Подруга игрока
Шрифт:
Едва заметно надувшись, Миранда ответила:
— Я не понимаю, почему, чтобы поправиться, вы должны уехать из столицы.
Взяв руку Миранды, он некоторое время смотрел на нее, потом поднес к губам.
— В силу своего тщеславия я рассматриваю ваши слова, как нежелание видеть мой отъезд.
Его теплота, очевидно, насторожила Миранду. Она вырвала руку и поднялась.
— Вы ошибаетесь. У меня нет желания сильнее. Просто скажите мне, что я должна сделать, чтобы ускорить ваш план.
Сложив руки, мистер Гастингс снова сел и измерил Миранду Трой взглядом. Он понял, что если он ей понравился, она в этом не сознается. Он
Хорошо и то, что она призналась в стремлении поскорее избавиться от него. Вырази она хоть чуточку сожаления по поводу его ухода, ему понадобилось бы чертовски много времени, чтобы заставить себя уйти.
При первой же возможности Миранда вложила записку и монетку в руку лакею. Записка была адресована Феликсу Деуитту, а монеткой лакей мог распорядиться по собственному усмотрению. Именно Феликс должен был достать костюм и подогнать экипаж, чтобы мистер Гастингс мог покинуть Лондон. До ответа Феликса на это письмо они ничего не могли предпринять.
Чтобы как-то убить время, мистер Гастингс принялся за наброски первых страниц книги, которая, как он уведомил Миранду, будет озаглавлена «Принципы игры Гастингса». Пока он был поглощен этим делом, Миранда занималась добыванием для него завтрака. С того момента, как он поел в последний раз, прошло полтора дня и Миранда опасалась, как бы голодный обморок не воспрепятствовал уходу мистера Гастингса. Она убедила Дейзи принести отбивную котлету, копченой рыбы, яичницу, печенье, горячую сдобу и кофе, а также ничего не говорить маме, которая с ума сойдет от волнения при виде невиданной прожорливости своей дочери. Миранда объяснила горничной свой аппетит тем, что прочитала рекомендации доктора Бирхейвса для излечения от простуды, которые главным образом сводятся к приему обильного завтрака. Когда девушка приняла к сведению эту ложь без единого звука, Миранда вздохнула, и не только сам факт собственного двуличия был тому причиной, но и то, что оно сходит ей с рук. Ложь слетала с ее языка так часто и с такой легкостью, что она могла, если бы захотела, найти работу в какой-нибудь лондонской газете.
Получив разъяснения мистера Гастингса относительно побега, Миранда оставила его завтракать в одиночестве, а сама направилась к обеим матерям в залитую солнцем маленькую гостиную окнами на Куин-стрит. Хотя Миранде весьма неприятно было выслушивать их тревожные вопросы о состоянии своего здоровья, ей хотелось упредить визит кого-нибудь из них в свою спальню. Мистеру Гастингсу не составляло труда прятаться от Дейзи, когда та приносила поднос с завтраком или приходила взбивать перину, поскольку Дейзи была доверчивой молоденькой девушкой и не замечала ни беспорядка в комнате, ни кончиков пальцев, торчащих из-под кровати, ни странных шорохов в гардеробе. Однако матери всегда замечают, когда что-то не ладно, как бы ничтожно ни было отклонение от нормы. А у матери Миранды было сверхъестественное чутье на тревожные странности, особенно когда дочь что-то скрывала от нее.
Войдя в гостиную, Миранда обнаружила, что обе леди сидят, склонившись над очаровательной вышивкой. Они работали молча, судя по всему, погруженные в атмосферу уныния.
— Доброе утро, — поздоровалась Миранда, и они подняли глаза.
На их вопросы Миранда ответила, что она поправляется, но от этого сообщения ожидаемых ею радостных улыбок не последовало. Обе дамы поздравили
— В чем дело?
Миссис Гастингс приложила платочек к краешку глаза.
— Дело в Чарльзе, — сказала она. — От него нет никаких известий.
Миранде всем сердцем стало жаль бедную женщину. Ей страшно хотелось сказать миссис Гастингс, что сын ее находится в полной безопасности под ее же кровом.
— Возможно, — предположила леди Трой, — он написал тебе, Табита, а письмо потерялось.
Миссис Гастингс покачала головой:
— Я уже несколько раз посылала слуг к нему домой. Они узнали, что он так и не вернулся после того вечера. Я уверена, с ним что-то случилось.
Леди Трой вновь попыталась рассеять страхи своей подруги.
— Возможно, он уехал с каким-нибудь другом и напишет тебе, когда вернется в столицу.
— Нет, нет, для него так не характерно подобное невнимание ко мне. Даже когда он выезжает за город с дамой, он никогда не забывает прислать мне записочку.
— Я уверена, что тебе не стоит впадать в такое уныние, Табита. Все будет хорошо, если ты перестанешь волноваться. Вот что! Мы сегодня отправимся на прогулку, и ты займешься покупками, а к тому времени, когда мы сядем за ужин, ты посмеешься над собой, потому что получишь известия о мистере Гастингсе и тебе будет стыдно, что ты так распустила нюни.
— А вы собираетесь надолго? — спросила Миранда в надежде на то, что до их возвращения она избавится от мистера Гастингса.
— Да, надолго, — ответила ее мать, — боюсь, потребуется посетить очень много магазинов и сделать очень много покупок, чтобы излечить Табиту от хандры.
— Если бы он уехал, то наверняка взял бы с собой какие-то вещи, но Димпсон говорит, что все его вещи и саквояж на месте, — сдерживая слезы, сказала миссис Гастингс.
Тут она бросила свою часть работы и заломила руки.
Не в состоянии сдержаться, Миранда прильнула к миссис Гастингс и положила ладони ей на руки.
— Я бы не удивилась, — тихо сказала она, — если бы мистер Гастингс увлекся игрой в пикет и потерял чувство времени.
— О, — произнесла миссис Гастингс, пораженная большой вероятностью того, что мисс Трой попала в самую точку.
Леди Трой нахмурилась:
— Ты не говорила мне, Миранда, что мистер Гастингс любит играть в карты. Мне кажется, ты провела не так уж много времени в его обществе, чтобы узнать о его пристрастии к пикету или какой-то другой игре.
Чтобы избежать новой лжи, Миранда предпочла отмолчаться.
Мать внимательно смотрела на нее с выражением озабоченности во взгляде. Миранда покраснела, однако была избавлена от необходимости отвечать, так как мать спросила ее:
— Так ты потому поссорилась с мистером Гастингсом, что он любит карты, а ты — нет?
Испытанное Мирандой облегчение чуть было не заставило ее улыбнуться, но она вовремя сдержалась. Смиренно склонив голову, она сказала:
— Действительно, мама, мы с мистером Гастингсом не сходимся во мнении относительно карт. Но, возможно, я несколько строга в своих взглядах. Во всяком случае, мне кажется, я могла бы обещать не питать неприязни к джентльмену только из-за любви к пикету.