Подземное время
Шрифт:
Время девять с половиной утра. Двери ROVO захлопнулись перед самым ее носом. Теперь ей надо ждать следующего поезда: еще пятнадцать минут. В углу платформы сильно пахнет мочой, но это единственное место, где можно присесть. Матильда устала. Иной день, сидя в оранжевом пластиковом кресле и ожидая поезда, она в глубине души спрашивает себя, не лучше ли остаться здесь на весь день, здесь, в утробе мира. Потянутся пустые часы, к полудню она поднимется наверх, купит сэндвич, потом спустится и снова займет свое место. Исключить себя из потока, из движения.
Капитулировать.
Подошел ROPO.
Через восемь минут, на «Вер-де-Мезон», она вышла и направилась к главному турникету, ведущему наружу, – бутылочному горлышку, перед которым пассажиры толпятся и выстраиваются в очередь, как перед в кассой в супермаркете. Подождав немного, пока подойдет ее черед, Матильда полной грудью вдохнула внешний воздух.
Она поднимается по лестнице, идет через туннель, проложенный под путями, и оказывается на улице.
Она восемь лет проделывает этот маршрут, каждый день те же ступени, те же турникеты и подземные переходы, те же взгляды, брошенные на часы; каждый день в одних и тех же местах она протягивает руку, чтобы толкнуть к себе или от себя те же двери, опереться на те же поручни.
Все в точности то же самое.
В тот миг, когда она выходит из метро, ей кажется, что она достигла собственного предела, точки насыщения, дальше которой только тупик. Все эти жесты, все эти движения она уже проделывала более трех тысяч раз, и ей кажется, что еще одно повторение – и она потеряет равновесие.
На протяжении лет она не задумывалась об этом, но сегодня очередное повторение ударяет по ней болью, подспудной болью, способной ее убить.
Глава 12
Матильда опаздывает больше чем на час. Она не спешит, не ускоряет шаг, не звонит, чтобы предупредить, что она уже на подходе. Все равно всем наплевать. Постепенно Жак отстранил ее от всех важных проектов, которыми она занималась, снял ее со всех программ, свел к минимуму ее взаимодействие с командой. Путем реорганизации, перераспределения работ и сфер ответственности он в несколько месяцев добился того, что Матильда лишилась всех своих ролей в фирме. Под различными предлогами (раз от раза все более расплывчатыми), Жак сумел оттеснить ее от деловых встреч, которые позволили бы ей быть в курсе событий или подключиться к другим проектам. В начале декабря она получила от Жака уведомление по электронной почте, что она должна в обязательном порядке взять два дня отгулов, которые она не израсходовала в текущем году. А накануне ее возвращения он назначил корпоративную вечеринку, в которой участвовал весь этаж. Он десять раз переносил дату ее ежегодной профессиональной аттестации и в конце концов вовсе отменил ее без каких-либо объяснений.
На улице, идущей вдоль железнодорожных путей, Матильда останавливается. Поворачивается к свету и ощущает солнце на своем лице, позволяет нежному теплу ласкать ее глаза, ее волосы.
Время одиннадцатый час. Матильда входит в дверь привокзального кафе.
Время одиннадцатый час, но ей плевать.
Бернар – полотенце на плече – встречает ее широкой улыбкой: «Вот она, наша мисс! Что же тебя не было в пятницу, на розыгрыше?»
Теперь
– Мой сын со школьной экскурсией ездил в Версаль. Я ездила с ними: учительнице понадобилась помощь родителей.
– Ну и как?
– Дождь лил весь день.
Бернар хмыкает в знак сочувствия и поворачивается к кофеварке, чтобы приготовить ей чашечку кофе.
Матильда направляется к столику. Сегодня 20 мая, и она не собирается оставаться на ногах. Сегодня 20 мая, и она посидит немного, потому что она уже потратила на дорогу более полутора часов и потому что у нее каблуки восемь сантиметров.
Она посидит немного, потому что ее никто не ждет, потому что она больше никому не нужна.
Бернар ставит перед ней чашку кофе и отодвигает стул с другой стороны столика.
– Сегодня у тебя усталый вид.
– У меня усталый вид каждый день.
– Ну, нет! На прошлой неделе, когда ты вошла сюда, в таком легком воздушном платье, мы сказали себе, что вот она, весна. Правда, Лоран? Это весна, Матильда, скоро ты сама увидишь, Земля вертится, как подол платья в цветочек.
Приветливые люди – самые опасные. Они подкапываются под крепость, угрожают обороне, еще одно слово – и Матильда расплачется. Бернар возвращается за стойку и вновь берется за свои дела. Время от времени он улыбается и подмигивает ей. В этот час кафе почти пусто; он готовит бутерброды, готовясь к обеденному наплыву посетителей. И напевает какую-то песенку, которую Матильда знает, хоть и не может вспомнить. Одна из тех песен, в которых говорится о воспоминаниях и сожалениях. Завсегдатаи кафе, облокотившись на стойку, слушают ее в благоговейном молчании. Взгляды у них затуманены.
Матильда роется в своей сумке в поисках кошелька. Безрезультатно. В раздражении она резким движением вываливает все содержимое сумки на столик. В куче предметов, разбросанных перед ней – ключи, таблетки от морской болезни, помада, тушь для ресниц, бумажные платочки, талоны на питание – она видит белый конверт, на котором почерком Максима написано: «Для мамы». Матильда открывает его. Внутри лежит одна из тех картинок, которые так популярны у школьников и которые ее сыновья покупают на вес золота наборами по пять или по десять карточек. Надо видеть, как они носятся с этими картинками и постоянно меняются ими друг с другом. Матильда вглядывается в слова, которыми подписана карточка. Старательным почерком, без единой орфографической ошибки, ее сын написал: «Мама, я дарю тебе карту Рыцаря Серебряной Зари. Она очень редкая, но это ничего, у меня есть еще одна. Ты увидишь, это очень сильная карта, она будет защищать тебя всю твою жизнь».
Рыцарь Серебряной Зари одет в пышные сияющие доспехи, он стоит на фоне мрачного холмистого пейзажа, в одной руке он держит меч, а в другой – белоснежный щит, обернув его к невидимым врагам. Рыцарь Серебряной Зари красив, отважен и исполнен достоинства. Он ничего не боится.
Под картинкой указано количество очков, которое имеет карта, и короткий текст – назначение персонажа. «Рыцарь Серебряной Зари без жалости борется со всеми проявлениями зла, что поражают Азерот».
Матильда улыбается.