Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
– Альбинос?
– неуверенно произнёс я.
– Нет, - хихикнул блондинчик.
– Масть такая с рождения. Меня Бэй* зовут, кстати. А тебя теперь как?
– Женя.
– Женя, Женя… Точно Женя?
– коротко хохотнул блондин.
– А как я, по-твоему, должен называться?
– окрысился я.
– Ким Техён?
Блондинчик загоготал.
– Это кто? Почему Ким Техён? Нет, ты не можешь быть Ким Техёном, кем бы он ни был.
– Чувак, ты гонишь?
– не поверил я.
– Ты что, «BTS» не знаешь? Это ж классика современности!
– Ну… нет, не знаю, извини. А насчет имени… Нет, Женя тебе не подходит.
– А что подходит?
– Жена.
– Да пошел ты!
– психанул я и принялся вставать с песка.
Нет, ну я слышал, что в Тае всяко-разно, но чтобы так сразу…
– А что ты так разнервничался?
– игриво улыбнулся блондинчик и пошло облизнулся.
– Откуда такая паника? Эй, ну не уходи! Ты не можешь меня бросить в таком бедственном положении! Женя так Женя, ладно. Хотя, как по мне, тебе бы больше Мингжу* подошло. Вот правда.
Мингжу? Что-то знакомое…
– Яркий жемчуг, - охотно пояснил блондин, изучающе посматривая на меня.
– Примерно такой перевод. Так-с… Женя, Женя… Знаешь, что я думаю? Этот гребень будет лучше выглядеть в твоих волосах, а не в моих. Белое на черном смотрится восхитительно… во всех смыслах.
Узкоглазый паренек встал с песка, отцепил свой гребешок-заколку и, ни слова больше ни говоря, водрузил его в мой пучок волос на затылке.
– От ТАКОГО подарка не отказываются, - усмехнулся юноша, отряхиваясь от рыбьей чешуи и какой-то блестящей пыли, ужасно похожей на остатки раскрошенных перламутровых раковин.
Блондинчик, странно шатаясь, отправился к небольшой гряде камней и принялся там деловито шуршать. Потом такой же неуверенной походкой он направился ко мне, всучив в руки блестящее металлическое зеркальце:
– Вот, оцени. Ну объективно, тебе идёт больше, верно же?
Зеркало не врало. Этот чудик был прав. Полукруглый странно-радужный гребень сидел как влитой. Очень неплохо. Странно, чудно, но очень хорошо.
– Прости, не могу принять твой подарок, - принялся вытаскивать гребешок из волос я. Гребень цеплялся и упорно не хотел вытаскиваться, видимо, из-за морской соли и спутавшихся волос.
– Я же вижу, что это явно дорогая «шляпа».
Блондинчик проказливо улыбнулся.
– Не можешь?
– хихикнул он.
– Очень даже можешь. Смотри, гребень сам не хочет от тебя уходить. Ты же не хочешь сейчас все волосы состригать? Так посиди… попривыкай пока… аха-ха-ха-ха… кстати, зеркальце тоже забирай. Где одно, там и другое*. Может, покормишь меня в качестве благодарности?
– У меня только б/п лапша, - растерялся я.
Блондинчик подергал себя за кончик носа и поскучнел.
– Плохо, - признался он.
– Это не дело. Ладно, я сейчас нам рыбки наловлю. Вкусной рыбки, жирненькой. Это быстро, я хорошо это делаю. Разводи свой огонёчек, Женя, или что там у тебя?
– Плитку?
– Какую плитку?
– не понял парень.
– Причем тут плитка? Что такое плитка? Огонь.
Блондин снова занырнул в море.
– Я не люблю рыбу!
– проскулил жалобно я.
– Не… люблю… Терпеть ее не могу… Ни в каком виде, разве только как объект исследования, но не более…
Кому я это говорил? Парень исчез, словно его никогда и не было. Не, ну сюр какой-то…
Сам не зная, зачем, я развёл костёр и принялся мрачно размышлять, глядя на заходящее солнце, что мне, похоже, стоит завтра с утра поменять место жительства. Палатку перенести легко. Заливчик только жалко. Красивый. Труднодоступный. Туристов нет, что особенно привлекало. Отдыхать с крикливыми европейцами я не желал. Всегда любил тишину.
Опасливо подсчитал, хватит ли денег на жильё, если совсем припрёт и выяснится, что палатку больше некуда приткнуть, что было вполне возможно.
Фыркая и отряхиваясь, как собака, мой недавний знакомый, вылез из воды с огромной скользкой рыбиной в руках.
– Вот!
– гордо заявил Бэй.
– Сам поймал! Вкусно. Красиво. Ешь.
– Я такое не люблю, - принялся отнекиваться я.
– Ладно моллюски, но рыба… фу…
– Сам ты «Фу!» - обиделся блондинчик.
– Вкуснейшая рыба местных вод, а он фукает. Обнаглел. Просто не умеешь готовить, так и скажи. А что ты любишь?
– Свинину. Говядину. Но не рыбу.
– Не, свиньи и коровы в море не плавают, это точно. Хотя… есть морские свиньи, но это дельфины. А еще голотурии, но этих беспозвоночных ты вряд ли захочешь съесть. А коровки… которые стеллеровы… они вроде как вымерли, прости.
Блондинчик принялся деловито очищать рыбину, а затем насаживать ее на длинный прут.
– Ну пожарить-то сама - ой, сам!
– сможешь? А? Или у тебя лапки?
– Смогу, - нахмурился я.
– Что там уметь… угольки только разведу…
Я привычно принялся раздувать угли. Бэй с интересом наблюдал за мной.
– Интересное имя - Женя, - признался он.
– Я сначала не понял, а потом как понял… В России это имя же и для мальчиков, и для девочек, верно?
– Верно, - подтвердил я.
– А почему Женя?
– не унимался Бэй.
– А почему Бэй?
– парировал я.
– По-китайски Бэй - белый.
– Тебе подходит, - признался я.
– Ты аж светишься от своей белизны. Волосы, кожа… Даже пугает, если честно.
Блондинчик лукаво расхохотался.
– Запала? Или вспомнила?
– Ни то и ни другое, - пробурчал я, сильно покраснев.
Странное дело. Я ни капли не пил. Но эта странная атмосфера: ночное небо, прихлюпывающее в темноте море, костер, звезды и странный собеседник, чья кожа едва заметно светилась во мраке, опьяняли. Сумасшествие какое-то…. Не парень, а ходячая жемчужина. Так и сияет перламутровым блеском. Мистика прямо. И что интересно: чем сильнее темнело, тем больше китаец светился.