Под солнцем Тосканы
Шрифт:
Доведите до кипения 1 стакан воды и 1 стакан сахара и подержите на огне 5 минут. Добавьте, размешивая, 1 1/ 4стакана мандаринового сока, 1 стакан воды, 1 столовую ложку лимонного сока и цедру всех использованных мандаринов. Поместите в морозильную камеру. Обработайте в машине для мороженого (по инструкции фирмы-изготовителя). На 6 персон.
Лимонный кекс
Этот кекс нашего Юга я готовила сотни раз по семейному рецепту. Летом начинку можно сделать из клубники и вишен, зимой — из груши, или просто налить стаканчик одного из множества великолепных итальянских десертных вин типа «Банфи Б».
Смешайте 1 стакан сладкого масла и 2 стакана сахара. Вбейте одно за другим 3 яйца. Смесь должна быть жидкой. Смешайте 3 стакана муки, 1 чайную
Розы и прогулки
Сидя навытяжку в течение десяти часов в своём кресле у прохода во время перелёта в Париж, я внимательно читаю об экспериментальной французской поэзии, — это самолётный журнал, в нём даже есть инструкция, что делать в случае аварии. Так много всего произошло до моего вылета из Сан-Франциско в конце мая, что я бы хотела, чтобы меня погрузили в самолёт на носилках, завёрнутую в белое, поставили в переднем отсеке, а стюардесса принесла мне чашку тёплого молока или бокал мартини. Я улетела за неделю до того, как у Эда закончились занятия, по сути дела, умчалась первым рейсом на следующий день после выпуска курса.
В аэропорту Шарля де Голля я села на самолет «Алиталии». Пилот, не теряя времени, поднялся в воздух. Итальянский водитель, подумала я, он всюду итальянский водитель, и почувствовала неожиданный прилив энергии. Интересно, не хочет ли он кого обогнать? На подлёте к Пизе он стал снижаться, почти вертикально. Однако все пассажиры оставались спокойными, поэтому я, вцепившись в подлокотники, пыталась унять сердцебиение и не выдать своего ужаса.
На ночь я остановилась в отеле. Если бы самолёт опоздал, мне пришлось бы пересаживаться с поезда на поезд ночью во Флоренции, а это очень утомительно. Я зарегистрировалась в отеле и решила прогуляться. Как раз наступило время passeggiata — прогулок. Толпы людей наносили визиты, бежали по делам, просто прохаживались по улицам. В городе ничего не изменилось. Башня по-прежнему наклоняется, туристы по-прежнему фотографируются, прислонившись к ней то с одной стороны, то с другой. Дома цвета охры по-прежнему изгибаются вдоль реки. Женщины с хозяйственными сумками толпятся в источающей ароматы хлебной лавке. Непередаваемое ощущение — оказаться одной в чужой стране и чувствовать себя «другой». Они здесь все вместе, они — нация, у них свои проблемы, они иначе говорят, иначе выглядят. Ритм их дня совершенно другой; я среди них чужая. Я пообедала пиццей в уличном ресторанчике. Равиоли, жареный цыплёнок, зелёные бобы, салат и местное красное вино. Потом моя эйфория испарилась, и меня охватила непреодолимая усталость. Полежав немного в ванне, я проспала десять часов подряд.
Первый утренний поезд вёз меня через поля цветущих красных маков, через оливковые рощи и уже знакомые деревни с каменными домами. Стога сена, монахини в белом, по четыре в ряд, постельное бельё, вывешенное на просушку за окна, загоны для овец, олеандр... Италия! Я весь день не отходила от окна вагона. Когда мы подъезжали к Флоренции, я забеспокоилась, не повредила ли новый ноутбук, пока жонглировала сумкой. Почти все мои летние платья в Брамасоле, так что я путешествую налегке. И всё же чувствую себя вьючным животным со своей дамской сумочкой и ноутбуком. Вокзал Флоренции всегда напоминает мне о первой поездке в Италию почти двадцать пять лет назад. Хриплый звук громкоговорителя, объявляющего о прибытии из Рима на одиннадцатый путь и отбытии в Милан с первого пути, запах машинного масла, всеобщая людская суета.
К счастью, поезд почти пуст, и я легко пристраиваю свои вещи. Этот поезд не останавливается в Камучии, поэтому я выхожу в Теронтоле и вызываю такси.
Через пятнадцать минут такси прибывает. Как только я размещаюсь в нём, подкатывает второе такси, и водитель начинает кричать и жестикулировать. Я считала, что села в то такси, которое заказывала, но нет, оно просто подвернулось. Водитель не хочет отказываться от заработка. Я говорю ему, что вызвала такси, но он включает мотор. Другой водитель стучит в дверцу и кричит ещё громче, у него был ланч, он специально
Моя сестра, племянник и их друзья уже живут в Брамасоле недели две. Сестра успела развести белую и коралловую герань. Запах свежескошенной травы говорит мне о том, что Беппе косил лужайку сегодня утром. Несмотря на основательную подрезку, розы, высаженные прошлым летом, выросли ростом с меня. Они цветут абрикосовым, белым, розовым и жёлтым цветом. Сотни бабочек летают среди лаванды. В доме стоят вазы с лилиями и маргаритками. Дом чисто вымыт и ухожен. Моя сестра даже вырастила горшок базилика.
Они уехали во Флоренцию, так что у меня в распоряжении целый день, чтобы вытащить и перебрать свои летние наряды. Поскольку в доме живут пять человек, несколько дней мне предстоит ночевать в кабинете. Я готовлю себе кровать, устанавливаю на столе ноутбук и открываю окна. Я дома.
Поздно вечером я надеваю сапоги и брожу по террасам. Беппе и Франческо срезали сорняки. В своём усердии они не остановятся ни перед чем, даже перед собачьим шиповником (известным мне как роза гладкая). Маки, дикие гвоздики, какие-то пушистые белые цветы и множество жёлтых цветущих сорняков остались только по краям террас. В марте рабочие высадили тридцать оливковых деревьев в промежутках между террасами, и теперь у нас их сто пятьдесят. Они уже цветут. В этом году мы заказали более старые деревья, чем те десять, которые Эд сажал прошлой весной. Беппе и Франческо укрепили стойками каждое новое дерево и заполнили сорняками пространство между стойкой и стволом, чтобы предотвратить трение. Эд знал, что надо выкопать большую яму для каждого дерева, но не думал, что яма должна быть огромной, глубокой. Беппе объяснил, что новым деревьям требуется большое лёгкое. А ещё у нас две молодые вишни.
В течение недели мы готовим, ездим в Ареццо и Перуджу, гуляем, покупаем шарфы и простыни на базаре в Камучии, обмениваемся новостями. Эд прилетает к прощальному обеду. Мы выпиваем несколько бутылок «Брунелло», которые мой племянник купил в Монтальчино, потом они укладываются, укладываются, укладываются (здесь столько всего можно купить!) и уезжают.
Май был тёплым, теперь же пошли дожди. Вьющиеся по аркам розы наклоняются и раскачиваются под ветром. Мы выбегаем с лопатами и, промокнув до костей, ставим для них стойки. Эд копает, а я отрезаю мёртвые цветки, обрезаю сухие ветви на стеблях, подсыпаю удобрения, хотя боюсь, что из-за этого кусты вырастут ещё больше. Я срезаю охапку белых роз, которые цветут уже готовыми букетами. В доме мы гладим одежду, переставляем мебель, которую сдвинули наши гости, когда устраивались поудобнее. Всё быстро оказывается на своих местах. Неужели когда-то тут сновали рабочие, стояли лестницы, лежали трубы, провода, мусор и повсюду была пыль? Теперь у нас размеренная, безмятежная жизнь. Кастрюля минестры на дождливые ночи. Прогулка по римской дороге за сыром, рукколой и кофе. Вишни из лавки Марии Риты — ежедневно мы съедаем по килограмму. Мы заплатили за уборку участка, и нам работать полегче. Уже не так много камней вылетает из-под колёс машины для выкашивания сорняков. Сколько же мы собрали камней? Хватит ли, чтобы выстроить дом? Ночами на террасах мерцают светлячки, на рассвете раздается кукование кукушки (может, она говорит «ху-куу?»).
Незнакомая мне скромная птичка поёт «суит-суит».
Экзотически оперённые удоды клюют землю. Долгие дни мы проводим под птичий гомон, позабыв резкий звук телефонных звонков.
Мы сажаем больше роз. В этой части Тосканы они цветут очень красиво. Почти в каждом саду море роз. Мы выбираем сорт Поль Нейрон с рифлёными ярко-розовыми лепестками, как балетная пачка, и удивительным лимонно-розовым запахом. Я должна вырастить две нежно-розовых, размером с теннисный мячик, под названием Донна Марелла Аньелли. Их запах возвращает меня в детство, и я вспоминаю, как меня прижимала к груди Делия, одна из подруг моей бабушки. Она носила невероятно огромные шляпы и была клептоманкой, но никто из жертв никогда не предъявлял ей претензий, боясь смертельно сконфузить её мужа. Когда он замечал в доме какую-то новую вещь, он заходил в магазин, сообразив, откуда эта вещь могла появиться, и говорил: «Моя жена совершенно забыла заплатить за это, просто вышла с этим в руках и вспомнила только вчера вечером. Сколько я вам должен?» Вероятно, ароматная пудра Делии тоже была украдена.