Подлинная история России. Записки дилетанта.

Гуц Александр Константинович

Тем не менее уже в конце XIX в. восторг от исторических сказок стал

проходить. «К концу XIX в., как отмечает Р.Коллингвуд, с историей

случилось нечто подобное тому, что во времена Галилея с естествозна-

нием, «(только очень невежественный или очень ученый человек риск-

нул бы кратко сказать, что же именно), внезапно и в громадной степени

ускорившее движение историков вперед и расширившее их кругозор»

(Коллингвуд 1980[1946] ...).

Между 1870 и 1930 гг. история преврати-

лась в независимую профессиональную дисциплину. Историки стали

писать для историков. Они больше не обращались к образованной

публике, они говорили с горсткой профессиональных коллег (Stone

1987...). Историки в большинстве своем отказались от претензий на

роль философов и наставников в повседневной жизни. «Как это ни па-

радоксально, именно тогда, когда у истории появилось столько читате-

лей, сколько никогда раньше не было, историки стали скромнее, чем

когда бы то ни было. Популяризаторов оттеснили профессионалы»

(Зельдин 1993 [1976]...)» (Савельева, Полетаев, 1997. с.70-71).

Что по этому поводу можно сказать? Автор невежественен, он скло-

нен заявить, что парадоксальная метаморфоза с историками произошла

в силу того, что общество подсознательно почувствовало мифологич-

ность рассказов историков о временах ушедших. При внимательном

чтении их книг образованный читатель XX века легко различит «дыры»

и «натяжки». Приходится им сужать круг общения до «профес-

сионалов», «расширяя» свой кругозор. Но машина, запущенная истори-

ками-романтиками по заказу правителей XVIII-XIX вв., продолжает кру-

титься – на прилавки магазинов, в школьные и вузовские аудитории

льется поток многотомной доподлиннейшей «Всемирной истории».

О ранней истории Древней Руси

 

Итак, русское государство началось с Рюрика. Был ли он норманном

или из славян? Нормандская версия появилась из-под пера Миллера.

Ломоносов сразу же восстал против такой версии, и в результате пред-

принятых им действий Миллеру запретили заниматься древней русской

историей. Но нормандская версия выжила и вошла в «Историю» Карам-

зина. Ее противники на протяжении всего XIX в. и первой половины

XX в. не смогли успешно ей противостоять несмотря на самые изо-

щренные аргументы. Затем как-то некому стало ее отстаивать. Сегодня

каждый историк пишет то, что принято в рамках той исторической

школы, к которой он принадлежит.

Споры о том, был ли Рюрик норманном или славянином,

напоми-

нают поиски той первой обезьяны, которая была уже не обезьяной, но

еще и не человеком. Такого прачеловека упорно разыскивали палео-

антропологи (а некоторые продолжают это занятие и до сих пор).

Посмотрим на эту проблему с точки зрения теории этногенеза

Л.Н.Гумилева. Древняя Русь была ровесницей Византии. Поэтому к VII-

IX вв. была уже старым этносом, существование которого заканчива-

лось. В XIII в. на его территории возникнет новый великорусский этнос.

Другими словами, у древнерусского этноса был уже исчерпан творче-

ский пассионарный потенциал правящей центральной элиты, т.е. той

части населения, которая правила страной с момента рождения этноса.

В таких случаях для поддержания власти этнос начинает привлекать

пассионариев из отдаленных провинциальных районов. Но задолго до

этого печального периода Русь должна была переживать рассвет в своем

развитии, и, следовательно, имела влияние на соседние этносы. Таким

соседом были и норманны. Они находились на периферии ареала про-

живания древнерусского этноса. Норманн-пассионарий мог прийти к

управлению Русью, но только в том случае, если был под русским влия-

нием или легко становился русским в большей степени, чем коренные

представители этноса. Достаточно вспомнить немку Екатерину II. Иначе

говоря, вопрос о «национальности» Рюрика, Трувора и Синеуса лишен

смысла. Они вынуждены были быть русскими, а их появление в качест-

ве правителей должно было восприниматься также легко, как не вызва-

ли раздражения у основной массы русских такие нерусские правители,

как Екатерина II, Троцкий, Сталин и, наконец, Руслан Хасбулатов, или

святые, булгары по происхождению, Борис и Глеб (Гримберг, с.120).

Если же древнерусский этнос, вопреки мнению Гумилева, только на-

чал свой жизненный путь, то в начальный период этногенеза идет про-

цесс формирования «национальности», новый этнос «сколачивается»

подчас из разнородных осколков прежних этносов, закончивших свое

проживание на данной территории, в пределах ландшафта, на котором

начинается история нового этноса; сегодня они разного племени, а зав-

тра они все как один – русские.

***

Двухсотлетние споры историков-профессионалов по поводу «при-

звания варягов», а также по поводу того, был ли народ «русь» славян-