Подпольный Алхимик 2
Шрифт:
Я заметил блеснувший у него во рту золотой зуб.
— Аксель. А ты кто?
— Джерард. За что тебя сюда?
— Да так…
— Ну ладно, заскучаешь тут сутками сидеть — расскажешь, — хмыкнул любопытный сосед.
Ишь ты, все-то ему знать надо! А мне вот совсем не хочется откровенничать.
Засыпать я опасался. В первую ночь тоже не спал — но она в итоге прошла спокойно. Ну не мог я мирно сопеть, находясь на территории врага. А это она и есть — ведь меня сюда загнали по наводке Нильсонов.
И правильно, что я не спал. Мой чуткий слух уловил глубокой
Да что ж такое?! Неужели ситуация с нападением в магазине повторяется? Сколько можно?!
Я, продираясь сознанием сквозь густую завесу боли, сосредоточился на лезвии, и спустя несколько мгновений оно рассыпалось ржавчиной прямо в моих окровавленных ладонях.
— Это что за хрень? — впал в ступор мой несостоявшийся убийца.
— Магия, друг мой, магия.
Не дожидаясь, пока он пустит в ход кулаки, я, превозмогая боль, вмазал ему собственным кулаком в челюсть. Джерард откинулся на спину. Я вскочил и повторил удар. Но Джерард тоже был не промах. Он сумел сбросить меня с себя. Пока я пытался встать, мужик вмазал мне под коленную чашечку, и я снова упал. Он сел на меня и принялся душить.
— Кто… меня… заказал? — прохрипел я с трудом, пытаясь оторвать его руки с шеи.
— Нордман Эйкен. Уж не знаю, чем ты досадил самому главному боссу, — пыхтя от напряжения, отвечал киллер — тяжело одновременно и душить кого-то, и болтать. — Я лишь выполняю приказ, чтобы меня самого не закатали в цемент. Ничего личного, старик.
Внезапно меня будто ослепило вспышкой гениальной мысли. И как же я не вспомнил об этом раньше?!
Я сосредоточился. Это было фантастически трудно, ибо я был уже на грани потери сознания.
Камеру огласил нечеловеческий вопль — кричал от боли мой душитель. Отпустив меня, он завалился назад и схватился за рот. Губы его покраснели и покрылись волдырями. Джераад вопил, не переставая, так что я могу видеть, что его золотой расплавленный зуб превратил его ротовую полость в сплошной ожог. Мне даже стало жаль того, кто хотел минуту назад отправить меня на тот свет.
— Ты боялся Нордмана Эйкена, — я присел на корточки рядом с сокамерником, катающимся по полу в нестерпимой муке, — а тебе стоило бояться меня. Нет, я не Нордман Эйкен — я гораздо хуже, старик.
Джерарда увезли в медпункт. Тюремная охрана глядела на меня с паническим ужасом.
Утром меня удивили сообщением:
— К вам посетитель.
Охранник открыл камеру и впустил ко мне фигуру в просторном темно плаще. Лицо было закрыто широким капюшоном. Когда мы остались вдвоем, фигура откинула капюшон. Передо мной стояла юная девушка — моя ровесница, полагаю. Рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, кожа на лице казалась почти прозрачной, хотя это может быть обманчивая игра тусклого света камеры. В больших серых глазах плясали озорные огоньки.
— Кто вы, прекрасная дама? — Я даже поднялся,
— Поверишь, если скажу, что падчерица императора? — весело спросила девушка.
— Отчего же не поверить? Чего только не случается в этой жизни. Но что же от меня понадобилось падчерице самого императора?
— Давно хотела лично познакомиться с тобой, Аксель Ульберг. Ты — личность легендарная с некоторых пор.
— Это с каких?
— С тех самых, когда Сигара Близзарда его волку скормил. — Мне послышалось, или в ее голосе прозвучала насмешка?
— О. Было дело, да.
— Вот это было шоу.
Хм. Значит, насмешка мне не послышалась. Знаете, какой я вам дам совет? Будьте категорически осторожны с женщинами, для которых смерть человека от зубов зверя — это шоу.
— Я тогда глаз не могла оторвать — я и про волка, и про вас. Вы были весьма эффектны, Аксель.
— Что ж, наверное, это можно воспринять, как комплимент…
— Да, это было грандиозно. А потом вы как-то пропали, я о вас больше не слышала. А тут снова — барон Ульберг подозревается в торговле алкоголем — вот это эпатаж!
— Вы любите эпатаж?
— Я люблю оригиналов. А вы — большой оригинал, на мой взгляд.
— Польщен, госпожа…?
— Зовите меня просто Астрид — ненавижу все эти титулы, звания… К бездне условности!
— Итак, Астрид… зачем вы здесь?
— Как зачем? Увидеть вас воочию! А еще признаться вам — я ужасно влюблена в вашу историю!
— О чем вы?
— О том, какая у вас интересная судьба. Сначала смерть матери, появление мачехи, отсутствие дара, угроза стать изгоем из-за этого. Потом вы едва не погибли в катере — то я уже потом узнала, когда стала интересоваться вами после дуэли. Смерть отца и мачехи, все эти странные смерти вокруг вас. Потом эта дуэль. А теперь вот — торговля алкоголем! Я желаю иметь такого друга, как вы, Аксель Ульберг! — Взгляд девушки блестел, как у полоумной.
— Но что же скажет на это ваш… отчим?
— Ох, что за вздорный вопрос?! Не все ли равно?!
— Ну, знаете ли, иметь в недоброжелателях самого императора — это слишком даже для меня, — улыбнулся я.
— Вы испугались, Аксель? Не разочаровывайте меня! — досадливо поморщилась Астрид. — Вы знаете, я ужасно хочу попробовать ваш алкоголь! Если вы, конечно, и вправду виноторговец. — Она плутовато улыбнулась.
Я лишь многозначительно улыбнулся в ответ.
— В общем, мы с вами еще непременно увидимся, Аксель Ульберг. Я буду ждать вашего освобождения — и непременно потребую, чтобы вы угостили меня своим лучшим вином!
Астрид позвала охранника.
Я в глубокой задумчивости смотрел ей вслед и думал о том, что это знакомство, пожалуй — самое странное из всех за последнее время.
На утро четвертого дня моего пребывания в тюрьме меня снова вызвали к прокурору.
— У вас имеются влиятельные друзья, барон, — скривил он губы то ли в отвращении, то ли в презрении. — За вас внесли залог — вы можете быть свободны пока.
— Кто внес залог?
— Граф Освальд Берг.