Под сияньем северной Авроры

Кэт Слава

– Ну... в этих широтах он может ливануть в любой момент, причем надолго. Или ты что, плавать собрался?

– Ну вообще в этом есть своя романтика, - признался я, заплетая слабую косу.
– Плаванье под дождем. Ни разу не пробовал? Кто-то говорит, что это страшно глупо. Мол, так проще всего заболеть. А я вот считаю, что это самая прекрасная вещь в мире. Снизу вода. Сверху вода. И ты весь в этой воде. Сам как вода. Неотъемлемая часть воды. Единое целое со всей стихией.

– Дай я закончу!
– резко вырвал косу из моих рук Бэй.
– Я, а не ты!

Я расчёсывал, мне и заплетать. А то ты по незнанию тут сейчас натворишь дел: реально очередной всемирный потоп начнется.

– Смешная шутка, - хмыкнул я.

– Я не шучу, - процедил Бэй.
– Понимаю, не твоя вина в том, что ты ничего не помнишь, но... Короче, забей.

На последних словах блондин снова вогнал мне гребень в волосы, и ветер с дождем резко прекратились. Море вновь стало спокойным и по-картинному райским. Идиллия.

– Эй!
– возмутился я, ощупывая гребень.
– Я вообще-то голову планировала помыть, а ты опять мне прицепил это. Я сама не сниму!

– Сама?
– хихикнул Бэй.

– Я оговорился, - буркнул я.
– Ты зачастую ко мне как к барышне обращаешься, вот я и нахватался от тебя.

– Рыбонька, ты теперь сама прекрасно вытащишь гребень. Попробуй.

Блондин был прав. Гребешок легко вынимался.

– Забирай его, - протянул я Бэю его недавний презент.

– Подарки не отдарки, - проказливо захихикал азиат, отстраняясь от меня.
– Не-не-не… Носи и помни. К тому же он и так давным-давно твой. Просто ты забыла.

В моей голове вдруг отчетливо сами собой вспомнились строки Марины Цветаевой, переложенные в простенькую песенку начала 90-х. Её у нас в детдоме частенько распевала старенькая уборщица, когда намывала полы:

Чтобы помнил не часочек, не годок -

Подарю тебе, дружочек, гребешок.

Чтобы помнили подружек мил-дружки -

Есть на свете золотые гребешки.

Чтоб дружочку не пилось без меня -

Гребень, гребень мой, расческа моя!

Бла-бла-бла… и так дальше. Ну посыл понятен. Такой коварный подарок, что ни есть, ни пить в простоте нельзя, чтобы не вспомнить о дарителе.

* * * * *

Не хочу сказать, что после того, как Бэй расчесал мои волосы, что-то в отношении нас двоих сильно поменялось, но… я определенно подобрел. Не знаю, правда, почему. Я глядел на парня уже совершенно другими глазами, это верно. И все его маленькие странности, как и ярое нежелание уходить из бухточки почему-то с моей стороны воспринимались как должное. Как будто я находился в каком-то дремотном сладком тумане, приятном, но вязком. И, сам не знаю почему,

в этот день мы больше вообще не купались, хотя погода в скрытой от поселка бухточке стояла просто чудесная. И даже не было привычной жуткой удушающей жары.

Ближе к вечеру, наблюдая за тем, как Бэй в очередной раз копается в груде камней («Рыбу ловлю», - так пояснил этот поступок азиат), я обратил внимание на маленькую странность. В лучах заходящего солнца между прядок белых волос в районе ушей на доли секунд появилось что-то отдалённо похожее на полупрозрачные желто-сине-розовые плавники. Очень нежные и красивые. Буквально два крыла бабочки. Необычайно крупной бабочки, прошу заметить. И произошло это лишь потому, что груду камней совершенно неожиданно окатила морская волна.

Я зажмурился. Нет, ну так не бывает. Показалось.

Когда я открыл глаза, плавники исчезли, словно их никогда и не было.

Бэй напряжённо всматривался в мое лицо.

– Что-то не так?
– закусил губу блондинчик.

– Устал, - разочарованно цокнул я.
– Радуга перед глазами.

Ужасно хотелось потрогать такую перламутровую красоту, если бы она и вправду существовала в реальности. Но, видимо, это была всего лишь игра радужных капель воды в лучах вечернего солнца. Хотя, возможно, есть и более рациональное объяснение…

– Слушай, а в этих водах рыбаки ловили клинобрюхих или что-то подобное?
– поинтересовался я.

– Кого?

– Летающих рыб.

– А, этих… иногда да, попадаются. Довольно вкусные. Они обычно целыми стайками время от времени тут тусят.

Ну ясно. Видимо, одна такая красотка как раз и сиганула из воды, пошуршала плавниками, как крыльями, а я сослепу решил, что это у блондинчика над волосами такая красота. Признаюсь честно, я даже был немного разочарован. Если бы такие плавники и правду у него были на голове, это было бы просто фантастически красиво. Как корона…

Глава 3. Прощай, Ко Чанг!

Ночью я был растолкан Бэем самым бесцеремонным образом. Страшно шумел ветер в пальмах, на берег, вспениваясь, устремились довольно большие морские волны. Тонкие стенки моей палатки надувались, как паруса. Блондин отчаянно паниковал, снова и снова пихая меня в плечи.

– Да что ты психуешь, я не пойму?
– сонно протянул я.
– Поштормит и перестанет.

– Вылезай, живо, - на плохом русском истошно завопил блондин, а потом неожиданно перешел на странно-булькающий китайский. Затем вообще зашипел.

Пришлось вылезать. Я искренне не понимал причин паники Бэя. Ну шторм, ну и что? В первый раз, что ли? Вода была довольно далеко. Я же не такой долбанутый, чтобы ставить палатку прямо у кромки воды. Чай, не в первый раз живу в палатке на море. В силу особенностей своей работы я хорошо понимал нюансы установки временного лагеря. Палатка априори должна стоять на возвышении. Особенно если рядом большая вода. Мало ли что.

Бэй немного успокоился, а потом, ни слова ни говоря, потащил меня прямиком в разбушевавшееся ночное море.