ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы
Шрифт:
Что же касается политической самостоятельности и независимости союзных национальных республик, о которой так много говорилось и писалось в мировой прессе в последнее время, то ее проще всего проследить по составу лиц, стоящих во главе правительства той или иной союзной республики. На Украине, например, основными фигурами, имевшими полномочия Политбюро ЦК ВКП(б) и решавшими все политические и хозяйственные вопросы за последние десять лет были: поляк Косиор [393] , сибиряк Постышев [394] , москвич Хрущёв и еврей Мануильский [395] . Так выглядит советская национальная политика, если снять с нее всю маскарадную мишуру. Неудивительно, что почти все население украинских городов, где эта национальная политика проводилась особенно назойливо и особенно надоедала, отождествляло украинизацию с большевизацией и с облегчением вздыхало, когда советские власти по какой-либо причине эту политику временно ослабляли. Тогда все немедленно возвращались к привычному русскому языку и требовался новый нажим властей, чтобы снова внедрить украинский. Как будет видно из дальнейшего, немцы своей глупой и бездарной политикой это отвращение населения к украинизации только усилили.
393
Косиор
394
Постышев Павел Петрович (1887–1939?) — 1-й секретарь Киевского (1934–1937), Куйбышевского (1937–1938) обкомов, член ЦК (с 1927) и кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б). В Коммунистической партии с 1904. Один из организаторов красного террора в Сибири и на Дальнем Востоке в 1918–1922 и массовых репрессий 1930-х. Репрессирован и расстрелян. Реабилитирован.
395
Мануильский Дмитрий Захарович (1883–1959) — член ЦК Коммунистической партии (1923–1952), член Политбюро ЦК КП(б)У (1929–1952). В Коммунистической партии с 1903. Секретарь Исполкома Коминтерна (1928–1943). Активно участвовал в репрессиях 1930-х.
На украинские группировки за рубежом и на их руководителей население советской Украины смотрело ставшими привычными за много лет советскими глазами. Гетмана Скоропадского считали марионеточной фигурой, какого-то полуопереточного типа в руках германского правительства, а Петлюру, Коновальца [396] и прочих деятелей Украинской Центральной Рады вспоминали по еврейским погромам и их предательской политике по отношению к Деникину и Врангелю и отождествляли их с такими бандитами, как Махно, Зелёный и прочие. Да, по правде говоря, особенных причин для изменения такого мнения у нас и не было. В таком положении был национальный вопрос на Украине в момент прихода немцев.
396
Коновалец Евгений Алексеевич (1892–1938) — создатель и руководитель УВО-ОУН (с 1930 — ОУН). Участник Первой мировой войны в рядах армии Австро-Венгерской империи, прапорщик. После Октябрьского переворота 1917 — полковник армии УНР, затем в эмиграции. С 1923–1924 в собственных политических целях сотрудничал с органами немецкой военной разведки и контрразведки. Организатор и убежденный сторонник операций УВО-ОУН в Восточной Польше, Литве, на территории УССР. Убит советским агентом П. А. Судоплатовым 23 мая 1938 в Роттердаме.
Как уже говорилось выше, вместе с немцами на Украину прибыли в довольно большом количестве украинцы из Галиции и главным образом из Закарпатской Украины. Часть из них работала в германской армии в качестве переводчиков, а часть предназначалась немцами для занятия разных постов в оккупированных ими областях. Все эти люди более или менее свободно говорили на немецком языке и многие из них имели долголетние связи с немцами или даже проходили специальную подготовку в разных немецких политических и полувоенных школах. По всем этим причинам они пользовались несравненно большим доверием у немецких властей, чем местное население, и многие немцы смотрели на все их глазами. Насколько мне теперь известно, большая часть из них примыкала по своим политическим убеждениям и личным связям к последователям Петлюры и Коновальца, и лишь весьма небольшая группировка состояла из сторонников гетмана Скоропадского. Всех этих тонкостей наше население вначале не заметило, нам бросилась в глаза только одна их общая отличительная особенность, а именно — непримиримая ненависть к русским и ко всему тому, что носило отпечаток русской культуры.
Эти люди, с благословения германских властей и, в частности, СД, возглавили почти во всех украинских городах местную украинскую полицию, заняли командные должности почти во всех органах местного самоуправления и полностью получили в свои руки всю местную прессу. Таким образом, они сконцентрировали у себя всю власть и все средства воздействия на общественное мнение. Представители местного населения в первое время были совершенно бессильны им противодействовать, так как они не пользовались доверием немцев и из-за незнания немецкого языка не могли им как следует объяснить положение и настроение местного населения и вредного влияния на все стороны жизни приехавших из-за границы украинский деятелей или вернее, как это выяснилось позже, преступников-авантюристов. Вред, нанесенный этими NN, еще в значительной степени усугублялся той страшной деятельностью, которую развернули приехавшие из Галиции и Польши некоторые священнослужители разных вероисповеданий.
Центрами политической активности этих украинских экстремистов явились Ровно как место, где был размещен рейхскомиссариат Эриха Коха, и Киев как историческая столица Украины. Кроме того, они завладели очень сильными позициями во Львове, Кракове и, наконец, в Берлине, где они имели наиболее сильные связи в министерстве Розенберга и в Главном управлении СС, хотя достаточно сильна была их позиция также и в кругах Верховного командования германской армии. Они принимали участие во многих закулисных интригах и знали много секретов и разных течений, враждовавших между собой группировок в германских высших сферах. В этом была их сила и причина их непонятного влияния. Немалое значение имела также суровость внутренней дисциплины их организации, разветвленность их низовой сети, особенно в областях бывшей Польши и в Германии, и достаточно крупные средства, собранные за ряд лет украинскими организациями. Всего этого мы тогда не знали, и нас удивляла тайна их непонятного влияния на немцев.
В Киеве украинские экстремисты не ограничились подобными эпизодическими листовками, какая была упомянута в начале этой главы, а занялись немедленной обработкой общественного мнения при помощи местной украинской газеты, которую они полностью захватили в свои руки. Эта газета под названием «Украинське слово» была единственной на Украине при немцах ежедневной газетой, и издавалась она в помещении бывших центральных советских украинских газет «Коммунист» и «Советская Украина». За многие годы жители Украины привыкли видеть в этих двух последних газетах официальных выразителей политики и намерений внешних органов власти на Украине. Обычно материалы, напечатанные в этих газетах, являлись директивными, критике и обсуждению не подлежали, и все местные органы власти и провинциальная пресса принимали указания этих газет как обязательные для себя. На газету «Украинське слово» сразу стали смотреть, как на законного преемника этих двух советских газет со всеми их функциями и правами. Ведь, несмотря на смену власти, население еще не успело изменить своей психологии и на все смотрело советскими глазами, так, как нас приручили смотреть в течение долгих лет.
Редактор газеты, по нашему мнению и по нашему долголетнему опыту,
Навстречу мне поднялся из-за редакторского стола маленький человек лет тридцати на вид в пиджаке и брюках, заправленных в сапоги (так почему-то одевались все приехавшие с немцами украинцы). Это был редактор газеты Иван Рогач [397] , в прошлом секретарь словацкого деятеля Волошина [398] , а в то время, о котором я пишу, глава всех украинских экстремистов в Киеве и один из самых влиятельных людей на Украине (если, конечно, не принимать во внимание немцев). Он был чрезвычайно любезен и даже как-то непривычно для нас, советских людей, подчеркнуто предупредителен, и не верилось, что этот маленький, любезный человечек может пропускать и благословлять весь тот поток грязной клеветы, который переполнял страницы его газеты. А между тем газета писала возмутительные и гнусные вещи. Почти каждый номер и, во всяком случае, каждая передовая статья, принадлежавшая нередко перу самого Рогача, были наполнены оскорблениями и циничной руганью по адресу русского народа, его языка, истории, культуры и великих людей его прошлого. Основной мишенью этого, с позволения сказать, органа печати были такие священные для каждого русского человека имена и личности, как Пётр I, Пушкин, Суворов и Толстой.
397
Рогач Иван (1913–1942) — журналист, член ОУН-М и руководитель молодежной организации ОУН-М. Жил в Чехословакии. За агитацию в пользу автономии украинских обл. Чехословакии подвергался аресту. В 1938–1939 — личный секретарь премьер-министра (позднее президента) Карпатской Украины А. Волошина, Генеральный писарь Карпатской Сечи, участвовал в боях против чешских войск. В 1941 с походной группой ОУН-М прибыл в Киев. Вел пропагандистскую и общественно-политическую деятельность под прикрытием бургомистра В. П. Багазия. В сотрудничестве с О. Телигой издавал газету «Украинское слово» и журнал «Литавры». В дек. 1941 арестован за украинофильскую агитацию и пропаганду. Расстрелян с группой оуновцев 21 (22?) февраля 1942 в Бабьем Яру.
398
Волошин Августин (1874–1945) — общественно-политический деятель Закарпатья. Окончил в Ужгороде гимназию (1892) и Богословскую академию (1896), физико-математический факультет Высшей педагогической школы в Будапеште (1900). Священник Украинской ГКЦ (1897), папский прелат (1933). Профессор (1900), директор (1917–1938) греко-католической учительской семинарии. Организатор и руководитель Христианской народной партии (1925–1938), депутат парламента Чехословакии (1925–1929). В 1938 возглавил созданное в Закарпатье Украинское национальное объединение. С октября 1938 — госсекретарь, а с 27 октября — премьер-министр автономного правительства Подкарпатской Руси (с 30 декабря 1938 — Карпатской Украины) в составе Чехословакии. 14 марта 1939 провозгласил независимость Карпатской Украины и 15 марта на заседании Сейма избран президентом. После оккупации Карпатской Украины венгерскими войсками (17 марта 1939) эмигрировал в Вену, затем в Прагу. Заведующий кафедрой, ректор (с 1945) Украинского вольного университета. Арестован органами «СМЕРШ» 15 мая 1945 и вывезен в СССР. Скончался в Бутырской тюрьме в Москве.
В то время, как население ждало от газеты ответа на целый ряд самых насущных вопросов, она занималась только передергиванием и искалечиванием исторических фактов, прославлением никому не нужных, неизвестных и явно второстепенных деятелей эпохи гражданской войны на Украине и возвеличиванием разных украинских гетманов XVI и XVII столетий. Газета так беззастенчиво ставила все исторические факты вверх ногами, что при чтении ее невольно возникала мысль, что либо редактор ее сошел с ума, либо все читатели этой газеты всю свою жизнь были идиотами и не умели отличать черного от белого. Но редактор этой газеты был человеком отнюдь не сумасшедшим, а, как показали последующие события, весьма практичным и оборотистым. Единственно, в каком пункте он, как и все его коллеги, страдал некоторыми навязчивыми идеями, это в своей неистребимой ненависти ко всему, что носит название русский.
Пожалуй, если только это вообще возможно, еще более нетерпимую позицию занимала выходившая в Ровно газета «Волынь». Там ежедневно помещались дикие материалы и погромные по отношению к русским призывы, что любой здравомыслящий человек, читая их, отказывался верить своим глазам. Однажды, в середине ноября 1941 года, в Киев приехал на несколько дней редактор или заместитель редактора этой газеты, фамилии которого я сейчас, к сожалению, не помню. Этот человек среди местных украинских экстремистов пользовался очень большим влиянием, и они не скупились на похвалы его эрудиции, честности взглядов и литературным достоинствам. На другой день после приезда в Киев он осчастливил его граждан передовой статьей в газете «Украшське слово» под таким многообещающим заголовком «Народ или чернь». В этой статье пространно доказывалось, что все население Киева, включая и его интеллигенцию, представляет собой не народ, а чернь и отбросы общества, без своих традиций, культуры и нравственных устоев. Все это было пересыпано руганью и клеветой по адресу русской культуры и языка и программными призывами против русской части Киева. Эта статья была перепечатана всеми выходившими на Украине газетами как образец новой украинской журналистики, хотя никакими особенными литературными достоинствами, кроме большого количества ругательств, она не обладала. С точки зрения содержания я должен откровенно сказать, что, пожалуй, никогда в жизни ничего более гнусного и отвратительного не читал, кроме, разве, антирелигиозных упражнений Демьяна Бедного [399] .
399
Бедный Демьян [наст.: Придворов Ефим Алексеевич] (1883–1945) — военный фельдшер, после Октябрьского переворота 1917 — советский поэт. Член Коммунистической партии (1912–1938). Автор оскорбительных антихристианских виршей и политико-пропагандистских рифмованных произведений (о борьбе с «врагами народа» и т. д.). В 1920-е — один из самых публикуемых авторов в СССР. Критики называли его «Придворновым».