Подводный саркофаг, или История никелированной совы
Шрифт:
– А это уже моё дело, - ответил Барон.
Челюскин с Алексеем, шептавшиеся о чём-то на ходу, замедлили шаг, а потом и вовсе остановились.
– В чём дело?
– пробурчал наркоторговец.
– Почему встали?
– Вон там он, - Челюскин показал на досчатую постройку, показавшуюся за поворотом.
– Только вы к нему сами идите, а мы вас тут подождём. Нам с Савельичем ссориться никак нельзя.
– Артём, останься с ними, - велел Барон.
– Проследи, чтоб не смылись.
У Артёма, почуявшего
– Ничего себе - "останься"! Договаривались ведь вместе действовать!
– Да не сбегут они, - сказал Силуянов.
– В случае чего найдём.
– Что вы, мужики, не сбежим мы, - заговорили бомжи и в доказательство своих слов тут же уселись под кустом, всем своим видом показывая, что намерены дожидаться здесь Барона.
– Просто с Савельичем не хотим связываться...
– Ладно, хрен с вами, - наркоторговец, а за ним Силуянов, Артём и Дарья двинулись к постройке.
Ночью казавшаяся неказистой хибарой, при утреннем свете она выглядела вполне сносным досчатым домиком с крыльцом, окошками и трубой. Впечатление хибары она производила из-за наваленного возле неё хлама, видимо представлявшего ценность для её обитателей.
Барон первым вошёл в её дымный полумрак. Единственная комната скупо освещалась серым светом, сочившемся из маленьких запылённых окон. В печке-буржуйке горел огонь. Лысоватый Савельич, в толстом свитере, сидел у горевшей керосиновой лампы, видимо найденной здесь же, на свалке, и усердно чистил медный подсвечник. Как и ночью, в глубине комнаты кто-то спал на лежанке, громко сопя.
На Барона Савельич посмотрел без особого удовольствия. Ночного посетителя он, конечно, узнал.
– Где сова?
– без предисловий начал допрос Барон.
Хозяин свалки неспешно достал из кармана сотовый телефон, но Барон, рванувшись к нему, перехватил его руку с телефоном.
– Колись, падла лысая, где сова?
– А вы, собственно, кто такие...
– Савельич, багровея, начал вставать.
– Сидеть!
– рявкнул наркоторговец, толкая его обратно на стул.
– Так где?
В дом вошли Силуянов, Артём и Дарья, оглядывая заваленное барахлом помещение.
– Сова мне дорога как память о покойной маме!
– рычал Барон, притягивая Савельича к себе.
– Падла, ты хоть знаешь, что такое мама?
– Не понимаю вообще, о чём вы говорите!
– Не понимаешь? Щас поймешь!
– И Барон ткнул его кулаком в живот.
Силуянов подошёл к лампе и поворотом рычажка погасил её.
– Тут керосин есть, это хорошо, - сказал он, злорадно прищурив глаз.
– С керосином он у нас сразу всё вспомнит.
– А много его там?
– Барон оттолкнул от себя Савельича.
– Может, не только на него, но и на фазенду хватит?
– Хватит.
Савельич побледнел.
– Э, постойте, мужики... Вы какую сову
– Ту самую, которую тебе бомжара ночью припёр, - сказал Барон.
– Давай её сюда быстро, у нас нет времени.
Спавший у стены перестал сопеть и, кряхтя, спустил ноги с лежанки. Это был круглый, как колобок, очень смуглый небритый мужчина лет пятидесяти. Он тупо уставился на пришельцев.
– Ах, сова...
– Савельич сделал вид, что вспомнил.
– То есть, вы имеете в виду железную фигурку?
– Она никелевая, - поправил его Артём.
– Ну да, никелевая, конечно, - закивал мусорный коммерсант.
– Значит, ночью ты меня наколол!
– Барон снова схватил его за свитер.
– Пудрил мне мозги!
– Это была маленькая коммерческая тайна, вы должны понимать...
– Тайна?
– Барон снова ткнул его. Савельич взвизгнул.
– Недаром ты мне ещё тогда не понравился...
– Снова тычок.
– Рожа у тебя больно хитрая...
– По почкам его бейте, - азартно подначивал Силуянов.
– По почкам, чтоб кровью ссал!
Небритый "колобок", свирепо выпучив глаза, встал с лежанки.
– Что?
– Пьяно набычившись, он двинулся на Силуянова.
– Кто кровью ссал?
Но вместо Силуянова перед ним оказался Барон, и, не успел тот размахнуться, как получил чувствительный удар в скулу. В следующий удар Барон вложил всю свою силу, и напарник Савельича отлетел к стене, ударившись так, что зашатался дом. Артём и Дарья невольно втянули головы в плечи, ожидая падения крыши.
– Сейчас у меня совы нет, - торопливо пробормотал Савельич.
– Я её на рынок отнёс... На барахолку... Только что отнёс, вместе с другими вещами...
– На барахолку?
– в ужасе завопил майор.
Почувствовав резкую боль в сердце, он сморщился и привалился к стене. В глазах у него потемнело, перестало хватать воздуха.
– Её ещё наверняка не купили, - Савельич испуганно оглянулся на него.
– С утра покупателей мало бывает... Наверняка не купили... Она сейчас там, продаётся...
– Дай ему стул, - сказал наркоторговец Артёму, видя, что старик схватился за сердце.
– И воды. Вот навязался нам напарничек... Откинется, и что с ним делать?... Значит, на рынке?
– повернулся он к скупщику хлама.
– Где это?
– В городе. Рядом со станцией.
– Ты давно там был?
– Только что вернулся, всего полчаса назад. Не продали её ещё, точно говорю. Те ребята, которым я её сдал на реализацию, стоят во втором ряду, справа от входа. Вы увидите. Они бронзой торгуют и самоварами...
Силуянов тяжело дышал, приходя в себя. Его лицо было пепельно-серым, взгляд тусклым.
– Ну, как вы?
– Артём наклонился над ним.
– Лучше стало?
– Всё нормально.
– Поедете с нами на рынок?