Под знаком мертвой птицы

Эльфман Алиса

– Прощай, Рината.

У меня не было сил умолять его остаться. У меня вообще не оставалось желания делать хоть что-то, даже плакать. Я просто лежала, устремив невидящий взор в потолок, и чувствуя, как внутри черной дырой разрастается пустота.

Есть простые истины, которые мы упорно пытаемся отрицать. Жизнь жестока. Любовь не бывает вечной. Счастье невероятно хрупко… Оно может сломаться под гнетом обстоятельств, но куда чаще мы сами разрушаем его. Предаем тех, кто верил нам; обижаем близких; отказываемся верить… Если бы у меня появился еще один шанс, я постаралась все исправить. Постаралась совершить невозможное – изменить собственную судьбу. А теперь ничего уже не имеет смысла. Я бы могла верить –

но во что? Как всегда (а какой финал еще может ждать темную прорицательницу?), все окончилось тьмой, она и только она. А свет… свет – это всего лишь сказка наивных дураков, которую они упорно пытаются внушить всем остальным.

…На меня вновь нахлынуло проклятое всезнание – теперь, когда призрак Первой Зари больше не сдерживал его. И, совершенно неожиданно, я оказалась готова благословить дар, который всегда считала проклятием.

Потому что он открыл мне важную истину – Линн не бросал меня!!! И почему я не умею слушать других, а самое главное – доверять их словам? А ведь он сразу сказал, что не оставил бы, будь у него выбор! Ему пришлось сделать это! Я должна была умереть – и, несомненно, умерла бы, не вмешайся Линн. Как удалось бесплотной душе, не имеющий даже формы, только голос, отвернуть от меня беспощадную смерть – этого даже всевидящая пифия не может понять. Однако вопреки судьбе и законам мирозданья, ему это удалось.

Но остаются вещи, которые нельзя изменить или оспорить. Жизнь и смерть находятся в незыблемом равновесии, которое не в силах поколебать даже те, кто был когда-то Народом Первой Зари. Кто-то остается жить, значит, некто другой должен умереть. Что бы там не считали многие, но призрачное существование – тоже жизнь.

Линн спас меня, пожертвовав собой.

6. Чинара.

… Если бы свет был олицетворенным, если бы были те, кто смог его олицетворить – мир наполнился умиротворенным счастием. И наш мир ведал подобное счастие, когда в него пришли те, кто назвал себя Народом Первой Зари. Они привнесли жизнь в прекрасный, но пустой мир, что сейчас мы именуем Роокхел, а прежнее его название затерялось в веках…

…И после того, как на земле взросли деревья и травы, леса наполнились птицами и зверями, а моря – рыбами и прочими тварями водными, стали тянутся на Роокхел создания из иных миров. Первыми пришли гордые светлые эльфы - и заселили леса, потому как эльфы – дети природы и не могут жить без связи с ней. Но не нашли люди Первой Зари общий язык с пришлым народом. Жили они особняком друг от друга, не общались, не торговали – и не вели между собой вообще никаких отношений. Даже языки были у них различными. Хотя Народ Первой Зари ведал все языки, на которых только говорят во всех мирах, и не могло это послужить препятствием им в общении с эльфами.

…Эльфы выбрали для своего обитания леса Востока. Среди стройных сребролистных деревьев Бэлейн был построен первый град. Ставший позже столицей эльфийского государства – Бэлейн-Дар…

В се-таки эльфы – жуткие снобы. Уж поверьте, я в этом разбираюсь – как-никак сама эльф. Правда, только на половину, по отцу. И еще по воспитанию, которым также занялся мой папа… ну, как занимался – отдал меня в пансион при Академии Благородных Эльфов, и дело с концом. Нет, мне здесь нравится – библиотека большая, у каждого ученика своя комната, предметы интересные… Но все же согласитесь, что родитель мог бы приезжать к своей дочери

чаще, чем раз в полгода! Ах, он ведь важная шишка – правая рука эльфийского монарха… "Как тебе не стыдно, Чинара! Отец ведь работает, чтобы ты смогла учиться в этом чудесном месте, чтобы у тебя все было…". Бла-бла-бла, сколько я всего этого наслушалась. Почему все пытаются давить мне на совесть?

Хотя, с папой я вижусь во много раз чаще, чем с матерью. Точнее, ее я вообще видела только ОДИН раз… ну если не считать самого рождения.

Женщина, породившая меня на свет, появилась в один погожий летний день, четыре с половиной года назад. Не знаю, почему именно тогда, ни раньше, ни позже я с ней не виделась. Встреча с высокой кочевницей из дикого пустынного племени расставила все точки над "й" и еще парочку над "ё". То, что это моя мать, я поняла сразу же. Ну от кого еще мне могли достаться: (совершенно нетипичные для эльфов) грива непослушных кудрей медно-рыжего цвета, по-волчьи желтые глаза и оливковый оттенок кожи? Черты моего лица также не были похожи на стандартные параметры эльфийки: точеный прямой нос, пухлые губы и широкие скулы… фактически я являлась более молодой копией своей мамы. Только заостренные кончики ушей, и раскосые глаза нечеловеческого размера напоминали о расовой принадлежности по отцовской линии.

Мы обе потрясенно молчали какое-то время, пристально разглядывая друг друга. Все выглядело так, будто эта встреча оказалась сюрпризом именно для моей матери, а не наоборот! Следующая ее фраза убила меня наповал.

– Чинара? – неуверенно спросила она, не отводя от меня сканирующего взгляда. Как будто по Бэлейн-Дару ходят толпы рыжих эльфиек – не смешите, единственное подобное чудо природы здесь (а возможно, и во всем мире) - это я.

– Ты знаешь, как меня зовут? – участие матери в моей жизни было "не слишком активным", так что я не была уверена, что ей известно хотя бы, как нарекли ее дочурку.

– Разумеется, ведь это дала тебе это имя, - ее голос был спокоен, казалось, мой грубоватый тон ничуть не смущает женщину. М-да, насчет имени тоже можно было догадаться. "Чинара" совершенно не напоминает звонкую эльфийскую речь.

Женщи… нет, вероятно, мне все же стоит называть ее матерью, даже мысленно… мама решила попытаться продолжить не слишком клеящуюся беседу.

– Я – Тиана… вряд ли Гелиан… твой отец… говорил обо мне.

– Ну почему же, - возразила я, прищурив глаза (те, кто неплохо знали меня, могли бы сразу сказать, что это первый признак надвигающейся бури), - Я знаю вполне достаточно. Самое главное, по крайней мере – то, что тебя не было рядом двенадцать лет!

Похоже, этой фразой мне удалось значительно поколебать напускное спокойствие Тианы – она прищурила глаза точь-в-точь, как я. Спрашиваете, откуда я знаю, что спокойствие было напускным? Первые пять минут общения уже показали, что мы с матерью являемся чуть ли не копиями друг друга. И внешне, и, похоже, по характеру.

– Гелиан не хотел, чтобы ты осталась со мной. Ребенок не был желанен для него…но, тем не менее, он захотел оставить тебя в Бэлейне. Собственичество всегда было главным недостатком твоего отца…

– Он хотя бы был рядом! – оборвала я ее, чувствуя, как глаза наполняются влагой… о, безымянные демоны! Не хватало еще и разрыдаться, - Все сказанное тобой, - я попыталась сморгнуть незваные слезы, надеясь, что это проявление слабости останется незамеченным, - все это никак не оправдывает твое отсутствие, - закончила я.

Взгляд "волчьих" глаз стал каким-то тоскливым. Из него исчезла все то ощетиненное напряжение, что она еще пыталась удерживать.

– Я и не пыталась оправдаться. Знаешь, я действительно жалею о том, что не была рядом с тобой, Чинара. Но смириться с жизнью в клетке – пусть даже такой роскошной, как Бэлейн-Дар – я бы не сумела.