Подсказка для спящей красавицы
Шрифт:
Лейла ждала его на кухне.
— Мы еще не закончили.
— Хочешь поскандалить? Пожалуйста, но потом. В данный момент у нас есть дело.
— Я и пальцем не пошевельну, пока ты не пообещаешь, что больше не будешь меня заслонять.
— Не могу. Я даю только те обещания, которые в состоянии выполнить. — Он отвернулся и стал рыться в шкафах. — В этом доме одна холистическая дрянь. Хоть бы какой экседрин.
— Ты не имеешь права…
— Подай на меня в суд. У меня есть парочка хороших адвокатов. Мы такие, какие есть, Лейла. Ничего не поделаешь. Меня уже не изменить. Я поступил
— Если ты думаешь, что я женщина и поэтому слабее и не способна…
Фокс резко обернулся. Несмотря на гнев, лицо его оставалось бледным как полотно.
— Господи, только не размахивай феминистским флагом. Ты видела мою мать? Твой пол не имеет к этому никакого отношения — за исключением факта, что я от тебя без ума, что — откровенно говоря — было бы невозможно, если бы ты была парнем. Я выжил. У меня болит голова, из носа течет кровь, и мне пришлось расстаться с завтраком — а также с ужином и, возможно, парой внутренних органов. Но если не считать желания, чтобы в этом чертовом доме нашелся аспирин и банка кока-колы, то в остальном я в порядке. Если хочешь злиться, злись. Но злись по делу.
Он сжал пальцами лоб. Лейла открыла лежавшую на столе сумочку и достала маленькую коробочку с эмблемой полумесяца на крышке.
— Вот. — Она протянула две таблетки. — Это адвил.
— Хвала Господу. Не жадничай. Дай еще пару штук.
— Я все еще злюсь, по делу или не по делу. — Лейла достала еще две таблетки и внутренне поморщилась, когда он проглотил лекарство, ничем не запив. — Пойду помогу остальным — все-таки я часть команды. Но сначала скажу. Если ты от меня без ума, подумай, что я почувствовала, когда увидела тебя на земле, в крови, корчащегося от боли. Есть много способов причинить страдания. Подумай об этом.
Она ушла, но Фокс остался на кухне. Возможно, в ее словах есть резон, но теперь у него нет сил думать об этом. Он достал из холодильника кувшин с ледяной водой, который там всегда держала мать, и выпил стакан, чтобы избавиться от остатков раздражения и неприятного вкуса во рту.
Чувствуя себя не совсем уверенно, Фокс предоставил работать зубилом Гейджу и Кэлу. В конечном счете придется рассказать родителям. Особенно если не удастся поставить камень на место, не оставив следов.
Нет, сказать нужно в любом случае: иначе он будет чувствовать себя виноватым.
В любом случае они поймут — лучше, чем некая брюнетка, — почему ему хотелось все это проделать в их отсутствие. Возможно, им это не понравится, но родители не станут нести всякую чушь насчет того, что он им не доверяет.
— Постарайтесь его не расколоть.
— Это же камень, О'Делл. — Гейдж ударил молотком по зубилу. — А не алмаз, черт бы его побрал.
— Расскажи это моим родителям, — пробормотал Фокс и сунул руки в карманы.
— Лучше проверь, тот ли это кирпич. — Кэл выбивал раствор с другой стороны. — Или нам придется разбирать всю стену.
— Тот самый. Стена тут толщиной в четыре кирпича — поэтому и сохранилась. А этот выпал или Энн его специально вытащила.
— Епархия, твою мать. — Кэл нанес следующий удар. Он промок до костей, костяшки пальцев были ободраны. Пальцы почти сразу же зажили, но одежда не высохла. — Поддается.
Кэл с Гейджем стали руками вытаскивать кирпич, а Фокс пытался не думать о том, что вся стена может рухнуть, как в игре «Дженга».
— Весит целую тонну, — проворчал Гейдж. — Больше похож на булыжник. Береги пальцы. — Он выругался, когда его пальцы оказались зажатыми в щели между камнями, потом выпустил камень, позволив ему соскользнуть на землю. Гейдж присел на корточки и принялся сосать кровоточащий палец, а Кэл сунул руку в отверстие.
— Сукин сын. Я их нашел. — Кэл извлек сверток промасленной бумаги. — Один — ноль в пользу О'Делла. — Потом осторожно, прикрывая содержимое от дождя, развернул бумагу.
— Не открывай, — предупредила Куин, стоявшая у него за спиной. — Здесь слишком мокро. Чернила могут расплыться. Это дневники Энн Хоукинс. Мы их нашли.
— Отнесем в дом. Переоденемся в сухое и…
Земля вздрогнула. Фокса сбило с ног и швырнуло на каменную стену; основной удар пришелся на бедро и плечо. Перед глазами все поплыло, но Фокс нашел в себе силы обернуться. Дом горел. Языки пламени плясали над крышей, вырывались из разбитых окон, к небу поднимался черный дым. Фокс бросился к дому через ревущую стену огня.
Гейдж перехватил его, он рухнул на землю и в ярости ударил Гейджа в лицо.
— Там собаки. Проклятье.
— Держи себя в руках. — Голос Гейджа с трудом пробивался сквозь рев пламени. — Огонь настоящий? Подумай, Фокс. Настоящий?
Фокс чувствовал жар. Сейчас он был готов поклясться, что настоящий. Глаза слезились от дыма, в горле першило. Усилием воли он отогнал картину охваченного пламенем родного дома и запертых внутри трех беспомощных собак.
Опираясь на плечо Гейджа и руку Кэла, он встал, Друзья поддерживали его. На мгновение их сила стала его силой, и этого мгновения хватило.
— Иллюзия. Черт. Еще один обман. — Фокс услышал, как Кэл судорожно выдохнул. — С Лэмпом все в порядке. Собаки целы и невредимы. Очередной трюк.
Пламя заколебалось, взметнулось вверх и погасло; старый дом как ни в чем не бывало стоял под мелким моросящим дождем.
Фокс с облегчением вздохнул.
— Извини, — сказал он Гейджу.
— Удар у тебя, как у девчонки.
— А губа разбита.
— Сейчас заживет. — Гейдж вытер кровь и улыбнулся.
Кэл подбежал к дому, распахнул дверь, выпустил собак и плюхнулся на ступени крыльца под весом прыгнувшего ему на руки Лэмпа.
— Здесь его не должно было быть. — Фокс подошел к крыльцу и погладил перила, которые сам когда-то помогал делать. — Раньше он не мог сюда приходить. Наши семьи были в безопасности.
— Теперь все по-другому. — Сибил присела на корточки и погладила двух других собак, вилявших хвостами. — Смотрите, собаки не напуганы. Они ничего не видели. Только мы.
— А если бы мои родители были тут?
— Они тоже ничего не заметили бы. — Куин села на ступеньки рядом с Кэлом. — Сколько раз вы трое видели вещи, которые не замечали другие.