Подводный саркофаг, или История никелированной совы
Шрифт:
Он говорит это, а у самого такое чувство, будто кто-то на него смотрит. Тот, кто прячется во мраке кладбища. От этого пристального сверлящего взгляда Силуянову неуютно.
"Значит, вы прямо сейчас готовы заплатить?" "Прямо сейчас. Только одно условие, Вероника Кирилловна. Я должен убедиться, что это та самая сова". "В каком смысле?" "Ну, та самая, которую мы с Кириллом купили на барахолке". "Что за вздор!" - говорит она. "Я должен сначала её осмотреть, подержать в руках", - настаивает Силуянов.
Он чувствует, что тот, кто следит за ним, постепенно приближается, и оттого его беспокойство нарастает. Он должен
"Покажите мне её, Вероника Кирилловна, и я тут же её куплю. За десять тысяч долларов, как договаривались. Деньги тут, в кармане". Она колеблется. "Ну вот ещё, показывать. Я дам вам сову, а вы, того и гляди, убежите". "Не убегу, клянусь". "Ладно, так и быть".
Она оборачивается и кого-то зовёт. Подходит её лысый муж с рыбьими глазами, за ним толпа гостей с похорон. Старики с медалями и старухи недоверчиво пялятся на Силуянова и следят за каждым его движением.
Вероника достаёт из продуктовой сумки сову. "Ну, нате, смотрите". "Знаете ли, Вероника Кирилловна, та сова, которую мы покупали с вашим отцом, была с секретом. В ней были потайные кнопки. Я должен проверить, прежде чем деньги платить. Может, это другая сова. Может, в ней и нет никакого секрета". "Врёт, небось", - шепелявят старики. "Проверяйте, только быстрее", - говорит Вероника.
Сова оказывается в руках Силуянова и он начинает шарить по ней пальцами. Если он её откроет, произойдёт нечто очень важное. Он ещё сам не знает, что именно, но после этого всё сразу изменится. По-крайней мере, он избавится от слежки, которая его так беспокоит. Тот, кто за ним следит, уже близко, он стоит за спинами стариков и смотрит на него.
Нажимая на сову, Силуянов оглядывается по сторонам. Из полумрака выныривают какие-то бледные расплывчатые лица, похожие одно на другое. Почему не работают эти чертовы кнопки?
– думает Силуянов. Механизм, что ль, заржавел? Он торопится. Сердце гулко стучит в груди, трудно дышать, не хватает воздуха. Он жмёт почти наощупь.
Неожиданно он чувствует, что следящий находится рядом, за его спиной. Силуянов каменеет, он не в состоянии повернуться. Впрочем, ему и не надо оборачиваться. Он и так знает, что это Белугин с Бортновским. Они здесь. Они явились за совой.
"Ну, что вы возитесь?
– нетерпеливо говорит Вероника.
– Врёте, небось, про секреты". "Конечно, врёт, - чуть ли не хором подтверждают старики.
– Как бы не удрал с совой!"
Сова, наконец, раскрылась и все издают дружный вопль изумления, после чего устанавливается мёртвая тишина. Силуянов показывает всем кнопку. "Видите?" - говорит он и нажимает на неё. Секундная стрелка начинает движение по кругу. "Что это?
– лепечет в замешательстве Вероника.
– В сове ещё что-то есть?" "Есть, - говорит Силуянов.
– Секреты ещё не кончились. У совы есть главный секрет!" "Какой?" "Минуту терпения".
Пришедшие в себя старички зашептались, снова подступили к Силуянову. "Не верьте ему, отдайте сову нам". Это, похоже, сказал Бортновский. Или Белугин. А скорее всего - оба вместе. Их голоса раздаются глухо, их почти не слышно в общем шуме. Громко закаркала ворона, перекрывая все остальные звуки. Силуянов держит сову и почти не видит её сквозь пот, заливающий ему глаза. Секундная стрелка совсем неразличима, он лишь
Кто-то пытается выхватить у него сову. Его вдруг осеняет, что минута прошла, он тычет пальцем в углубление, нащупывает кнопку, жмёт её и загорается красная лампа. В мутном тумане она кажется неотчётливым красным пятном. Все снова умолкают. "Десяти тысяч долларов за такую вещь мало!" - раздаётся в тишине голос Вероники или кого-то другого - для Силуянова это не имеет значения. Для него ничего уже не имеет значения. Он выпускает сову из рук. Её никто не подхватывает. Никому не нужная, она падает к его ногам.
Земля вдруг закачалась, и всё вокруг стало рушиться. Но вместо страха Силуянова охватывает торжество. Радость теснит ему грудь. Падают обломки, рассыпаются, словно сложенные из кубиков, огромные мрачные дома со светящимися квадратами окон. С новой, ужасающей силой начинает каркать ворона. Старики в панике разбегаются. Луч света на миг выхватывает из полумрака испуганное лицо Вероники. Показываются и пропадают Бортновский с Белугиным. Как две большие крысы, они шарахаются в сторону и их заваливает обломками. Обломки сыплются уже и на самого Силуянова. Он в ужасе, но не делает попытки бежать. Он остаётся на месте, глядя, как вокруг, как в замедленном кино, рассыпаются дома.
С этим двойственным ощущением - страха и ликования, он проснулся и резко сел на своём жёстком матраце, сбросив с себя пальто, служившее ему одеялом. Сквозь треснутое оконное стекло в комнату сочился бледный рассвет. Где-то на улице громко и надрывно каркала ворона.
Силуянов какое-то время сидел, тупо глядя перед собой. В эти первые секунды пробуждения он ещё находился в мире своего кошмара, в мире, где разом сгинули все его враги, начиная с Лигасова, Бортновского и Вероники и кончая власть предержащими "дерьмократами", террористами, проститутками, сутенёрами, американскими империалистами и прочей воровской нечистью, разъезжающей на иномарках. И приговор им всем, всему этому погрязшему в воровстве и разврате миру вынес не кто-нибудь, а он, Антон Силуянов.
Сознание того, что он может вынести такой приговор, наполняло его душу неизъяснимым торжеством. Сновидение ушло, сделавшись смутным воспоминанием, но чувство торжества не исчезло. Силуянов, весь переполненный им, встал, подошёл к окну и вдохнул полной грудью сырого туманного воздуха. Из окна были видны чахлые деревья, бараки, трубы, и надо всем этим висело низкое мглистое небо. Он накинул на плечи пальто и вышел в коридор. Там храпели бомжи, лёжа вповалку на полу. Из подвала неслась вонь от протухшего мяса - гастарбайтеры уже начали лепить пельмени. Спотыкаясь о спящих, Силуянов прошёлся по коридору.
– Всё это надо вычистить, - подумал он вслух.
– Слишком много грязи. Грязь, грязь, кругом грязь. Вычистить надо.
Он понял, для чего ему нужна сова. С её помощью он самой судьбой призван положить конец всеобщей грязи и безумству. К сожалению, человечество, погрязшее в пороках, вряд ли погибнет в очистительной ядерной войне, но будет отброшено на много столетий назад. Людям придётся сызнова начинать путь к вершинам прогресса.
"Будем надеяться, - твердил себе Силуянов, расхаживая по полутёмному коридору, - будем надеяться, что во второй раз человечество не повторит прежних ошибок..."