Подводные камни
Шрифт:
– Откуда у вас чертежи?
– кивнул на стол Ловицкий.
– Нам выдали их в Петербурге.
Вдруг Маркуса осенила горькая догадка. Мурзовский! Русский инженер, один из разработчиков новой серии подводных лодок. Кто, как не он, мог поделиться чертежами с русскими?.. Неужели Мурзовский - тоже предатель?..
– Как вы устроили взрыв на подводной лодке?
– задал вопрос Штюцль.
– Мы заложили радиомину и взорвали ее, когда лодка начала погружаться.
– Как вы проникли на верфь?
– По поддельным пропускам. Показать?
–
– не сдавался инженер.
– Точно так же. Представились специалистами от предприятия, проверяющими правильность установки оборудования, - усмехнулся Шестаков.
– В таком случае что вы сожгли в камине?
– поинтересовался майор.
– Донесение о проделанной работе.
– Тогда что означает это "ery"?
– А это не "ery", а русское "ечу", - пояснил Шестаков.
– Я сейчас, правда, уже не скажу, что это было за слово... Например, "лечу", "замечу", "отвечу"...
– Все выложил, ничего не забыл. Спасибо тебе, удружил, так удружил!..
– злобно проворчал Коваль.
– Предатель!..
– Вот что мы еще нашли, - Вацлавек бросил на стол кипу разноцветных удостоверений и пригоршню золотых и серебряных монет.
Ловицкий поднялся и, поправив пенсне, подошел к столу.
– То, что вы говорите, герр Шестаков, - произнес, рассматривая документы, майор, - весьма похоже на правду. Будем считать, что на сегодня допрос окончен. Уведите их, капитан!..
Задержанных в наручниках выпроводили из комнаты, жандармы собирали и упаковывали улики. Ловицкий стал с неторопливой важностью спускаться по лестнице. Маркус понуро пошел за ним.
– У вас какой-то подавленный вид, - заметил майор.
– Это правда, - согласился Штюцль.
– С каждым днем я все больше разочаровываюсь в людях.
– Вы зря так переживаете, герр инженер. В конце концов, преступники понесут заслуженное наказание, - внушительно проговорил Ловицкий, выходя на улицу.
XV . ПРОСЬБА
Через два дня в номер Маркуса постучали. На пороге стоял Мурзовский. Увидев Дмитрия, Штюцль удивленно отступил на два шага назад.
– Добрый день! Можно войти?
– спросил русский инженер.
– Добрый день!
– поздоровался Маркус, но не пожал протянутую ему руку.
– Проходите.
Мурзовский растерянно остановился посередине комнаты.
– Я понимаю, что вы ко мне испытываете ввиду недавних событий...
– начал он.
– Поверьте, для меня это известие тоже стало потрясением...
Дмитрий вздохнул. Штюцль молча смотрел на него.
– Меня вчера допросили, - бесстрастно сообщил Мурзовский.
– Теперь я нахожусь в Вене под подпиской о невыезде.
Маркус по-прежнему хранил тягостное молчание.
– Конечно, вы можете мне не верить, но я не имею отношения к этой нелепой шпионской истории, -
– Чем больше я об этом думаю, тем меньше верю в то, что это русские шпионы. Кто-то пытается меня подставить.
Русский инженер нетерпеливо прошелся по комнате и остановился у окна.
– Знаете, мне всегда казалось, что при знакомстве с человеком можно сразу понять, стоит ему доверять или нет. Я знаком с вами всего неделю, но вижу, что вы человек умный, честный и прямодушный, - сказал Мурзовский и, обернувшись, пристально посмотрел на Маркуса.
– Как вы считаете, можно разгадать человека по его взгляду?
– Одного взгляда, пожалуй, мало, - мягко возразил Штюцль.
– Но если к этому добавить речь и поведение... Откровенно говоря, вы тоже произвели на меня хорошее впечатление, и лично вас мне не в чем упрекнуть. Но... последние события... испортили мне много крови...
Они помолчали.
– Если вас это еще интересует, испытания венгерского двигателя завершились, - вспомнив, произнес Дмитрий.
– Мой вердикт - двигатель в полном порядке, топливные трубки не могли стать причиной взрыва на подводной лодке. Но если на ней на самом деле провели диверсию, тогда, конечно, заниматься расследованием технических неисправностей больше не имеет смысла. Вы можете хоть завтра возвращаться в Полу. Я представлю в Морскую секцию свой отчет о проведенной проверке... возможно, мой последний отчет...
Мурзовский подавленно замолчал.
– У меня есть к вам одна просьба, герр Штюцль. Собственно, ради этого я к вам и пришел... Вы знаете, я люблю свою страну, точно так же как и вы - свою. И меня удручает то, что уже завтра наши страны могут стать врагами. Я не верю, чтобы наши военные разведчики могли устроить такую чудовищную диверсию против своего союзника ради каких-то мелких сиюминутных выгод, будь то поддержка Сербии или что-нибудь еще... Попросите, пожалуйста, майора Ловицкого, чтобы он разрешил мне встретиться с этими шпионами и поговорить с ними по-русски. Вдруг мне удастся вывести их на чистую воду... Ловицкий, вероятно, решит, что я просто хочу выгородить себя, но это не так. Я прошу не за себя, а за свою страну. Это будет последняя попытка избежать скандала между Россией и Остунгславией... Если же мои усилия будут тщетными, если то, что говорят шпионы, - правда... моя судьба уже мало будет занимать меня, потому что потеря веры сродни смерти...
– Хорошо, Дмитрий, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить Ловицкого устроить вам такую встречу, - сочувственно проговорил Маркус.
– Я ваш должник, - облегченно вздохнул Мурзовский.
– Огромное вам спасибо!
– Пока не за что, - заметил Штюцль.
– В любом случае я благодарен вам за участие ко мне. Что бы ни случилось, вы останетесь в моей памяти хорошим человеком, на которого можно положиться, - заключил Дмитрий.
Они попрощались и пожали друг другу руки. Когда Мурзовский покинул номер, Маркус задумчиво подошел к последнему окну и открыл его левую створку.