Подводный саркофаг, или История никелированной совы
Шрифт:
– Точно, сплавил, - повторил Челюскин.
– А то откуда у него деньги. У него они вообще редко бывают.
Барон снова принялся будить пьяного. Его усилия привели лишь к тому, что Алексей пару раз что-то невнятно проревел. Челюскин убеждал оставить мужика в покое. Теперь он будет спать весь день, а когда проснётся, вряд ли что-нибудь вспомнит.
– Такое с ним часто бывает, - говорил бомж.
– Дурной человек. Совсем непутёвый. Пропадёт...
Ветер продувал сквер насквозь. Начался дождь. Артём стоял с поднятым воротником. Его тело сводила дрожь, стучали зубы. Барон купил в ларьке
У машины остановился.
– Оставлять это дело нельзя, - сказал он.
– Надо искать. Сейчас искать, по горячим следам.
– Но его не разбудишь, - возразил Белявский.
– Попробуем задействовать медицину.
Барон залез в машину и начал обзванивать знакомых врачей. Его интересовало, как можно быстро привести в чувство пьяного. Видимо, их советы его не устроили и он начал требовать, чтобы они сами приехали сюда.
В пятом часу утра к пятиэтажке начали съезжаться эскулапы. Все они принадлежали к числу его постоянных клиентов, которые ради лишней дозы готовы были ехать куда угодно. Первыми подкатили на иномарке два ещё довольно молодых врача. Через полчаса подъехал на разбитой "четвёрке" третий, постарше. Первые двое будили Алексея при помощи холодной воды, нашатыря и энергичного массажа. Третий, захвативший с собой сумку с медицинскими принадлежностями, вколол ему какой-то препарат. Пьяный задёргался, тревожно заметался, но не проснулся.
Барон ходил по подвалу, беспокоя кошек.
– Ну что, Михалыч, - время от времени обращался он к старшему из докторов.
– Никак?
– Очень тяжёлый случай, - тот качал головой.
– По-настоящему его надо положить в больницу и долго лечить.
– Нах больницу! Пусть оклемается хотя бы на час и вспомнит, куда дел украденное. Увёл у меня из машины антикварную вещь, паразит, и слинял!
– Ну, на час-то он у нас оклемается, нет проблем, - заверил Михалыч.
Однако случай оказался труднее, чем он предполагал. Алексей очнулся всего на пять минут и, не успев ничего толком сказать, снова впал в забытьё. На этот раз, как определили врачи, это был не сон, а обморок.
– Вы его залечите до смерти своими уколами, - скрежетал наркоторговец.
– Ничего страшного, - отвечал врач.
– Обморок не будет продолжительным...
Барон позволил себе на короткое время заснуть, а когда проснулся, за подвальными окнами было уже светло. Алексей пришёл в себя, сидел на матраце и блаженно улыбался, а доктора усердно растирали ему спину и грудь. У стены на диване спал, свернувшись калачиком, Артём, а у его колен, тоже свернувшись, спала кошка.
– Я же говорил - нет проблем, - сказал Михалыч, увидев, что наркоторговец проснулся.
– Пациент как огурчик!
Барон взял Алексея за горло.
– Ты, гнида, я тебя щас по стенке размажу! Куда сову дел?
– К-какую сову?
– запинаясь, пробормотал тот.
– Пургу не гони! Где сова? Кому ты её загнал?
– Согнутыми пальцами он резко ударил алкаша в солнечное сплетение, и тот взвыл от боли.
– Где, тебя спрашивают?
– Не знаю. Правда, мужики,
– Сейчас тебе будет "мама". Подержите его, - сказал он докторам.
Те заломили Алексею руки. Барон поднес горящую зажигалку к его груди.
– Осторожнее, - шепнул Михалыч.
– Может опять потерять сознание.
– Я его вообще, падлу, урою!
– разъярённый Барон ткнул огоньком бомжу в грудь.
– Значит, не знаешь?
– А-а-а!
– истошно завопил выпивоха.
– Скажу, всё скажу! Савельичу я её отдал за полторы сотни!
От его крика проснулся Артём и сел на диване, спросонья тряся головой.
– Савельичу?
– Барон оглянулся на Вову с Челюскиным.
– Тому самому, что ли?
– Да, небось, тому самому, кому же ещё, - кивнул Челюскин.
– Едем!
– гаркнул Барон.
Но доктора отправляться к какому-то Савельичу не желали. Вспомнив о неотложных делах в Москве, они потребовали у Барона плату за их труды. Тот раздал им упаковки с дозами. Алексея, еле передвигавшего ноги, он с помощью Артёма и Челюскина вывел на улицу и усадил в "Опель". Челюскину тоже велел садиться в машину.
– Будешь показывать дорогу.
Узнав, что удалось напасть на след совы, Силуянов оживился.
– Чувствую, друзья мои, на этот раз она не уйдёт! Вы даже не представляете себе, что будет, когда мы её найдём!
И он засмеялся мелким дребезжащим смехом.
– Ничего особенного не будет, - холодно ответил наркоторговец.
Глава 19
"Опель" наполнился людьми под завязку. Алексею пришлось сидеть на коленях у Челюскина. Бродяга посоветовал ехать к свалке кружным путём, а то на подъезде к ней может тормознуть милиция.
– Так Савельич сейчас там?
– спрашивал у бомжей Силуянов, сгоравший от нетерпения нажать на ядерную кнопку.
– Там, он всегда там, - отвечал Челюскин.
– Где ж ему ещё быть.
Алексей болезненно морщился и стонал, держась рукой за обожжённое место на груди.
– Завязывай ныть, - рыкнул Барон, не оборачиваясь.
– Говорить надо было сразу, а не гнать пургу.
– Да спьяну я, командир...
– оправдывался Алексей.
– Не понял, чё ты спрашиваешь...
При тусклом свете затянутого облаками неба свалка выглядела такой же пустынной и неуютной, как и ночью. Каркали вороны, расхаживая по ворохам набитых отходами пакетов. Где-то вдали тарахтел экскаватор.
Все, даже Дарья, вылезли из машины и двинулись гуськом по узкой тропке. Приглядываясь к свалке, поначалу казавшейся безлюдной, путники постепенно стали замечать на ней какое-то движение. В разных её концах копались люди, чуть ли не с головой, как навозные жуки, зарывшиеся в мусор, почти неотличимые от него в своей грязной одежде. Ясно, что обитатели свалки уже приступили к работе.
– Савельич тоже здесь?
– Барон кивнул на копавшихся в мусоре.
– Нет, он редко копает, - ответил Челюскин.
– Ты, мужик, особо на него не наезжай, а то у него пацаны есть крутые, могут в случае чего подвалить...