Поединок на атолле
Шрифт:
Надо было как-то выходить из неприятного положения, и я сказал первое, что пришло в голову:
– Паруса останутся, дырку заткнем и доберемся до какого-нибудь острова.
Он покачал головой:
– Зачем паруса, когда большая дырка? Тогда наша фангули перевернется, все мы буль-буль. Хунхузы буль-буль. Ты, я – буль-буль. Жак – все пропадут. Это нехорошо,- он прищурился и потряс толстыми щеками,- даже совсем плохо. Надо капитану говорить.
Я испугался и стал его успокаивать.
– Зачем идти к капитану? Ведь дырки еще нет, а если будет, то заткнут чем-нибудь.
–
Какая большая? Эта кастрюлька? – Он показал на жерло котла, в котором варил еду для всей команды.
– Не бойся, Ваня, это я сам хотел пробить дырку.
– Ты! – он просиял.- Тогда ничего. Я сразу подумал – ты немножко обманываешь. Даже просто шанго, по-русски – хорошо, когда так обманывают. Только пока,- он лукаво подмигнул,- пока давай не надо. Когда будем в порту, тогда будем думать. Шибко думать. Поспешать давай не надо. Ух ты! – спохватился он, снимая кастрюлю, в которой что-то подгорело.- Чуть совсем не пропади мясо. Тогда неприятности. Капитан любит такое мясо.
Я смотрел на кока и думал с облегчением, что не раскрыл ему нашу тайну: как видно, бедняга оказался не храброго десятка.
«Лолита» легко бежала по лазурному океану. На горизонте показался из воды островок и скрылся. Я стоял у фальшборта, вспоминая дни беззаботного житья на атолле. С какой бы радостью я вернулся туда и даже на этот, тоже, наверное, пустынный клочок земли, что мелькнул только сейчас вдали.
Затем я стал думать о преимуществах людей, которые не знают, что с ними случится через минуту, через час, через день. Кок Ван Фу, добродушно посмеиваясь, разговаривал по-китайски с сиамским котом и рубил овощи. Возле фок-мачты негр и малаец боролись. С бака доносилась разухабистая песня под аккомпанемент банджо, удары в ладоши и стук пяток о палубу.
В воде возле борта я увидел несколько акул, они плыли, как привязанные к борту, ожидая, когда Ван Фу выбросит за борт что-нибудь из съестного. Внезапно акулы исчезли, и я увидел веселую стаю дельфинов, они на огромной скорости стали выпрыгивать высоко из воды, несколько пристроились в пенистых волнах возле форштевня и купались в них, поворачиваясь с боку на бок. Неожиданно хлопнул выстрел, другой, автоматная очередь ударила в уши. Стреляли в дельфинов с мостика – старший помощник, широкоплечий, высокий, похожий на сильно загорелого англичанина, и еще один из штурманов, кажется третий помощник, по виду тораджа.
Дельфины скрылись, скоро опять акулы заняли свое место возле борта.
Настоящие моряки никогда не делают вреда дельфинам, они относятся к ним с любовной почтительностью, как к существам безобидным и веселым. Дельфины радуют глаз моряка в пустынном однообразии моря. Существует много легенд о дружбе дельфинов с людьми, о спасении дельфинами погибающих моряков; дельфины отгоняют акул от потерпевших кораблекрушение. Как же человек, жизнь которого связана с морем, еще полным загадок, может посягать на жизнь его хозяев, может быть таких же разумных существ, как и человек, и потому питающих к людям нескрываемую симпатию. Как можно платить злом за добро?
Дельфины немного отвлекли меня от безрадостных мыслей о неминуемой катастрофе,
Не сказаться ли мне больным! Упаду и схвачусь за живот. Или порежу руку так, чтобы нельзя было носить поднос. Пока «все не уладится». Нет, все это не годится. Я не смогу притворяться. Ни Ван Фу, ни тем более Симаду с Ласковым Питером не провести, а рука мне еще так может пригодиться. Порез в тропиках очень опасен, даже царапина может свалить
надолго в постель. И даже если мне удастся их всех провести, то тогда Ван Фу придется за меня прислуживать в капитанской каюте. Я не могу послать на смерть человека, который так хорошо встретил меня. Это будет предательством».- Мои невеселые мысли прервал голос кока:
– Фо-му, давай поспешать!
На этот раз я помогал старшему стюарду-негру сервировать стол и подавать блюда в кают-компании.
Кают-компания помещалась в палубной надстройке, слева по борту, под штурманской комнатой, и на довольно большом расстоянии от машинного отделения. В случае взрыва, если не разнесет всю корму, можно было выбежать на палубу. Я надеялся, судя по величине мины, что она не нанесет сразу таких серьезных повреждений.
За длинным столом кают-компании, как и на всех кораблях, сидели по строгому, раз навсегда заведенному порядку. Капитан – во главе стола, остальные – по старшинству. На другом конце восседал старший механик и его штат. Как матросы «Лолиты», так и ее командный состав представляли самую пеструю смесь национальностей: китайцы, японцы, индийцы, негры, малайцы. Старший механик был французом, и, мне кажется, подчеркивал свои хорошие манеры среди остального сброда. Ели много и молча. Только капитан и Ласковый Питер перебрасывались короткими фразами. Я менял тарелки, по знаку стюарда ставил бутылки с вином, уносил грязную посуду. Уносил на камбуз очень быстро, а возвращался как можно медленней, за что получил затрещину от стюарда.
«Лолита» спешит
К концу дня на «Лолите» поставили паруса. Выбеленный солнцем холст наполнился свежим ветром. «Лолита» слегка накренилась на правый борт.
Что может быть прекрасней на темно-синей, бескрайней глади океана, чем парусный корабль! Никогда человек не создавал ничего более совершенного по красоте линий, по мысли и духу более близкого морю. Парусный корабль как бы рожден морем и так похож на живое существо, когда, распустив все паруса, бесшумно летит по волнам.
Дизели работали, крутя гребной вал так, что «Лолита» делала не меньше восемнадцати узлов. Она спешила. Куда? Зачем?
Мне вдруг стало жаль это обреченное прекрасное существо. Его еще можно было спасти. Только сказать капитану, и через пятнадцать минут корабль ляжет в дрейф, и, наверное, найдется способ снять мину или хотя бы вывернуть у нее взрыватель. А потом? Будет растерзан Жак, или погибну я сам, если не выдам его. А кровь У Сина и еще сотен, а может быть, тысяч погибших людей и тех, кто будет еще убит? И куда сейчас спешит «Лолита»? Какое новое преступление задумали капитан Симада и Ласковый Питер – Шварц?