Под Южным крестом
Шрифт:
Свист разведенного в машине пара прервал эту интересную этнографическую беседу.
Из большого люка появилось лицо Фрикэ, почерневшее от копоти до того, что стало не белее, чем лицо Князька.
— Я успел на пять минут раньше, чем обещал. Машина готова, сэр Гарри, и я жду ваших приказаний.
— Хорошо, мой друг. Становитесь на место. Я буду подавать вам сигналы… Рулевой, правь к горе! Лоцман, вперед!
ГЛАВА III
Между 95° и 140° восточной долготы по гринвичскому меридиану, от 14-й северной параллели до 10-й южной, на площади в пять миллионов квадратных километров, тянущейся от северного конца острова Люцони к берегам Австралии и от восточного конца Явы в Новой Гвинее, живет и действует целое население хищников. Это настоящие негодяи, вся деятельность которых направлена на то, чтобы жить за счет труженников.
Этот благодатный край, согреваемый жарким солнцем, орошаемый тропическими дождями, вечно зеленеющий, вечно цветущий, был бы настоящим земным раем, если бы малайские пираты, этот страшный бич для тружеников, не вносили в него беспрестанных грабежей, опустошений, убийств.
Малайская раса, плодовитая, как саранча, храбрая, хитрая, выносливая, умная и глубоко развращенная, но в то же время не поддающаяся цивилизации в том смысле, как мы ее понимаем, питает неискоренимое отвращение к правильному труду, благодаря которому только и может процветать государство.
Таким образом, оказывается, что все население больших и малых островов Океании состоит из производителей и грабителей. Первые неустанно трудятся, объединяясь около европейцев, научивших их правильному разделению труда, а вторые отнимают у них львиную долю того, что приносит им труд, и подрывают их благосостояние.
Нет такого уголка, нет такого заливчика, рифа или лагуны, где бы не укрывались эти коршуны моря. Нет такой глуши, куда бы рано или поздно не заглянула хоть одна ватага демонов и не оставила после себя развалины. Воровство, грабеж, убийство и поджигательство — вот в такой форме понимает социальные отношения чуть ли не треть малайского населения.
Выше мы уже видели, как они действуют на море; подобные случаи, к сожалению, встречаются сплошь и рядом.
Несмотря на средства, которыми располагает цивилизация, несмотря на соглашение между всеми европейскими правительствами, вопреки усилиям резидентов всех стран, язва разбоя распространяется, как проказа, все дальше и дальше по архипелагу.
Кто разрушит, наконец, этот огромный вертеп? Кто успокоит потрясенный край? Чья могучая рука раздавит многоголовую гидру, разнесет этот гнусный флот раз ных джонок и прао? Одним словом, чья рука очистит от разбоя моря и миллионы тружеников избавит от горя?
Чего до сих пор не могут сделать правительства, того некогда отчасти удалось достичь в Борнео одному человеку. Конечно, это был замечательный человек:
Джемс Брук был один из потомков баронета Уайнера, который при Карле II служил лондонским лордом мэром, то есть городским головой. Родился он в 1803 году; службу начал прапорщиком в индийской армии и отличился в одном сражении, где был тяжело ранен. Расстроенное здоровье заставило его выйти в отставку и он для перемены воздуха поселился в Калькутте.
Он объехал индо-малайский архипелаг и очень полюбил эти роскошные земли. В эту же поездку он задумал план, исполнением которого и завоевал себе всеобщую известность.
Джемс Брук поставил себе тройную цель: уничтожить торговлю неграми, положить конец морскому разбою и цивилизовать туземцев. Задача была трудная и не всякому по плечу, но Джемс Брук, по свидетельству современников, обладал всеми качествами, нужными для ее успешного выполнения. Он был холодно-рассудителен, без малейшего признака романтичности, как это ни странно, учитывая необычный характер его предприятия, настойчив и энергичен, как истинный британец. Опорным пунктом он выбрал остров Борнео.
Сначала он обратился со своим проектом к правительству, но встретил отказ. Тогда, будучи, к счастью, богатым человеком, он снарядил и вооружил за свой счет небольшую шхуну «Роялист». Но он не стал действовать «на ура», не сунулся неосторожно в самое гнездо пиратов, а сначала только крейсировал, двухлетним осмотрительным плаваньем приучив понемногу свой экипаж ко всякого рода случайностям борьбы с дикими. Наконец, в 1838 году он прибыл в Саравак и застал в самом разгаре мятеж против раджи Муда-Гассима. Брук великодушно предложил монарху помощь и совет. Через полтора года восстание было подавлено.
Тогда-то он объявил всем крупным и мелким хищникам беспощадную войну, которая прославила его имя на малайских островах. Он объехал несколько раз вокруг Борнео, берега которого слыли совершенно недоступными. Иногда под видом мирного купеческого корабля он приманивал ватагу бандитов и наносил ей ужасный урон. Или, притворившись, будто получил сильную аварию, он пускал шхуну тихим ходом, как судно, потерявшее снасти и являющееся легкой добычей. Тотчас же налетали стаи пиратских лодок, но умирающий воскресал и разносил их, безжалостно топя и избивая разбойников.
Слава Брука росла со дня на день, и флаг его наводил на бандитов моря панический ужас. Жестокая борьба привела, наконец, к цели: остров был успокоен. Тогда Муда-Гассим, в знак признательности за услугу, предоставил Бруку в полное владение саравакский округ, признав за ним титул раджи.
Истребитель пиратов принял страну во владение в 1841 году и был признан государем не только со стороны борнейского раджи, но и со стороны английского правительства. Его правление было не менее блистательно, чем его поход. Будучи совершенно бескорыстным, он довел свое государство до высокой степени благосостояния. За время с 1841 года до 1851 года население города Саравака возросло с полутора до десяти тысяч душ, а наехавшие из соседних стран эмигранты в такой же пропорции увеличили население деревень.