Подснежник
Шрифт:
– Нет. – Я вздохнул. – Я приехал повидаться с Гарри.
Выпученные глаза под тяжелыми веками сверкнули и тотчас уткнулись в журнал. Продавец старательно делал вид, будто заметил что-то интересное среди рекламных объявлений.
– Не знаю, о чем вы, – проговорил он ровным голосом.
– Передайте Гарри, что Ленни здесь.
Продавец смерил меня взглядом и задумчиво прикусил нижнюю губу.
– Ладно, – проговорил он, выходя из-за прилавка. – Побудьте пока здесь, ладно?
В квартире над магазином Гарри мелкими шажками расхаживал из угла в угол. Комната была достаточно просторной, но он все равно двигался так, словно находился
– Спасибо, что приехал, Ленни, – сказал он. – Впрочем, я знал, что ты меня не подведешь. Тебе можно доверять.
Я слегка пожал плечами. Я не знал, что он имеет в виду, как не знал и того, что ему от меня нужно.
– Рад тебя видеть, Гарри, – сказал я первое, что пришло в голову.
– И я. Я тоже рад. Слушай, Ленни, мне нужно, чтобы ты помог мне осуществить один план. Я задумал что-то вроде рекламной кампании, и ты должен сделать так, чтобы на нее обратили внимание. Заметили. Ну, как с Джорджем Дэвисом… [58]
58
Дэвис, Джордж – был приговорен к тюремному заключению сроком на 15 лет за вооруженный грабеж, после того как был схвачен с поличным и признан виновным. В 1978 г. освобожден из тюрьмы в результате кампании в его защиту.
– «Гарри Старкс невиновен!» Ты имеешь в виду что-то в этом роде?
Гарри мрачно усмехнулся:
– Боюсь, это бесполезно. Мои друзья уже писали на стенах «Свободу Гарри Старксу!», «Десяти лет достаточно!» и прочее… Я хочу повторить то же самое, но на более высоком уровне.
– Не представляю, что я могу сделать.
– Ну, я не знаю… Составишь воззвание от имени общественности, проведешь митинг в мою поддержку, соберешь подписи… Откуда мне знать, в конце концов? Ты лучше разбираешься в таких вещах.
– Все это довольно сложно…
– Да перестань, Ленни. Согласись, что я прошу не так уж много. Речь идет о защите прав человека, и мне может пригодиться любая помощь, любая поддержка. Кстати, и тебе это тоже может принести пользу – ты сможешь узнать много нового, поварившись в этом котле.
– Я…
– Ну, решайся! – поторопил Гарри, впиваясь в меня взглядом прищуренных глаз.
– Я подумаю, что можно предпринять, – медленно проговорил я.
– Спасибо, Ленни, – сказал Гарри и похлопал меня по плечу. – Я в долгу не останусь.
В тот же вечер, предварительно убедившись, что горизонт чист, мы отправились в «Звездную пыль». Уолли – толстяк из секс-шопа – прикрывал нас, пока мы быстро шли по темным улицам. В шестидесятых «Звездная пыль» принадлежала Гарри, и в последние несколько лет Уолли управлял клубом вместо него.
– Мне пришлось кое-что изменить, – объяснил Уолли, когда мы уже подходили к клубу. Судя по голосу, ему было немного не по себе. – У нас больше нет эротического ревю. Мы, если можно так выразиться, расширили программу…
– Ты хочешь сказать, что в «Звездной пыли» теперь такая же программа, как в настоящем кабаре? – переспросил
– Д-да, – неуверенно проговорил Уолли. – Что-то вроде того.
«Комеди-клуб», – гласила вывеска над входом. В зале мы взяли столик в самой глубине рядом с баром. Официант принес напитки. Какой-то стриженный ежиком коротышка в слишком тесном костюме и шляпе пирожком кривлялся на сцене перед микрофоном.
– Проблема в том, – продолжал Уолли почти извиняющимся тоном, – что твое эротическое ревю, хотя и было поставлено очень профессионально и с большим вкусом, перестало делать сборы. Пип-шоу – вот что приносит теперь настоящие деньги. Оно и понятно – ведь для того, чтобы организовать что-то подобное, нужно маленькое помещение и минимум персонала, а деньги оборачиваются быстрее. К тому же никаких проблем с постановкой, хореографией, костюмами: достаточно посадить за занавеской мастурбирующую шлюху – и греби деньги лопатой!
– …Разумеется, вы, ребята, больше не ходите в пабы, не так ли? – Коротышка на сцене говорил с густым ливерпульским акцентом. – О нет! Скорее вы пойдете в бар, потому что это и современно и модно. В Хэмпстеде их теперь полным-полно!
Гарри нахмурился.
– Комеди-клубы… – продолжал Уолли. – Такие заведения сейчас очень популярны в Штатах. И они действительно притягивают клиентов как магнит.
– Вы, наверное, знаете, почему бары теперь называют «винными». Из-за последствий, так?
– Что это за хреновина? – спросил Гарри.
– Потому что, когда после доброго вечерка в таком баре вы приползаете домой, к жене, вид у вас бывает очень виноватый!
Смех.
Уолли неловко потупился.
– Насколько мне известно, это называется «альтернативная комедия», – подсказал я.
– Да, да! – с готовностью согласился Уолли. – Именно.
– Вот как? – переспросил Гарри и прищурился. – На мой взгляд, если здесь и есть какая-то альтернатива, то это альтернатива смешному!
В «Звездной пыли» мы оставались не слишком долго. У Гарри было еще какое-то дело, и он захотел, чтобы я отправился с ним. Сначала мы шли по Сохо, пересекли Оксфорд-стрит и свернули на Шарлотт-стрит. Здесь Гарри остановился перед подъездом, на котором висела начищенная латунная табличка: «Г. Дж. Херст. Мозольный оператор». Гарри нажал на кнопку звонка и сказал что-то в домофон. Дверь отворилась.
– Это нелегальный игорный дом, – объяснил мне Гарри, пока мы поднимались по лестнице. – Тебе для твоих исследований будет небезынтересно взглянуть, что он представляет собой на самом деле. Только не надо сейчас пускаться в рассуждения о субкультурах. Старайся не привлекать к себе внимание, а рот держи на замке.
Игорный дом находился на четвертом этаже. Полутемная комната вся провоняла сигарным дымом. За столом в углу шла оживленная карточная игра. Шестеро играли, еще человек десять пристально следили за игрой, хотя это было непросто. Карты сбрасывались и снова набирались с невероятной скоростью. В самом центре стола я увидел довольно внушительную кучку десяти- и двадцатифунтовых банкнот.
– Это калуки, – объяснил Гарри. – Еврейская игра. Здешний хозяин держал игорный дом, когда я был еще сопливым мальчишкой. Помню, он часто говорил мне: «Смотри и запоминай, сынок, перед тобой – предсмертная агония капитализма».