Под прикрытием
Шрифт:
– Это – новое слово в поэзии, свежая струя в имажинизме! Друзья! Поприветствуем в нашем братстве Серафима Свешникова! Ура!
– УРА!!!
Грянули, оглушительные овации. Из зала на эстраду полезли обниматься-целоваться экзальтированные дамы - кто-то из толпы даже чуть штаны с меня не стащил… На какой-то миг почувствовал себя частью это мира – мира творческой богемы и, вы знаете – мне понравилось. Понравилось быть знаменитым, узнаваемым…
Любимым, в конце концов!
Само собой разумеется, больше всех лез, обнимался и целовался - обслюнявив смывая помаду и исколов всю рожу
– Яков! Да пойдите Вы к чёрту, в конце-концов! Если тотчас не отвалите от меня, я такое про Вас сочиню – родная мама в Одессу больше не пустит и даже куска мацы на дорогу не даст.
Правда, вскоре пришлось испытать на себе, что «мирская слава - как дым»: на следующей день про меня никто и не вспомнил…
Да и, не очень то надо было!
Но это я несколько опережаю события – а сейчас они в самом разгаре.
***
Господь сподобил, видать и, петь-читать-танцевать рэп меня больше не заставляли –одного раза хватило, больше не решились рисковать своей психикой. А что ещё вероятней: поэты-основатели просто приревновали к моей - вспыхнувшей ярчайшей звездой на небосклоне имажинизма, славе.
ХАХАХА!!!
Так что, застолье продолжилось - хотя и в несколько увеличившимся составе: две особы из зала прочно «прилипли» ко мне, плюс ещё столько есенинских друзей – сколько за наши два столика, впритык влезло.
Одна из «особ» тут же довольно уютно устроилась на моих коленях, другая – которой близ моих гениталей «места» не досталось, проанализировав обстановку переключилась на Мишку – с которым у неё завязался очень содержательный разговор о сортах кокаина и способах его употребления – от простой «дорожки» до «балтийского чая». Мишка оказался всеведущим «докой-теоретиком» в подобных делах – хотя, как мне достоверно известно - лично эту дрянь он не употреблял.
Моя «прилипала» зудела под ухо что-то про высокое искусство любви, я ей «на автомате» что-то отвечал про 96 поз в «Кама сутре», а сам прикидывал неплохую перспективу:
«Если с прогрессорством в России не обломится – стану всемирно известным поэтом… Хотя нет! Лучше сбежим с Мишкой в Колумбию, создадим свой картель и станем наркобаронами. Ему-то ваще раз плюнуть – только «нарк» спереди к собственному дворянскому «званию» прилепить… Хахаха!».
Вдруг «моя», недовольно прошипела:
– Явилась упыриха на свежую кровь! Чувствует её, что ли?!
Смотрю, подходит какая-то невысокого роста женщина – показавшаяся мне в первый момент маленькой девочкой Дюймовочкой, в сопровождении двух спутников… Судя по последнему писку европейской моды – которым они «прикинуты», это или сверхпреуспевающие нэпманы или сверхпроворовавшиеся «ответственные работники».
Совслужащие – советские чиновники, то есть.
Немного не в меру суетливого кипеша - неизбежного после появления в компании новых лиц и, Сергей Есенин с немалым апломбом представляет меня даме:
– Лиля, познакомься: это
Она глянула на меня своими огромными глазищами, враз перестав казаться мне «Дюймовочкой»… Наоборот, это я – как «Мальчик-с-пальчик», потерялся и потонул в них.
– …Серафим! Это – Лиля Брик, «муза» Владимира Маяковского, - в есенинском голосе явно прозвучала ревность, - слышал про такого?
Особо не вникал, но кажется они - если не открыто враждуют, то не особенно-то дружат. Поэтому, «включаю» тупого провинциала:
– Да, вроде болтали про какого-то Маяковского в поезде, пока я на верхней полке спал.
– Хахаха!
Кто-то за столом, под всеобщий смех сказал:
– Маяковский так любит Лилю Брик, что ласково называет её «бричкой».
– Это неверно, - спокойно и с достоинством парировала та, - Владимир называет меня «Кошечка» или просто «Киса»…
Как будто прочитав мысли, та представила сперва высокого, на вид - сорокалетнего мужчину, во взгляде которого легко читалось обладание деньгами, влиянием и властью:
– Разрешите представить моих спутников: Александр Краснощеков…
Ах вот ты какой оказывается, «северный олень»!
Прям, на уровне осязания чувствуется, как мал и тесен наш «шарик»: это именно тот пламенный революционер, «железный» нарком и крупнейший советский коррупционер – на которого я «натравил» Ксавера. Будь происходящее годом ранее, я возможно и сам бы замутил бы с ним какую-нибудь финансовую «пирамиду-многоходовочку», но ныне – увы… Его «Промбанк» лишили государственных вливаний, а самого очень скоро арестуют и впаяют на первый раз шесть лет.
Рисунок 97. Лиля Брик — королева советских будуаров, модница, покровительница талантов, секс-символ и муза русского авангарда 20-х годов.
«На второй раз» - в достопамятном 1937 году, его просто шлёпнут - ни за что, ни про что.
А может, что тоже не исключено – я просто чего-то не знаю.
Следующим был какой-то, даже на вид - ушлый и мутный тип, которого Лиля представила как:
– Илья Соломонович Соловейчик. Он может достать всё - в любое время дня и ночи…
Тот, как паук из липкой паутины протягивает мне волосатую лапку и пожимая мою руку, пытливо заглянул в глаза:
– У Вас будет ко мне какая-то просьба, Серафим? Может, у «начинающего талантливого поэта» есть какие-то проблемы?
– Огромное спасибо, конечно, но свои проблемы я решаю сам.
С московским жульём - пусть Ксавер сам дела ведёт, ну их к чёрту!
Мои «прилипалы» и женщина-вамп оказались давними знакомыми. Любительница оттопыриться «коксом», оставив Мишку скучать в мужской компании, спрашивает Лилю: