие, оскорблявшие национальные чувства или достоинства других народов нашей страны и, наконец, что еврейские национальные обычаи, религия и священнослужители преследовались советской властью так же ожесточенно, как и национальные обычаи, религия и священнослужители всех других национальностей.

Трудно, да пожалуй и невозможно, доказать советскому человеку что партийный активист, прокурор, следователь или исполнитель (то есть палач) из НКВД еврей хуже, чем такой же русский, украинец, поляк, латыш или грузин. Немцы вешали на всех заборах и стенах домов плакаты с изображением евреев в кожаных куртках и в фуражках с голубым верхом и пурпурным околышем (форма НКВД). Мы видели и сами таких. Но разве в НКВД были только евреи и разве представители других национальностей были лучше? Немцы нам доказывали, что евреи вдохновляли и руководили советским террором. Но разве Дзержинский, Лацис [358] , Менжинский [359] , Ежов, Меркулов [360] , Вышинский и, наконец, сам Сталин были евреями и разве приход к руководству НКВД полуеврея Берии на смену русскому Ежову не был встречен с облегчением всей страной?

358

Лацис Мартын Иванович [наст. Судрабс Ян Фридрихович] (1888–1938) — один из создателей и руководителей органов ВЧК, популяризатор «красного террора». Член Коммунистической партии с 1905. Организатор кампаний по раскулачиванию в период коллективизации. Расстрелян в период «ежовщины», реабилитирован.

359

Менжинский Вячеслав Рудольфович (1874–1934) — председатель ОГПУ при СНК СССР (1926–1934). Член

Коммунистической партии с 1902. С 1919 в органах ЧК.

360

Меркулов Всеволод Николаевич (1895–1953) — нарком (министр) госбезопасности СССР (1943–1946), генерал армии (1945). В Коммунистической партии с 1925. В органах ЧК с 1921. Член ЦК ВКП(б) (1934–1946). Награжден орденами Ленина, Кутузова I ст. и др. Расстрелян за грубые нарушения «социалистической законности».

Мы ожидали от немцев подлинной идейной борьбы против большевизма и надеялись увидеть в них сынов того народа, который дал человечеству Шиллера, Гёте, Канта и Гегеля, а вместо этого к нам пришли люди, практическая деятельность которых далеко превосходила самые мрачные картины, нарисованные Фейхтвангером [361] или советскими антифашистскими фильмами, а теоретическая сторона учения сводилась к разжиганию чувства зависти к жертвам их необузданного и свирепого террора. Немцы нам описывали в своих газетах, как хорошо жили многие евреи при советской власти, и мы сами помнили много подобных фактов. Но разве это могло быть причиной и основанием для физического уничтожения целого народа?

361

Фейхтвангер Лион (1884–1958) — немецкий романист и драматург, писатель-антифашист, после визита в СССР с восторгом описавший реальность сталинского социалистического строительства в книге «Москва 1937. Отчет о поездке для моих друзей» (М., 1937).

Мы достаточно хорошо помнили миллионы жертв зверской и бесчеловечной советской расправы с дворянством, купечеством, офицерством и духовенством. Мы не забыли потока крови и слез, сопровождавшего так называемую политику ликвидации кулачества как класса. Единственным реальным стимулом и причиной всего этого была зависть. Забыть этого и примириться с этим было нельзя. Так какое же было основание уничтожать целый народ, и тоже руководствуясь, главным образом, чувством зависти, и кто дал немцам такое право? Немцы говорили нам, что репрессии против евреев являются только возмездием за жестокость, учиненные ими по отношению к другим народам нашей страны. Но эти жестокости творили не только евреи, и, кроме того, те люди, которые причинили нам горе и страдания, бежали задолго до ухода последних советских войск и были вне досягаемости немецких карательных органов. Гибли же в немецких лагерях уничтожения, «Фабриках смерти», «Бабьих Ярах» и прочих ужасных местах люди, виновные только в том, что они имели несчастье родиться евреями. Мы знали, что многие из оставшихся евреев ненавидели советскую власть так же, как и мы, и никаких враждебных намерений по отношению к немцам у них не было. И все эти люди погибли мученической смертью. За что?

Среди сотен тысяч жертв расправы немцев с евреями на территории Советского Союза не было, вероятно, ни одного советского или партийного ответственного работника, ни одного следователя или исполнителя (то есть палача) из НКВД, ни одного прокурора, председателя или члена трибунала, ни одного директора треста, завода или фабрики, ни одного заведующего крупным складом или магазином, одним словом, ни одного из той оравы мелких и крупных хищников, которые грабили и обирали народ или мучили лучших его представителей в советских застенках. Все эти люди, многие из которых безусловно и многократно заслужили смертную казнь, бежали вместе со своими семьями, друзьями и соучастниками своих преступлений и увезли с собой награбленное народное достояние. А немцы, или вернее национал-социалисты, в своей безумной жажде еврейской крови погнали на ужасную смерть массы мелких торговцев, ремесленников, рабочих, студентов, врачей, инженеров и беззащитных женщин, детей и стариков. И это они называли политической борьбой и каким-то возмездием!

Теперь уже достаточно хорошо известно (несмотря на запирательство некоторых господ в Нюрнберге), что гитлеровская Германия проводила такое же зверское, такое же массовое и такое же преступное истребление евреев и в других захваченных ею странах. Но нигде она не пыталась так сильно использовать свой антисемитизм как политический козырь, как в Советском Союзе. И этот козырь был бит самой же зверской политикой немцев. Их теоретические и идеологические предпосылки остались недоказанными, а их практическое поведение приравняло их в глазах нашего народа к таким бандитам и преступникам, как Махно, Зелёный и Петлюра [362] , которых они даже во много раз превзошли в своей бесчеловечной жестокости. Их антисемитская политика вызывала в нашем народе только отвращение и возмущение и, следовательно, способствовала привлечению симпатий к советскому правительству. В еврейском вопросе гитлеровская Германия понесла первое и очень тяжелое политическое поражение в Советском Союзе, но никто не может сказать, что она этого не заслужила.

362

В годы гражданской войны бойцы Повстанческой армии анархиста Н. И. Махно (1888–1934), действовавшей в районе местечка Гуляй-Поле Александровского уезда Екатеринославской губернии, Днепровской повстанческой дивизии (на юге Киевской губ.) Д. И. Терпило (атамана Зеленого, 1886–1920?), а также войск УНР Головного атамана С. В. Петлюры (1879–1926) приобрели печальную известность благодаря участию в еврейских погромах, несмотря на отдельные попытки командования (по крайней мере, Петлюры) противодействовать бесчинствам.

Таков политический вывод из антиеврейской политики немцев на Востоке.

Эрик Кох начинает действовать

Вы не можете даже представить, сколько в этой стране сала, масла и яиц.

Г. Геринг

Много месяцев подряд во время оккупации немцами Киева я проходил по утрам на работу мимо одного из киевских базаров. Между обгоревшими лабазами стояли у заколоченных касс с лотками или сидели прямо на земле крестьянки или местные торговки, продавали населению свой нехитрый товар. Перед каждой был разостлан небольшой и обычно довольно грязный платок, на котором были разложены, смотря по сезону, два десятка яблок или груш, несколько кочанов капусты, две или три кучки картофеля, соленые огурцы и почти всегда семечки. У некоторых, кроме того, были пачки немецкого сахарина, соль, спички и немецкие, но чаще венгерские папиросы. Рано утром можно было встретить также молоко, творог, яйца, птицу, мясо и даже сало. Все эти товары, за исключением молока, были запрещены немцами для свободной продажи, и потому торговцы их старательно прятали. Извлекались они из мешков и корзин, завернутые в довольно грязные тряпки, и продавались со всевозможными предосторожностями. Около этих продавцов была всегда толпа покупателей, так как достать эти продукты было весьма трудно, в толпе можно [было] видеть людей, державших под мышкой печеный хлеб. Это жители продавали полученный по карточкам хлеб [363] , чтобы купить себе других продуктов. Хлеб этот был почти несъедобным и состоял на три четверти из перемолотых каштанов, кукурузных отрубей и тому подобных «эрзацев», и, тем не менее, его покупали, так как другого хлеба не было.

363

По воспоминаниям А. В. Кузнецова карточки на хлеб были введены в Киеве зимой 1941/42. Рабочие получали 800 гр. в неделю, все прочие категории населения — 200 гр.

Цены на все были страшные, совершенно несравнимые с получаемой на немецкой службе заработной платой. Немцы платили своим рабочим и служащим из местного населения в основном старые советские довоенные ставки, на которые и в мирное время было очень трудно прожить. Люди получали в среднем 500–600, редко 1000 рублей в месяц, не считая вычетов, а на базаре хлеб стоил 80-100 рублей кило [364] , сало и масло 1000–1500 рублей кило, молоко 50 и больше рублей литр, одно яйцо 10 руб. и т. д. Неудивительно, что люди научились все покупать микроскопическими порциями. Обычно сало и масло продавалось кусочками не больше спичечной коробки, а хлеб ломтями толщиной в один палец. И такой кусок хлеба стоил 8-10 рублей. На все остальные продукты цены были соответственные.

364

Затем цена буханки поднялась до 120 руб. Стакан пшена стоил 20 руб., десяток картофелин — 35 руб., фунт (409 гр.) сала — 700 руб.

На другом конце базара стояли густой толпой горожане, продававшие свои вещи, чаще всего одежду. Редко у кого можно было увидеть на руках новую или хорошую вещь, в подавляющем большинстве все это было старое, заношенное и часто дырявое. И все-таки крестьяне охотно покупали даже и это старье: ведь нового не было, и достать было невозможно. Несколько в стороне на низеньких скамеечках или просто на нескольких сложенных кирпичах сидели какие-то полу-оборванные старики и старухи, и перед ними прямо на земле были разложены старые гвозди, винты, гайки, подсвечники, ложки, ножи, старые галоши, какие-то древнего вида украшения, тряпочки и старые ноты и книги. Эти люди сидели на тех местах и с тем же товаром долгие годы еще при советской власти, приход немцев для них ничего не изменил. Впрочем, и для всей остальной базарной публики смена властей ничего не меняла. Базары при немцах сохраняли свой старый советский вид, только они стали грязнее и товары были дороже. Условия же торговли и состав продавцов остались неизменными.